– Не о том вы сейчас, не о том! После разберёмся, кто прав, кто виноват. – Вскочив, Ирина начала мерить шагами комнату, потом резко остановилась, подойдя к матери. – Машу надо спасать…
– Я здесь именно за этим, – не дожидаясь приглашения, Александр прошёл в комнату, сел на диван, маленький и низкий, из-за чего колени его длинных ног оказались торчащими вверх. Он прикрыл их ладонями, стараясь не быть смешным в глазах дочери, и продолжал:
– Завтра постараюсь вылететь в Эмираты. Ирина, ты должна рассказать мне всё, как можно подробнее. Любые мелочи…
– Дорогой расскажу, – перебила его Ирина. – Я лечу с вами.
Она повернулась к Александру спиной, будто давала понять, что не хочет никаких возражений, что так и будет, и это не обсуждается. Девушка отошла к окну, туда, где, освещаемый солнцем, стоял небольшой аквариум. Серебристые гуппи заметались при её приближении, а яркий вуалехвост поднялся на поверхность в ожидании корма. Только флегматичный сомик по-прежнему прятался на дне среди ажурных водорослей.
– Нет, нет и нет! – Александра Сергеевна произнесла эти слова так громко, что все вздрогнули. – Пусть летит один! Не хватало ещё, чтоб и другая дочь пропала, да я тут с ума сойду от беспокойства…
– Мама, я поеду, – не оборачиваясь, твёрдо произнесла Ирина. – Обещаю, буду очень осторожна. И потом, – она, наконец-то, оставила в покое рыбок и подошла к отцу. Близко-близко, чтоб глаза в глаза… – За мной теперь есть, кому присмотреть.
Строго взглянула на него, окинула взглядом с ног до головы.
– Ну, здравствуй, отец…
С характером у него дочка. Александр смотрел в её синие глаза, в милое лицо с таким же, как у него, разлётом бровей и понимал, что нет родней человека… Это чувство возникло вдруг, из ниоткуда, свалилось, как с неба, и накрыло с головой… «Моя девочка, моя принцесса, – думал Александр, – теперь век буду рядом. Не прогонишь…» И так захотелось прижать её к себе, обнять или хотя бы коснуться светлых волос, погладить по голове… Но нельзя, пока у непутёвого отца нет на это права. Но он заслужит, постарается, он сможет, он такой…
Всё, хватит! Такие сентиментальные мысли делают его слабым, а этого никак нельзя допустить. Ради спасения Маши её отец должен быть сильным. Только сейчас Александр осознал, что здесь никто не думает о девушке, как о погибшей. Страшно даже произносить это слово, слово-табу. Попала в беду, надо выручать. И только так.
Александр задал несколько вопросов про версии Машиного исчезновения, про действия полиции и посольства, осторожно уточнил детали происшедшего. Теперь он временно оставит их в покое. Забрав Иринин паспорт, ушёл, пообещав позвонить вечером. Он ещё очень многое должен успеть сегодня…
Глава 4
Телефон зазвонил не вовремя. Телефоны, они такие, у них это очень хорошо получается. С рюкзачком за плечами Ирина стояла у регистрационной стойки. Всего один мужчина в очереди перед ней, и через пару минут она протянет сотруднику аэрофлота свой паспорт, а за ней и отец, который сейчас дышал ей в спину.
Телефон заливался настойчивым рингтоном. Кажется, кто-то очень хочет ей что-то сказать. Может, есть новости о Маше? Нашарив телефон в сумке, висевшей на плече, Ирина увидела имя на дисплее, и лёгкая улыбка мелькнула на лице.
– Здравствуй, Глеб! Я в аэропорту, снова лечу в Эмираты. – Слушая, что ей говорят, отрицательно покачала головой. – Нет, никаких новостей и никаких зацепок… Глеб, прости, моя очередь на регистрацию. Созвонимся позже, – добавила быстро и нажала кнопку отбоя.
С Глебом она познакомилась случайно в те страшные дни, которые Ирина никогда не забудет… Десять дней поисков прошли, не дав никаких результатов. Ноль… Как будто и не было на свете весёлой девчонки Марии Вольской. В посольстве настаивали, чтоб она возвращалась домой. Чем она может помочь здесь? А там мама сходит с ума от горя и собственного бездействия. Александра Сергеевна уже прилетела бы сюда, в Эмираты, но нет паспорта, а оформить его быстро практически невозможно…
В тот день Ирина сидела в салоне самолёта, ждала взлёта. Место попалось неудобное, посередине ряда. А так хотелось уткнуться в иллюминатор, чтоб не видеть ничьих лиц, отвернуться, чтоб снова и снова уйти с головой в свои невесёлые мысли.
