– Дим, тебе не интересно?
– Девочка! – я удивлённо вскинул брови и обрадовался исполнению заветного исполнения плана. Я так ждал её визита, но тщательно это скрывал за важным звонком и взглядом.
– Я хотел вместе с тобой поговорить, а тут друзья.
– Ну, давай поговорим, – сказала она, мило улыбаясь.
Мы разговаривали долго невзирая на то, что за окном отметка термометра замерла на «-20», а друзья ждут в подъезде, минут так сорок. Я до сих пор греюсь воспоминанию этого диалога. На протяжении всей беседы мы то и дело обнимали друг дружку, смотря в глаза и находя в них искорки радости и тепла. На улице было очень морозно, а на душе так тепло и уютно, что сложившийся контраст надолго вошел в душу.
Ребята обсудив всё, наигравшись, посмеявшись, им уже очень не терпелось к нам присоединиться, но мы говорим:
– Еще пять минут!
И вновь продолжаем разговор, пока не прошло еще 20 минут. И мы оба поняли пора расходиться и вернулись к друзьям.
Я всех обнял, каждого по отдельности и конечно же её крепко-крепко обнял и попрощался с ней. Пошел домой, не зная, что же у нее сохранилось в душе, но в моей душе обитал восхитительный согревающий безалкогольный глинтвейн с ноткой корицы, который не мог замёрзнуть или остыть никогда! Так зародилось мое чувство любви.
Этот новый теплый вечер надолго отпечатался в моей памяти, окутывая словно теплый плед мое тело. Не правда ли, это те самые отношения, где есть и интерес, и чувства?
Лето 2016 года. Набережная.
Мы с девочкой сидим на одной из множества деревянных скамеек, притаившихся в тени деревьев. Она недавно, как я упоминал, ездила на Филиппины. Эта поездка подарила девочке не только загар, но и другие многочисленные изменения, которые затронули её душу. Она успела пережить много радости и одну трагедию, которая чуть не обернулась её смертью, но к счастью все обошлось. Поэтому я несказанно был рад вновь увидеть её в целости и сохранности.
За время её отсутствия у нас обоих накопилось много историй, которыми, собственно, мы и делились, активно подкрепляя новые рассказы жестами и звонким смехом. Она сидела напротив меня довольно в вызывающем платье. Меня это не смущало, зато прохожие так и пялились в её сторону.
– Какой ужас! – вопили глаза случайных прохожих.
Но мы едва-ли замечали это, всецело поглощенные обществом друг друга. Наша беседа состояла из интересных, грустных, печальных и смешных историй. Я чувствовал неразрывную связь между нами, сохранявшуюся на протяжении всего прибывания с ней. Ах, какой же был чудесный день и какая встреча!
Осень 2016 года. Набережная.
Я иду один по тем местам, где мы сидели, болтали и ходили этим летом. Меня окутывает теплые воспоминания и я звоню, ей, девочке. Поделиться своими чувствами сейчас, проходя вдоль Енисей, и выдвигая чумачедчую теорию. О том, что те места, на которые человек бывал и ему было хорошо с кем-то там, отражаются лучами света. И можно прийти туда и наполниться энергией. Она выслушала и тепло отозвалась об этой теории, даже свои размышления выдвинула. Разговор закончен, а мне тепло.
– Действительно, – думал я, теория работает.
Май 2017.
Я у неё в квартире, жарко обсуждаем мой спектакль «Вызов реальности». Она меня обвиняла в насилии над котом, в то время, когда меня самого били в эти 12 лет.
– Как ты мог?! Я понимаю, тебе было б 5 лет, но в 12 лет делать зверства над котом это неприемлемо! – восклицала она, – Это ведь беззащитное животное!
Так и дальше говорила она, нервно обходя комнату.
Девочка разносила меня в пух и прах, а я по простоте душеной стал, разъяснял причину собственных проступков и анализ ситуации, однако ее уже ничто не могло остановить! От моих попыток наивно оправдать собственное имя она становилась очень разгневанной. Моё сердце словно распалось на части. Меня обвинял в прошлом близкий мне человек. Хорошо понимающий, как я думал, как же мне было тяжело рассказывать об этом. Она вошла в роль судьи, и мне стало от этого только ещё больнее и тяжелей.
