– Давно от хозяина? – наконец, произнес не лишенный обоняния мужик, тоже определив в Андрее недавнего зэка.
– Второй день, – неохотно признался Ягненков.
– Ишь ты, уже прибарахлился.
– Свое было. А ты чего ж не переоделся?
– Не успел, – хмыкнул мужик.
– Быстро летел?
Андрей не успел сообразить, что произошло, как почувствовал у своего виска что-то твердое и холодное. Он скосил глаза и увидел скобу пистолета с лежащем на спусковом крючке грязным пальцем, блестевшим от колбасного жира.
– Откуда знаешь? – дыхнул ему в лицо коньячным духом мужик.
– Сорока на хвосте принесла. Вся область в курсах.
Явная угроза не произвела на Андрея особого впечатления: ему и не такое пришлось пережить за годы отсидки. Первый раз он прощался с жизнью вскоре после прибытия в колонию. Там ничего не скроешь, буквально месяца через полтора среди осужденных прошел слух, что «первоходок» погорел на алмазах, огреб миллионы, и его решили «пощипать». Выручил его тогда – разогнал кодлу – авторитет по кличке Левон, с которым незадолго до этого Андрей оказался в одной камере штрафного изолятора.
– Не кипяшись, – Андрей плавным движением руки отодвинул ствол пистолета от своей головы, взял со стола стакан и принялся полировать его полотенцем. Он тер его до тех пор, пока не убедился, что тонкостенный стакан стал заметно чище, чем был до того, как попал к нему из рук проводника. С удовольствием в растяжку выпив из него, он принялся закусывать, старательно отделяя один от другого кружочки сырокопченой колбасы. Потом взялся за рыбу, мысленно попеняв себе, что следовало бы поступить наоборот. При этом он не сводил глаз со своего непрошенного попутчика, который с интересом наблюдал за его манипуляциями. – Ты, парень, меня на понт не бери, я пуганый.
Знакомились по именам, оба, не сговариваясь, кликухами не обменялись. Хотя весть о подвиге Стрельникова бежала впереди него. Виктор говорил мало. Он больше слушал Андрея, да чему-то про себя посмеивался. Но Андрей видел, что слушает он его внимательно. Озлобленность, исходившая от попутчика, постепенно сменялась интересом. На зоне такие байки были в цене, особенно, если походили на правду. А сейчас Андрею и особо привирать не было нужды.
Поначалу Ягненков, поднаторевший за полтора года следствия в правилах тюремного распорядка, попытался, было «качать права». Но вскоре понял, в чем разница между «правами человека» и «человеком права». Это случилось на производстве, где изготовлялись оконные рамы. Андрей склонился над строгальным станком, направляя заготовку в валки, и не слышал, как сзади к нему подкрался надзиратель, который развлекался тем, что гасил окурки сигарет о голые макушки оказавшихся под рукой лысых осужденных. Почувствовав резкую боль в затылке, Андрей отпрянул назад и, машинально взмахнув рукой, попал пальцем в глаз надзирателя. То огрел его резиновой дубиной по шее и затолкал в сырой полуподвал, пригрозив впредь проявлять о нем особую заботу. Жалоба на надзирателя не помогла, и сидеть ему пришлось неделю.
Местный авторитет по кличке Левон появился в камере через три дня, под вечер. Его посадили за кровавую драку, которую он учинил, как показалось надзирателям без всякого повода.
С тех пор Андрей за Левоном был как за каменной стеной.
– А срок-то за что? – как бы между прочим поинтересовался Виктор.
– Считай за ерунду. Мошенничество.
– Ерунда ерунде рознь.
– Это верно…
Андрею явно не хотелось распространяться дальше на эту тему. Но сейчас был не тот случай, чтобы выкручиваться. Да и зачем? Если этот Виктор очередная подсадная утка, то больше, чем следствие, он из Андрея все равно не вытащит.
