Одежда у всех была однотипная. Две шкуры, длинной до колена, сшитые на плечах, дырка под голову, по паре завязок на боках, и подпоясаны плохо выделанным кожаным ремнём. На нём болтались различные кожаные и меховые мешочки. Ещё у каждого была меховая котомка с одной лямкой, на вид весьма увесистая. Ноги у них были обёрнуты шкурой, до колена, и обмотаны ремешками и к ступням, охватывая её, такими же ремешками крепились куски толстой кожи. Костюмчики брутальные и… с чистотой у них как бы не очень. Вообще ребятки «озонировали» прилично.
Ну и, конечно, у каждого на шее, как и у меня, болтался «список личных побед». У всех, понятое дело, разный. У деда – самый авторитетный, у молодого, типа моего – очень скромный.
Так, молча и с любопытством глядя друг на друга, мы некоторое время и отдыхали, пока дед, захлопав в ладоши начал раздавать указания. И все задвигались, засуетились. Молодой достал, из мешочка на поясе, сухую чурочку и тонкую, острую каменную пластинку, и с завидной сноровкой начал нарезать тонкую стружку. Охотники подносили сухостой, выламывая его возле берега, для костра. Дед же, тоже достал из мешочка небольшой деревянный тубус серо-зелёного цвета, что-то мне сильно напоминающий. «Ба-а, да это как бы не бамбук!» – промелькнуло у меня. Вытащив деревянную пробку, дед достал из тубуса пук сухого мха, плоскую дощечку с обугленным отверстием и веретенообразную палочку. Прижав ногой дощечку и вставив в отверстие веретено, дед принялся энергично вращать его туда-сюда, выказывая большой опыт в этом деле, так как довольно быстро из под веретена появился лёгкий дымок. Но дальше дело что-то застопорилось, сколько старый охотник ни старался, кроме чуть более густого дыма, ни какого результата. Все напряжённо наблюдали за процессом добывания огня, дело-то нешуточное, в эти времена без огня остаться – врагу не пожелаешь.В конце концов, мне это надоело, так мы тут и вправду без костра сидеть будем. А у меня вообще-то берцы всё ещё сырые.
– Что, дед? Спички отсырели? А ну-ка, дай я! – я отщипнул сухого мха, чиркнувзажигалкой подпалил его, и подсунул под приготовленные стружки и мелкие щепки.
– Ого! – подпрыгнул дед выпучив глаза – Шаам!
– Шаам! Шаам! – загомонили остальные, с восторгом глядя на разгорающийся огонь.
– Ы шаам, э? – тыча в меня пальцем спрашивал дед
– Ясен пень – шаам! А ты как думал, старый, я во-от такой – раскинул руки – шаам!
– О, магут шаам! Гуг, гуг! – радостно закивал дед. Он схватил меня за рукав – Хатат, хатат. Дед подтащил меня к хромоногому.
– Зирит. – он показывал двумя пальцами сначала на глаза, а потом на ногу молодому охотнику – Зирит нанаг.
– Ты хочешь,чтобы я посмотрел его ногу? – повторяя его жест, переспросил я его.
– Так, так – закивал он головой. – зерит нанаг.
– Мля-а, во я со своей распальцовкой встрял. – Тоже мне великий шаман нашелся. И ведь заднюю не врубишь, не удобно может получиться. – Так боец, ну-ка распакуй копыто. – Я показал рукой что, надо размотать шкуру. Он понятливо закивал и быстро размотал свои обмотки.
– Фу-у малый, – я помахал ладонью перед носом– да твои ноги гиены жрать не станут. Так ладно, что тут у нас.
Судя по опухшей и посиневшей лодыжке это всё-таки скорее вывих, чем перелом. Я такое видел не раз и у самого было, и кстати, приёмы первой доврачебной помощи в пожарке двадцать семь лет в тетрадку записывал. Не скажу что, силён в этом вопросе но, кое что в голове отложилось. Боли сейчас парень испытывает сильнейшие но, молчит и только морщиться – уважаю! Я аккуратно взялся за стопу стараясь определить, куда пошел вывих, молодой сначала напрягся но, видя что, ни чего неприятного не происходит, расслабился. Ну, чтож – или – или. Или получится, или… я резко с поворотом рванул стопу. Парень пронзительно вскрикнул и откинулся на спину, некоторое время он лежал закусив губу, на лице выступил пот. Постепенно на его лице стала расплываться довольная улыбка. Ага, получилось. Так основной болевой симптом я ему снял, теперь поменьше напрягать ногу всё будет нормально.
– Шаам – улыбаясь и прикладывая руку к сердцу проговорил молодой охотник – Боси шаам, боси. Дед тут же потащил меня к лежащему бессознательному телу. Откинув шкуру, он просительно заглядывал мне в глаза
– Э? Шаам э?
