– Это настоящее чудо Пётр. – тихо промолвил Хатак.
– Ты даже не представляешь насколько, мой друг. Даже не представляешь…. Но, всё это теперь не важно. Это – лирика….
– А теперь о важном. Теперь ты знаешь силу горького камня. Знаешь силу глины. Я показал, как можно жить на одном месте и не умереть с голоду, как сажать и убирать урожай, как строить землянки и мебель… я много чего показал. С теми знаниями и умениями которые у вас есть, с тем оружием и инструментами вас примет любое племя. Когда я… когда вы перезимуете, вы решите, уходить или остаться здесь жить и дальше. Хват!
– Я здесь учитель!
– И ты прости, что не успел научить тебя хоть чему-нибудь стоящему.
– Не говорите так, учитель! Вы столь…
– Молчи! – чуть повысил я голос – Молчи… и не забывай хотя бы то, что успел выучить.
– Соле. Девочка моя. Ты теперь главная женщина нашего племени. – я слабо улыбнулся. – Хорошо корми наших мужчин. И следи, чтобы они мыли руки перед едой, и не давай им ходить в обносках.
– Теперь ты, Белка. Хатак и Хват научат тебя всему что нужно. Я знаю, из тебя получится великий охотник и боец. И мой последний подарок тебе – это взрослое имя. Отныне и вовеки веков, я шаам Хори Каман нарекаю тебя – Ярило. Это одно из названий солнца, как и у твоей сестры, только мужское имя. Коротко – Яр. Яр – значит ярый,яркий, огненный.
Откуда-то из темноты слышались сдержанные всхлипы, но никто меня не перебивал.
– Хатак, ты – старший. После того как… возьмёшь мою Прелесть. – Я устало замолк и закрыл глаза. Потом я почувствовал, как меня кто-то взял за руку и слегка сжал ладонь.
– Не сдавайся Пётр. – Тихо промолвил Хатак.
– Я не сдаюсь.
Ещё несколько дней я прибывал в пограничном состоянии между явью и бредом. Я чихал, кашлял, иногда вместе сослюнями изо рта вылетали зубы. Кажется, парочку я проглотил.Меня била лихорадка, я – то горел, то мёрз. Организм с трудом принимал только бульон или тертые овощи, а через некоторое время норовил вернуть даже и эту малость обратно. Я уже совсем ослеп и перестал слышать. Дышал тяжело и редко. И всёникак не умирал.
Потом я впал в кому.
Глава. 7 Так вот ты какой – рояль попадана
Запах! Целые клубы сложносоставных запахов. Вонь собственного немытого тела, аромат сгорающих сосновых поленьев, дразнящий запах горохового супа и копчёного сала, мокрая шерсть, чадящий в светильниках жир и много, многое другое. Вот что, разбудило меня. И всё настолько чётко, настолько пронзительно что, первая мысль которая меня посетила, меня же и удивила. «Так вот в каком мире живут собаки», а вторя «Чтоб я сдох, если я ещё не умер!»
Яслегка повернулся.Положив на руки голову, в свете тускло горящих жировиков за столом, тихо посапывая, спала Соле. Я вдруг осознал, что я не только всё замечательно вижу но, и прекрасно слышу. А ещё мне жутко хотелось пить, я попытался облизать пересохшие губы и неожиданно наткнулся языком на острые шпеньки зубов торчащих в деснах. Что за чёрт! Я же помню, как они повылетали к Бененой маме. Зрение, слух, зубы – что, вообще происходит?
Видно моё кряхтение и сипение разбудило девочку. Подняв голову, она несколько секунд, прищурившись, всматривалась в полумрак, соображая, что её разбудило. А когда сообразила.
– Дядя Пётр! – схватив пиалу с водой, она мгновенно оказалась возле меня – Дядя Пётр ты очнулся! Из аккуратно поднесённой пиалы внутрь меня хлынула прохладная чистая вода. Блаженство! То, что надо! Слаще мёда и хмельнее зелена вина!
– Я сейчас! – крикнула Соле и унеслась в темноту землянки. – Яр! Яр! Дядя Пётр очнулся!
Да-а, с этим освещением как у негра в ж, надо что-то делать – мелькнула у меня мысль, и тут же – Что, это? Я поди помирать раздумал, раз о делах беспокоюсь!
Хлопнула дверь, шаги, загрохотали, посыпавшись на пол поленья, и возле меня нарисовались брат с сестрой.
– Дядя Пётр, ты жив? – будто не веря глазам, воскликнул Яр.
