– Ага, я же и виноват, – отозвался Павел, – сам налетел сзади как ураган. Тут не только рычаг, все кресло перевернуть можно было.
– Так я же испугался, – смущенно оправдывался Вадик, – и ее нет, и ты в кресле шаришься. Может, вы сговорились. Вот и получилось.
– И все равно она не могла сама нажать кнопку. Даже не потому, что у нее смелости не хватит. Просто она очень дисциплинированный человек. Совсем не то, что я.
– Автоматически машина не срабатывает, а ее нет, значит, нажала. Случайно или не случайно, но нажала.
– Ну и чего делать будем?
Вадька молча поднялся с земли и подошел к креслу. В ночном небе светила луна и холодно освещала все вокруг. Наклонившись еще раз, он внимательно всмотрелся в панель. Позади над ухом сосредоточенно засопел Павел.
– Как тут ее найдешь? – негромко, как бы рассуждая сам с собой, произнес Вадик. – «Плюс» – это, конечно, в нашей эре. А дальше? Один, В, восемь, ноль. Тысяча икс восьмидесятый год. И угораздило тебя рычаг столетий выключать. «В» – это значит выключено. Какая там цифра была? В каком она теперь веке? В тринадцатом? Пятнадцатом? Девятнадцатом? Хорошо, что «З» стоит, а то бы вместе с креслом исчезла.
– Слушай, может быть, мне домой вернуться? – спросил он, повернувшись к Павлу. – Втыку, конечно, получу, но брат чего-нибудь придумает.
– Не-е-е, – неуверенно протянул тот, – ты улетишь, только тебя и видали.
– Ты за кого меня принимаешь? – рассердился Вадька. – Я же как лучше хочу…
– Да не злись ты, – остановил оскорбленного парнишку Павел, – я не про то. Ты же сам говорил, что и разброс во времени существует, и не знаешь, как на Волге очутился. Говорил?
– Говорил.
– Вот и подумай, ты сейчас улетишь, а назад как вернешься? То-то и оно, даже если очень захочешь, и то не сможешь. Самим надо искать.
– Легко сказать. А как?
Павел ненадолго задумался.
– Ты говоришь, родители и брат у тебя в командировке, а когда они вернутся?
– Родители еще не скоро, а брат через неделю, но может и дня через три нагрянуть. А к чему это ты?
– Значит, в нашем распоряжении как минимум три дня, пока тебя дома хватятся.
– Ну да, – заинтересованно ответил Вадька, догадываясь, что Павел что-то придумал.
– Шансы, конечно, не велики, – продолжал задумчиво рассуждать тот, – но попробовать стоит.
– Да не тяни ты, говори, что придумал.
– Надо лететь по ее следам.
– Не лететь, а ехать. Только где же след?
– В каждый век поочередно в восьмидесятые годы. Даже если на всю экспедицию потратить двое суток, то на каждый век придется часов по пять.
– А спать когда?
– По четыре часа. К тому же часть веков можно пропустить.
– Это почему? – заинтересованно спросил Вадька.
– А ты помнишь, что цифры на подлокотнике, когда ты объяснял, совсем другие ставил?
– Да, другие.
– Значит, эти поставила Даша. Представь себе, если она даже и не собиралась никуда улететь, то все равно на подлокотнике выставила те цифры, вернее, тот год, который ее чем-то привлекал. А чем может привлекать десятый или там пятнадцатый век? Я про них, честно говоря, и не знаю ничего.
– И я не знаю, – печально подтвердил Вадька, – я и про ваш-то век мало чего помню.
– А вот шестнадцатый, семнадцатый века, я понимаю, это уже интересней, – продолжал рассуждать Павел.
– Чего в них интересного-то?
– Ну, не знаю, – пожал плечами Павел, – балы там всякие, гусары, Пушкин, а что еще девчонку заинтересовать может? Во всяком случае, хоть какая-то цивилизация уже была. Получается, если несколько веков отбросить, то в каждом из оставшихся еще больше времени проводить можно будет.
– Да хоть за целый день, чего мы там узнать-то сможем?
– Не знаю еще, но она обязательно о себе какой-то след оставлять будет. Не думаю, что она туда переселиться решила и догадывается, что мы ее искать будем. Значит, шанс есть.
– Ты же сам говорил, разброс времени и все прочее. Может, мы совсем в другом месте земли очутимся от нее. Как тут искать?
– И все равно, хоть небольшой шанс, да есть. Или ты можешь что-то лучше предложить?