– Впервые вижу девушку, которая возвращается незагорелой с берегов Персидского залива, – сказал вдруг парень, сидевший рядом на счастливом, у иллюминатора, месте. – Наверное, поэтому она грустит? – добавил он уже не так уверенно, заглянув в её печальное лицо.
Ирина не отвечала. Да ей и слова не выдавить, комок застрял в горле… Она думала о том, что улетает домой из этой проклятой страны одна, и рядом, в соседнем кресле, нет любимой сестры, которая крутилась бы сейчас, толкалась, устраиваясь поудобнее, и болтала бы без умолку… И пусть, Ирина и слова б не сказала… Где ты, Маша?
Как жестока бывает жизнь… Мария бы сейчас обязательно что-нибудь остроумное ответила этому парню, и через минуту они вместе смеялись бы над какой-нибудь ерундой. Просто потому, что молоды и беззаботны. А к концу полёта обязательно стали б друзьями…
Молодой человек, который как-то неестественно замер рядом, похоже, немного расстроился из-за Ирининого неприветливого вида.
– Простите, – она решила сгладить неловкость и повернулась к парню, – просто голова болит, не до разговоров.
Голова и в самом деле болела, и уже давно, боль стала привычной, день и ночь стальными молоточками стучала в виски. Так её организм, как умел, протестовал против нечаянно нагрянувшей беды.
– Хотите, я попрошу таблетку у стюардессы?
– Да нет, не стоит…
Постепенно они разговорились. Парень, назвавшийся Глебом, возвращался из отпуска, отдыхал в Эмиратах вместе с другом, который сидел где-то в хвосте самолёта. Повинуясь возникшему вдруг желанию поделиться с кем-то своим горем, Ирина рассказала своему случайному собеседнику об исчезновении сестры. Странном, необъяснимом… Наверное, сработал эффект незнакомого попутчика, и она выплеснула всё, что так долго держала в себе. Рассказывала со слезами, спотыкаясь на словах, а парень, молча слушал, с болью глядя ей в глаза…
Тот чёрный день Ирина помнила в мельчайших деталях. Она до ночи сидела в холле отеля, не сводя глаз с дверей, и тихо молилась всем богам на свете. «Ну, же, Машка, вернись, умоляю, где бы ты была, – шептала тихо. – Вернись целой и невредимой… Я так жду тебя». Подходил Стивен, гладил по плечу и молча исчезал, не зная, что сказать, что сделать… Днем они снова обходили с ним бары и магазины, пытались искать… Потом была ночь без сна, вызов полиции ранним утром, звонок в посольство… День принёс надежду, но снова наступила ночь, и, терзая, подступило отчаяние, всей тяжестью навалилось на сердце.
Рассказывать ли маме? И когда? Ответ на этот вопрос Ирина долго не могла найти. Они договорились обмениваться смсками, и эти смски Ирина исправно отправляла домой каждый вечер. Писала, что всё хорошо, хоть уже было всё плохо, очень плохо. В конце концов, решилась рассказать, позвонила маминой подруге, попросила быть рядом с Александрой Сергеевной в эти минуты… Ну, небо, дай ей сил…
Рассказала… Были рыдания, боль, и стянуло железным обручем сердце, готовое остановиться…Она не желала больше жить, хотела бы исчезнуть навсегда, чтоб избавиться от страшной боли… Невыносимо… Никогда ещё Ирина не была такой несчастной, как в эти минуты разговора с мамой…
* * *
Они остановились в том же отеле, и тот же улыбающийся портье на ресепшен взял у них паспорта. Вспоминая о несчастье, которое привело сюда этих людей, парень старательно сгонял улыбку с лица, но она, как заколдованная, наползала обратно…
До номера Ирин рюкзачок донёс Ян, который встречал их в аэропорту. Ирина видела его впервые. Правая рука Вольского, его верный и преданный помощник…Девушка спиной чувствовала его взгляд, когда они вышли из зоны прилёта и направились к выходу. Как будто ничего не случилось, и здесь всё так же красиво цвели орхидеи, всё те же гигантские светильники, как летающие тарелки, висели под высоченными сводами, словно намекая, что вы попали на другую планету.