– Шшиф – просипел я – фоты! Ещё!
– Я сейчас! – мухой умчалась Соле.
– Хатах – снова просипел я – хде?
– Хатак и Хват ушли на охоту по первому снегу. Скоро должны уже вернуться. Не волнуйся – зачистил Яр –у нас всё хорошо.
Тут Соле поднесла к моим губам пиалу с водой и я, непроизвольно, поднял руку и пораженно замер, гладя на то, что увидел перед собой! Клешня, птичья лапка, мечта мумии, а не рука. Если и остальное так выглядит, то таких – даже в гроб не кладут. Такие – из него встают, когда нечистые наруку американские бизьнисьмены прячут бочку с радиоактивными отходами на старом кладбище. Да-а!
– Сколько я лешу?
Дальше я только слушал, время от времени прикладываясь попить. Рассказывали по очереди, иногда прерываясь, что бы сдержанно порыдать от полноты чувств. От того как, им было страшно, когда я умирал, и как они счастливы что, я не умер.
В полной отключке я пробыл чуть больше двух недель, а всего со дня первого недомогания прошло два месяца. Уже прошли осенние проливные дожди, заморозки прибили грязь и слякоть, и на днях выпал снег.
Страшнее всего – рассказывала Соле -было, когда я потерял сознание. Не открывая глаза и ничего не слыша, я ещё несколько дней бессвязно что-то выкрикивал, кого-то звал, кому-то грозил. Моё лицо искажали гримасы, пальцы, словно когти, впивались в шкуры.
– Великий шаман сражается с ужасным духом старости. – Сказал Хатак – Пётр самый могучий шаман, которого я встретил за свою долгую жизнь. Если кто-то и сможет победить в это борьбе, то только он. Будем надеяться.
А потом я, вдруг, затих.
– Мы подумали что, уже всё – плача продолжала Соле – ты лежал бледный и холодный, но потом мы поняли, ты всё ещё дышишь. Очень тихо, и очень редко!
Но,я совсем перестал есть, и пить, лишь иногда, очень редко, делал непроизвольные глотательные движения. И тогда можно было успеть влить в меня воды или тёплого мясного бульона. Поэтому они сидели надо мной, по очереди, день и ночь, чтобы не упустить этот момент. Они обтирали меня беспомощного, тёплой водой, помня мои наставления. Соле, словно мать, ходила за мной.
И однажды, обтирая меня в очередной раз, она почувствовала под рукой колючую поросль на лысой голове. У меня все волоса то выпали по всему телу. И тут вдруг такое! Вот тогда они осознали, Великий шаман победил страшного духа.
За разговорами, Соле организовала бульончик, я чуть-чуть поел и тут же уснул.
Когда я проснулся снова, возле меня сидел Хатак. Самочувствие было слегка получше, и это радовало!
– Хао, мой друг Хатак!
– Хао, Пётр! Великий Шаман Изгнавший Старость!
– Хатак, я тебя умаляю! Прекрати придумывать мне пафосные титулы! Мне и так хреново!
– Если у тебя из головы выпали седые волосы, а растут тёмные, если вместо старых зубов у тебя во рту растут новые, это вообще-то как?
Как? Хороший вопрос! Я и сам бы хотел у кого-нибудь спросить.
– Хатак, клянусь, я и сам не понимаю что, происходит! Надо во всём разобраться.
– Что тут разбираться. За тобой пришел могучий дух, с которым никто не может справиться, а ты прогнал его. Ты самый Великий и Могучий шаман, Повелитель Камней Изгнавший Злой дух Старости!
– Господи! Хатак! У меня нет сил спорить но, давай я так и останусь твоим другом Петром или на худой конец, просто Великим шаманом…. Э? Хатак?!
Видно было, как старому охотнику не нравится моя просьба. Тут ведь чем больше титулов на ком-то висит, тем ты круче. И не важно, охотник ты или шаман. Главное чтобы они были действительно чем-то или кем-то подтверждены. А иначе – ой-ёй-ёй! Прихватят на незаслуженном, кисло будет. Тут нет ещё толерантности и терпимости, к брехунам и любителям проехаться за чужой счёт сурово относятся. Дикари-с!Потому-то так печалился Пёстрый Полоз,когда я «нарисовался» в племени. Я хоть и сам самозванец но, по сравнению с ним, реально крутой шаман.
Так что, Хатак недовольно жевал губами, шевелил мохнатыми гусеницами бровей, но… как откажешь другу, если он просит?
– Хорошо! – Наконец родил он – Ладно! Что тебе сейчас нужно?