– Дима, или ты пойдешь домой, или мы сменим тему, – бросила фразу девочка, окончательно потеряв терпение в своем судействе.
– Ха! – подумал я.
– Забавно, а я ведь её спросил о своем спектакле. Где я открыто говорю свои личные истории, про насилие в детстве, про любовь бабушки, про систему образования и её косяки. А она мне суд тут устроила! – завершал я свою мыслю.
Она поругала меня за мой 12-летний проступок и не слышала, что за этим рассказом стоят слезы, боль, гнев, горечь. А я попросту думал, что она и так это чувствовала. Она выдвигала действительно правильные тезисы и аргументы, но это меня не лечило, а давало новые пощечины, словно меня вновь бьют, как в детстве.
Она начала меня воспитывать, а когда ей этого не удалось, то предложила этот «скользкий» выбор.
Я выбрал третий вариант, которого не было в ее словах. Я остался пить чай и размышлять…
Когда закончился чай нужно было принимать решение. Я спросил ее о достоинствах спектакля, но, когда девочка говорила, злость не покидала её голос. Она вдруг вытащила телефон, зашла в социальную сеть, и после потянулась к печенью.
Я ожидал в тот момент не этой реакции, а скорее начало примирения. А уйти в телефон, как будто меня тут нет, очень меня огорчило. Ранее она делала также, уход в телефон, но все же говорила, что Дим, мне важно сейчас написать, поэтому я в телефоне.
В тот момент, я увидел в ней напыщенность и воспитательское зазнайство, решил, что отношения нужно заканчивать. Несмело признался и сказал. Признаюсь было трудно и больно расставаться:
– Девочка! Я решил, что лучше нам расстаться и прекратить общение. Так что расходимся?
– Да! Согласна! – сказала она легко и просто, без капли сожаления.
Забавно мы расстались. А что мы пара что ли? Или я что-то придумал в своей голове? А все таки это были близкие отношения? Или все было надумано и ложно?
Я очень напугался в тот день, поскольку все, что было для меня важным, то есть общение с ней. Для неё завершилось легким и простым ответом: «Да!»
Мне было не понятно. Мы с ней вообще были близки? Или это так ветром навеяло?
С этими страхами и неуверенностью, я позвонил Гале.
А кто такой близкий? Часть неопределенная
Я позвонил одному мудрому человеку, зовут её Галя, имея большой жизненный опыт около 60 лет, она точно смогла сказать в непринужденной беседе, что же произошло, так сказать в эту минуту. Это был для меня беспристрастный аналитик.
– Вот смотри, Дим, как ты считаешь, кто такой близкий человек?
– Ну, это тот, кто не предаст, кто поймет меня. Примет, каков я есть, кто приголубит, и если нужно сядет рядышком, как моя бабушка и споет песенку.
– Так, хорошо, – выслушав вновь сказал она.
– Тогда, что делала эта девушка?
– Судила меня по-прошлому, решила того двенадцатилетнего огреть хорошенько, хотя мне уже семнадцать.
– А разве так близкий человек может? Как ты считаешь?
– Нет, – отвечаю Гале, вдруг понимая, что с Золотой девочкой мы не были близкими людьми, как я наивно считал.
Слова девочки остались лишь словами: «Дима! Ты у меня один друг в России. Я могу тебе довериться.»
И бла-бла-бла. Эти лапшичные слова, которые закрывали мои глаза и уши сделали лишь видимость близких отношений. Когда девочка стала постоянно находится в телефоне во время нашего разговора, она пренебрежительно относится к моему личному времени, которое я уделял нашим отношениям. Просто я этого, как-то не замечал, да и не совсем осознавал, что происходит. А сейчас проснулся и вытер эту сгнившую лапшу с ушей и глаз.
Я неожиданно проснулся и увидел все на яву! Но что-то было в этих отношениях доброго и светлого, возможно тогда еще подростком не смог продолжить, развить и улучшить. И в какой-то момент все созданное, разрушилось.