Хорошо «нагрев» завод по огранке алмазов, он вовремя успел скрыться в Америке. А там создал свою фирму. В тот период Россия до крайности нуждалась в западных кредитах. Кому-то пришлось по душе предложение беглого соотечественника Ягненкова, получившего в узком кругу кличку Бухгалтер, при посредничестве своей фирмы открыть через крупный американский банк кредитную линию. В качестве гарантийного обеспечения этого займа в США, в распоряжение Бухгалтера в большой спешке были направлены, как считалось на время, некоторые ценности Гохрана.
Далеко не сразу следователи прокуратуры стали догадываться о том, что фирма Ягненкова была создана не гением одиночкой, а «группой товарищей» из Москвы. И лишь для того, чтобы потом Бухгалтер мог обратиться к ним же с предложением о предоставлении многомиллионного алмазного залога.
Когда афера лопнула, предприниматель со товарищи свою фирму быстренько продал и, прихватив оставшиеся драгоценности, ударился в бега. Ягненкова поначалу выследили в Бельгии, где, появившись с фальшивым греческим паспортом, он организовал три фирмы, занимавшиеся огранкой алмазов и отмыванием незаконно полученных денег. Но между Россией и Бельгией не было соглашения о правовой помощи и выдаче преступников. Поэтому, арестовав Бухгалтера по ориентировке Интерпола, бельгийские власти отпустили его под залог, после чего он, естественно, тут же скрылся.
– Арестовали через год, в Греции. А с ней у нас договор о правовой помощи был. Бился-колотился, на жалость давил, мол, свои же порешат, чтобы не проболтался. Но греческие власти меня все-таки выдали.
– Понятно, – хмыкнул Виктор. – Про меня у вас, что говорили?
– Всякое болтали. Вроде троих убил, вертолет взорвал…
– А на хрена мне его было взрывать? – рассмеялся Виктор. – Да и чем? Другое дело – какую-нибудь тварь пришить. А машину жалко. Машина – не человек, от нее пакости не получишь, если сам с нею ничего не сотворишь.
– А ты-то с какого бока «Брульянт»? Вроде такое у тебя погоняло? На чем погорел? – задал Андрей давно мучавший его вопрос, хотя понимал, что он сейчас не ко времени и не к месту раскрываться перед этим наглецом. Но, как ни странно, Виктор ответил спокойно:
– Вот на том и погорел, что верил в человека и в человеческую справедливость. Меня в милицию никто силком не тянул. Сам пришел: романтика заела. Из армии вернулся – все кругом или торгуют, или воруют. Стал с лотка книжки продавать, потом на рынке – всякие шмотки. «Челночил», хотел свое дело открыть. Наехали… И кто? Шпана вонючая, быдло. Раз отмахнулся, второй, а на третий сожгли все к чертовой матери – и прилавок, и подвал, где я тряпки хранил. Били, не поверишь, цепями. Оклемался, нашел тех гадов, обратился в милицию. А там: «Где доказательства? Где свидетели?». Короче, чтобы все по закону. А законы тогда были такие, как будто для бандитов писаны. Нашел я одно частное охранное предприятие. Сунулся к ним – те же бандиты, только с лицензиями от государства. Нет, думаю, надо самому за дело браться. Поступил в уголовный розыск, в институте восстановился. Года через два стал соображать, что к чему. Сволочи всякой и там, конечно, хватает, но лучше места я для себя не нашел. Пока по мелочи работал, еще ничего, все было ясно: вот – мы, вот – они. А как до серьезного дошло… мрак.
– За это не сажают.
– Да, погоди ты. Ну, вот, к примеру. Взяли мы по наводке одного мужика. В своем «Жигуленке», в «копейке», перевозил в обыкновенном полиэтиленовом пакете, обмотанном скотчем, полкило алмазов. Стали разматывать. Мужик – ни сном, ни духом. «Попросили отвезти и все», – говорит. Кто просил, для кого? Молчит. Потянули его связи, вышли на друзей-приятелей. Через них – дальше. И тут – бац! Всех отстранили. Мы к руководству. «Не ваше, – говорят, – собачье дело!». Заело меня. Как же думаю не наше дело, если мы его накрыли, на такое преступление вышли, а нас взашей! Взял я отпуск и решил сам все до конца довести. Вышел по своим каналам на одно ЗАО, ну, закрытое акционерное общество при механическом заводе, которое делало решетки на окна для дачников…