Одна из причин таких диспропорций – смешение в научных работах и аналитических заключениях, на которые опираются ответственные государственные органы при принятии решений, значений величин разной сущностной природы, признаваем для целей соответствующей работы «деньгами»: долговых обязательств, различных по своему правовому статусу и платёжеспособности эмитентов, а также вещей и товаров, имеющих внутренне присущую им ценность в силу способности удовлетворять человеческие потребности, не зависящей от воли третьих лиц. Такое пренебрежение политической экономией приводит к формированию нерепрезентативных выборок статистических данных и способно вводить в заблуждение своими результатами. Ценой же ошибки в таком вопросе является благополучие десятков и сотен миллионов людей по всему миру.
Поэтому первый и главный вопрос, который необходимо для себя разрешить, чтобы двигаться дальше, – что такое деньги?
Чаще всего ответ на этот вопрос экономисты дают посредством дедуктивной логики, однако более правильным представляется начать исследование с прояснения действительной истории появления денег.
Далее следует разобраться в природе различных предметов и явлений, используемых в обществе в качестве денег, проследив, как внутренне присущие этим предметам и явлениям свойства влияют на широкий круг общественных и экономических отношений в зависимости от того, насколько такие предметы и явления признаются в соответствующем обществе деньгами и насколько широко они представлены в обороте.
Наконец в завершении работы можно сформировать определённые рекомендации в отношении проводимой центральным банком страны денежной политики применительно к достижению тех или иных макроэкономических или социально-политических целей. Конечно, при этом следует учитывать, что деньги – это не волшебная палочка, а денежная политика – не философский камень. Здравая и целостная денежная политика для успешного достижения поставленных общественных целей должна дополняться непротиворечивыми действиями правительства страны в иных областях: от налоговой политики до системы народного просвещения и позиционирования страны на международной арене.
Денежная теория
Рождение денег
Если мы попробуем изучить экономическую литературу о происхождении денег, то чаще всего будем сталкиваться с рассказом о том, что деньги произошли многие тысячелетия назад, а в качестве денег использовались у разных народов разнообразные предметы: ракушки каури24 и слоновая кость в Африке, листья табака у индейцев Нового Света, домашние животные у народов Средиземноморья и кочевых племён Центральной Азии, шкуры диких зверей25 и льняная ткань26 у славянских и финно-угорских племён и т. д. Этот подход присутствует в работах учёных самых разных, порою радикально противоположных друг другу по подходам научных школ (например, одновременно у представителей марксизма и австрийской экономической школы) и до сих пор повторяется в научных работах и диссертациях, а также, что гораздо важнее для формирования стереотипного массового мышления, прочно вошёл в учебники не только университетские27, но и школьные. Или вот пример из обучающей сказки для детей-дошкольников, посвящённой деньгам, «Как отважный Рубль хитрого Доллара победил» российского налогового консультанта Евгения Сивкова: «Когда-то вместо денег на Руси использовали шкурки пушных животных: белок, бобров, соболей»28. Этот стереотип настолько глубок, что, как видно по примерам из примечаний, он сегодня находит отражение даже в избираемых в некоторых странах названиях для их денежных единиц.
Наиболее прямо и последовательно такой подход к происхождению денег выразил один из основателей марксизма Фридрих Энгельс: «Главный предмет, которым обменивались пастушеские племена со своими соседями, был скот; скот сделался товаром, посредством которого оценивались все другие товары и который повсюду охотно принимался и в обмен на них – одним словом, скот приобрёл функцию денег и служил деньгами уже на этой ступени»29. В этом своём выводе Энгельс опирается на взгляды основателя классической политической экономии Адама Смита, писавшего:
«Мясник имеет в своей лавке больше мяса, чем сам может потребить, а пивовар и булочник охотно купили бы каждый часть этого мяса; они не могут ничего предложить ему в обмен, кроме различных продуктов их собственного промысла, но мясник уже запасся тем количеством хлеба и пива, которое ему нужно на ближайшее время. В таком случае между ними не может состояться обмен. Мясник не может явиться поставщиком пивовара и булочники, а они – его потребителями; и, таким образом, они все ничем не могут служить друг другу. В целях избежания таких неудобных положений каждый разумный человек на любой ступени развития общества после появления разделения труда, естественно, должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с особыми продуктами своего собственного промысла иметь некоторое количество такого товара, который, по его мнению, никто не откажется взять в обмен на продукты своего промысла»30.
Этот гипотетический пример во множестве интерпретаций затем многократно будет повторяться в научной литературе до сегодняшнего дня.
Теория эта кажется вполне логичной, тем более, что на протяжении уже более двух столетий её поддерживают тысячи исследователей. Однако нельзя сказать, чтобы она была лишена изъянов. Исторические данные, во всяком случае, касающиеся цивилизаций древности, обладавших письменностью (Междуречье, Египет), либо первобытных цивилизаций, описанных европейцами (например, индейцев Нового Света или аборигенов Полинезии, как их застала колонизация испанцами и англичанами), говорят о том, что все указанные предметы могли использоваться как всеобщий эквивалент, мера стоимости, но не выполняли одну из важнейших и самых привычных для нас функций денег – не служили средством обмена. Никто не сообщает нам, что по городам из стойла в стойло гоняли стада в обмен на товары, а чтобы расплатиться за единицу товара, две единицы которого стоили одну козу, козу разрубали на части. Скорее всего, мы не встречаем в исторических источниках таких описаний именно потому, что подобных картин их современники не наблюдали. Товарооборот носил предметный характер, а пресловутые козы или ракушки выступали лишь как универсальное средство оценки или меры стоимости, но не денег в том смысле, который мы вкладываем в это слово сегодня, – не средства платежа. Как в известном советском мультфильме: длину удава предлагалось измерять попугаями, но никто товары на попугаев не обменивал.
Этот вопрос достаточно обстоятельно и детально изучен в рамках исторической науки. В качестве ярких примеров такой работы можно упомянуть исследования немецкого историка Иоганна Янсена, посвящённые использованию различных товаров в качестве эквивалентов стоимости у древних народов, а также работы по экономической истории Древнего Рима выдающегося русского учёного-белоэмигранта Михаила Ростовцева. Среди современных исследований хотелось бы выделить работы английских авторов Мозеса Финли (уже, увы, скончавшегося), Кристофера Хаджигоу, а также французского учёного Жана Андро.
В подтверждение своих слов приведу наблюдения американского этнографа Вильяма Фёрнесса за жителями архипелага Яп31, которые он провёл в начале XX века: «Характерной чертой каменных денег является то, что обладателю не обязательно утверждать их в качестве своей собственности. При заключении сделки на сумму, составляющую слишком тяжёлый для перемещения раи32, новому владельцу достаточно признания того, что камень переходит к нему, после чего „монета“ без нанесения на неё дополнительных меток остаётся лежать на прежнем месте, возле жилища предыдущего хозяина»33.