Розыгрышем Ребекки занимался Даррен, так что мы, остальные, примерно знали, что произойдёт, не знали только когда. Ребекка вся цвела улыбками, напевала песенки из «Анни» для себя и своих друзей — почему ж не напевать, роль-то она получила. Затем открыла коробку с ланчем. И ничего не случилось. Я оглянулся вокруг. Глаза всех членов Теневого клуба были сосредоточены на Ребекке. Она ещё немного поболтала с приятелями, потом покопалась в коробке, извлекла оттуда небольшой пластиковый контейнер с сэндвичем. Я скривился — ну, сейчас начнётся!
И ничего.
Она извлекла из контейнера склизкий и противный на вид клинышек хлеба с арахисовым маслом. Открыла пакетик с чипсами. По-прежнему ничего. Бекки засмеялась, запела, принялась запихиваться своим жутким сэндвичем... и тут она протянула руку к термосу.
О нет! — воскликнул я про себя. Термос! О, как ужасно! Как изумительно, как непередаваемо ужасно! Я взглянул на Даррена и понял — решительный момент наступил, потому что по его лицу расползлась улыбка.
Ребекка свинтила крышку с термоса и наклонила его к кружке, которую держала в руке. Маленькая зелёная змейка скользнула из термоса в кружку, а затем обвилась вокруг пальчиков крошки Бекки.
Ребекка даже не сразу среагировала. Её можно понять: часто ли вы ожидаете, что из вашего термоса вылезет змея? Прошло целых три секунды, и только тогда сначала термос взлетел в воздух, затем змейка, а Ребекка издала истошный вопль, который в облицованной кафелем столовой звучал раз в пять громче, чем на открытом воздухе.
Но на этом потеха не кончилась. Змея шлёпнулась на чужой стол, и все, кто сидел за ним, тоже принялись орать. Несчастное пресмыкающееся опять взлетело в воздух и свалилось прямо на сэндвич какого-то неудачника; при этом и его стол тоже завизжал. Бедная маленькая змейка облетела в тот день чуть ли не всю столовую. Народ, даже те, кто не понимал, что происходит, надсаживался от крика заодно с теми, кто был в курсе.
Ребекка продолжала орать — примерно так же она звучала, когда пела — а потом, как во всех неприятных для неё ситуациях, принялась сосать большой палец. Но тут глаза её полезли на лоб, потому что она вспомнила: этот самый палец касался змеи! Ребекка выдернула палец изо рта и вновь разразилась жуткими воплями.
В столовой воцарился сущий ад. Шерил под шумок подошла ко мне и прошептала:
— Ну разве месть не сладка?
Конечно, сладка, кто бы спорил. Итак, Теневой клуб начал свою деятельность с феноменального успеха.
Вера Дональдсон, самая популярная девочка в школе, вела дневник, о котором всем прожужжала уши, но который никогда, ни при каких обстоятельствах не приносила в школу. Ещё у неё был младший братишка, а, как всем известно, подкупить девятилетнего пацана — раз плюнуть.
Организатором и вдохновителем этого плана был Рэндал. И вот мы все заседаем в Стоунхендже, и дневник Веры Дональдсон заседает вместе с нами.
— Даже страшно, — сказал Джейсон. — У нас теперь что-то вроде Библии.
Рэндал усмехнулся.
— Вся жизнь Веры — в этом дневнике.
— А хватит у нас духу выставить его на всеобщее обозрение? — засомневалась Шерил, и все закричали:
— Да! Хватит!
Мы вручили дневник Эбби, и та зачитала его вслух. Верина жизнь и вправду напоминала мыльную оперу, мы все следили за ней с неподдельным интересом — и тут напоролись на особо лакомый кусочек информации, то есть как раз на то, что нам и было нужно.
По окончании заседания Рэндал и Шерил отнесли дневник в ближайшую копировальную мастерскую, прихватив с собой свою копилку, набитую десятицентовиками. Ко времени ужина дневник вернулся в надёжные руки Вериного братишки, и она так и не узнала о временной пропаже своего сокровища.
Когда наступило утро, всё было готово. Мы примчались задолго до начала уроков, чтобы распространить бумажки по всей школе.