Передомной лежал обнажённый, только обувь на ногах, парень лет двадцати пяти. Через всю грудь шли три глубокие, вывернутые, покрасневшие раны. Ещё две поменьше были на бедре. И там и там раны были присыпаны каким-то порошком. Растительный антисептик? У парня явно была высокая температура. Раны надо было чистить и штопать. Я ни чем не мог ему сейчас помочь. Если только дать какой ни будь антибиотик, когда он придёт в себя.
– Нет дед – я покачал головой – здесь я бессилен.
– Нан, нан шаам!
– Нет.
Дед опустил голову и тяжело вздохнув, накрыл больного шкурой. Старый, пожил на свете и наверно понимал предел возможностей шаманов. Видать с реальными чудесами у местных специалистов бубна и зажигательных танцев не очень.
Потом между дедом и двумя старшими охотниками разгорелась бурная дискуссия, в которой молодой благоразумно не участвовал. Судя по жестикуляции и время от времени проскакивающим словам, смысл которых я кажется понимал, охотники собрались сходить за добычей и дед был не против но, он сильно был против что бы они совались в степь, куда те, как я понял, как раз и собрались. Впрочем, пререкались они не долго, деду скоро это надоело и он энергичным жестом руки и не менее энергичным словом – прям родным, русским повеяло, отправил охотников вдоль реки вниз по течению. Вообще-то и мне тоже надо внести свой вклад в, так сказать, «общий котёл». Своей пайкой я пока светить не буду, а пойду проверенным путём. Достав из ранца закидушку, я направился к реке, благо до неё тут рукой подать. Дед молча последовал за мной, а пацан остался за кострового.
Когда мы подошли к берегу стайки уток и немногочисленные гуси неспешно отгребли подальше от нас, к центру реки. Дед проводил их пристальным взглядом, да уж не с его копьём на такую дичь ходить.Найдя удобное местечко и привязав блесну отработанным движением закинул её подальше. Рывок, рывок, потяжка – пусто. Ещё заброс, рывок, рывок – есть! Небольшая щучка у меня в руках.
– Ого! – воскликнул дед. Ясно, что такой способ ловли он видит впервые.
– А то! – согласился я – Сам до сих пор к такому привыкнуть не могу.
Дальше всё по алгоритму, блесну снять, тройник, грузило поставить, щуку режем на куски, нанизываем и в воду. Дед внимательно следил за всеми моими действиями но, молчал и под руку не лез. Закинув снасть, я удовлетворённо потёр руки и уселся на камень. Подождём.
– Ну что-ж, пока суть да дело, давай-ка дед, мы с тобой пообщаемся, ибо чувствую я непреодолимую тягу к изучению вашего языка. Начнем с простого – и стукнув себе в грудь произнес – Я Пётр! И ткнул пальцем в деда – Э? Мол, я Петр, а ты?
Ха, да уж, это тебе не киношный абориген, который в умильном идиотизме повторяет произнесённое, Большим Белым Братом, как попугай. Дед прекрасно всё понял.
– Ых Хатак!
– Ых, я так понимаю, это – я, а Хатак имя. Хатак, Хатак – я потыкал в него рукой.
– Так, так – Хатак – и он изобразил пальцами идущие ноги – Хатак. Пётр, э?
– Ба-а, дед да ты – Ходок. Неужто по бабам?
– Э, Пётр?
– Пётр – я поискал глазами и поднял небольшой камень – Пётр!
– Пётр – канам? – указывая на камень, уточнил дед.
– Так, так–закивал я головой.
Тут наша содержательная беседа была прервана поклёвкой. После недолгой но, напряженной борьбы я вытянул на берег сомика килограмма на три.
– Ого! – опять воскликнул дед – Гуг Пётр, гуг!
– Гуг Хатак гуг – я нанизал новый кусок и размахнувшись запустил снасть в воду – И надеюсь, будет ещё лучше.
Так общаясь и вытаскивая время от времени сомиков, мы просидели почти до вечера. Солнце уже сильно опустилось к горизонту, предвещая скорые сумерки и я решил, что семи сомиков, каждый примерно по три кг., для пяти человек достаточно. Даже если ушедшие охотники вернутся не с чем. Подойдя к лозиннику, я достал топорик и срубил несколько штук под внимательным взглядом Хатака, а потом протянул топорик ему и предложил продолжить. Взяв в руки топорик, Хатак долго изучал лезвие, пробовал на остроту, бил заскорузлым ногтем и внимательно слушал раздававшийся звук, даже лизнул, короче, дед ушел в созерцание.