Вадька задумчиво засопел.
– Нет, не получится, – наконец сказал он.
– Почему?
– А мы сюда вернуться все равно не сможем.
– Это почему? Ведь ты говорил, что машина настраивается на точку отправления, и если нажать на ту кнопку, то она возвращается в исходный пункт.
– Но ведь исходный пункт – лаборатория!
– А перестроить на это место нельзя?
– Конечно, можно.
– Так настрой.
Вадька не стронулся с места.
– Чего ты? – нетерпеливо спросил Павел.
– Но ведь тогда я не смогу точно и в свое время попасть домой, – негромко и как-то виновато сказал парнишка.
– У, черт, – от отчаяния Павел вновь сел на землю, обхватив голову руками, – но не можем же мы оставить ее там одну, без помощи.
Он сидел так, не замечая ни ночной прохлады, ни комаров, облепивших его обнаженный торс. Сидел и отчаянно пытался придумать выход из этой ситуации. Погруженный в свои мысли, он даже вздрогнул, когда подошел Вадька и положил ему руку на плечо.
– Вставай, я перенастроил кресло.
До Павла не сразу дошел смысл сказанного.
– Перенастроил? – переспросил он.
Вадька молча кивнул.
Поняв, что произошло, Павел вскочил, схватил паренька за плечи и взглянул ему прямо в глаза.
– А ты-то, ты-то как? Обратно-то? Может, еще чего-нибудь придумали бы?
– Семь бед – один ответ, – безнадежно махнул рукой тот и отвернулся, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза непрошеные слезинки. – Я-то все равно домой смогу вернуться. Может, не в лабораторию и не совсем в свой год, но все равно к себе. Хоть и накажут меня крепко, может, и брату из-за меня достанется, но все равно поймут. А тебе же тут никто не поверит, да и девчонку жалко.
– Ну ты молоток! – радостно сказал Павел. – Спасибо. – Он протянул пареньку руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
– Так что, поехали? – смутившись, спросил Вадька.
Павел сходил к кустам, высвободил свою куртку и натянул ее на плечи.
– Ты знаешь, – сказал он, вернувшись к креслу, – только вместе нам ехать никак нельзя. Я один должен.
– Так мы не договаривались, – покачал головой Вадька и добавил: – Если уж один, так я поеду, а ты – нет.
– Да ты пойми, – загорячился Павел, – нам сейчас как можно меньше глупостей наделать надо, а то совсем запутаемся и все потеряемся.
– Вот поэтому я и поеду, – решил Вадька, – ведь я же лучше машину знаю.
– Машину-то, конечно, лучше, – согласился Павел, – а Дашу? Ведь ты ее как следует и в лицо-то не запомнил. Это во-первых. Во-вторых, я все ее привычки знаю, а ты совсем из другого времени, даже если она оставит какой-либо знак, ты его можешь даже и не заметить. Ведь для тебя что семнадцатый, что двадцатый век – явление прошлое, так что мне-то легче будет ее след отыскать.
С этими доводами Вадик был вынужден согласиться.
– Но почему не вместе? – все же спросил он. – Ведь здесь от меня никакого толка не будет, а там я чем-нибудь помог бы.
– Ты только не обижайся, – Павел положил руку на Вадькино плечо, – я не знаю, как у вас там, в будущем, делается техника, а вот нашу – знаю. Так у нас во многих механизмах предусмотрена так называемая защита «от дурака». Может, ты слышал, это для того делается, чтобы кто-то незнающий не мог по своей глупости вывести технику из строя. Мне кажется, и у вас должно быть предусмотрено что-то такое на непредвиденный случай, и в этой машине тоже. Может быть, она след какой-то оставляет. А может, в лаборатории где-то фиксируется, куда она уехала. Может такое быть?
Вадька кивнул.
– Я даже помню, – сказал он, – что брат уезжал на выручку к какому-то своему коллеге-историку, который был в прошлом на своей машине времени. Только как это делается, как он его искал, я не знаю. – И он печально вздохнул.
– Вот видишь. Представь, что тебя начнут разыскивать, прилетят сюда…
– Приедут, – поправил Вадька.
– Ну, приедут, а ты уже по другим векам путешествуешь. Даже если я останусь, они меня не знают, ведь им нужен только ты, только тебя они знают, только с тобой они пойдут на контакт. А тогда вместе вы сможете помочь и мне, и Даше, если что случится. Вот это и есть в-третьих, почему ты должен оставаться здесь.