– Откуда такая уверенность? – не сдавался Макс, присев на песок.
– Тебе недостаточно того, что ты здесь видишь и слышишь? Честно говоря, мне надоела твоя беспросветная тупость и упрямство. В конце концов, это твоя жизнь, – Тургэн, тряхнув кнутом, направился к большому деревянному столу.
Макс поднялся с песка.
– Почему вы делаете это для меня?
Тургэн остановился. Медленно вдохнул и выдохнул.
– Я здесь давно и видел много таких, как ты. Все должны сражаться, это неизбежно. Кто-то бьётся хорошо, кто-то плохо, кому-то удаётся дойти до первого сектора. Но все заканчивают одинаково, – мастер грустно улыбнулся. – Сотни бойцов! Многие были сильнее, быстрее и лучше тебя, но все пошли на корм хищникам, когда настал черёд.
– Вы не ответили на вопрос!
Тургэн развернулся и, подойдя к Максу, тихо сказал:
– Отсюда нет выхода. Это место станет последним твоим пристанищем, и только от тебя зависит, сколько проживёшь. Чувствую, в тебе есть жгучее желание жить. Жить ради цели, известной только тебе, и я хочу помочь тебе в этом. Только это не имеет значения, потому что жить тебе осталось недолго, – Тургэн отряхнул руки, словно на них был песок, и, уткнув кулаки в бока, кивнул Максу на дверь. – Можешь идти, на сегодня закончили.
Макс направился к выходу. Два охранника из второй смены уже ждали его. Подойдя к решётке, он остановился и, медленно повернувшись, поймал взгляд мастера, наблюдавшего за ним исподлобья.
– Ты уверен? – Тургэн приподнял подбородок.
– Да, – Макс сделал шаг навстречу мастеру.
– Сейчас очередь двести тридцать пятого! Время двести тридцать четвёртого вышло! – послышался угрожающий голос караульного.
– Ничего страшного. Сегодня я задержусь, – спокойно ответил Тургэн, неторопливо надевая манику.
– Какое оружие?
– Знаю, чего ты хочешь! – перед Максом упал блестящий гладиус с рифлёной чёрной рукоятью. Следом на песок приземлился красный прямоугольный щит. – Что-нибудь ещё? – Тургэн улыбнулся, вооружаясь коротким римским мечом.
– От мороженого я бы не отказался, – парировал Макс.
– Посмотрим, что ты освоил за эту неделю. Нападай! – Тургэн запрыгнул в круг.
Мечи скрестились с громким звоном и разошлись для следующего удара. Бритые караульные, забыв про инструкции, быстро заняли места на высоких трибунах. Они потрясали руками, показывая друг другу жесты, совсем как трейдеры с Уолл-стрит. Удары мечей отдавались громким эхом в куполообразном помещении, словно музыка для двух случайных зрителей, едва не подпрыгивающих от удовольствия. Тургэн вёл бой без щита, убрав левую руку за спину. Атакуя, Макс выставил щит вперёд, оттеснив противника к каменным ограждениям. Почувствовав преимущество, обрушил на мастера град ударов. Поймав момент, Тургэн выбил меч из его рук и вытолкнул к центру круга. Подхватив меч, Макс прикрылся щитом и получил удар такой силы, что щит едва не развалился на части. Тургэн перешёл в нападение. Он бил размашисто, чередуя колющие удары с рубкой, но Макс не давал загнать себя к ограждениям, несмотря на полученные раны. Тургэн остановился. Пригнувшись, отступил и, низко опустив голову, посмотрел на Макса сверкающими глазами. Макс крепко сжал рукоять, понимая, какой опасной будет атака. Мечи скрестились. Отчаянно обороняясь, Макс погасил напор Тургэна, но, промахнувшись, получил глубокий порез на плече. Воспользовавшись моментом, мастер прыжком свалил соперника с ног, упав вместе с ним, и, не поднимаясь с песка, ударил мечом наотмашь. Попав в подставленный щит, Тургэн замахнулся снова, но замер, почувствовав на шее холодное лезвие.
– Не может быть! Меня едва не убил первокурсник! – громко рассмеялся мастер.
– Это не так легко. И сейчас не вы, а я истекаю здесь кровью, – Макс тяжело дышал, распластавшись на песке.
Осторожно отведя от шеи лезвие, Тургэн поднялся. Воткнув гладиус в песок, нагнулся над Максом, осмотрел плечо и спокойно сказал:
– Давай руку.
Макс был хорошо знаком с болью и мог не обращать на неё внимания, но не сегодня.
– Подойди! – Тургэн позвал Макса к столу. – Обойдёмся без медиков, – отодвинув край накидки, Тургэн подтащил к себе блестящий чемоданчик. Крышка мягко щёлкнула. Внутри показался белый инструмент, похожий на космический пистолет с гладкой изогнутой пластиной вместо ствола.
– Давай руку! – приказал Тургэн.
Макс подвинул к мастеру плечо, оторвав рукав от рубахи. Снять её он был не в состоянии.
– Убери глаза! Ослепнешь! – Тургэн надел синие очки.
Макс почувствовал жжение, собирающее мышечные волокна вместе, но терпимое благодаря распыляемому перед лучом анестетику.
– Готово, – Тургэн криво улыбнулся.
Повернув голову, Макс увидел ровный шов красного цвета.
– Давай остальные царапины! – Тургэн повелительно взмахнул пальцем.
Закончив, Тургэн внимательно осмотрел швы с видом художника, довольного работой, и, аккуратно вернув инструмент на место, кивнул Максу на дверь.
Макс направился к выходу под пристальными взглядами караульных, ждавших возле прохода. Вид одного был расстроенным, он злобно, но с опасением поглядывал на Макса.
Сон не наступал. Правая рука болела, и он ворочался на левом боку. Под утро удалось задремать. Погрузившись в неглубокий сон, Макс услышал, как щёлкнул засов и в комнату вошёл бритый караульный. В одной руке он держал мешок из грубой ткани, в другой – красный щит прямоугольной формы. Поставив мешок на пол, караульный наградил Макса презрительным взглядом и с недовольным видом удалился.
– Номер двести тридцать четыре! – донёсся голос из ниоткуда. – Сегодня состоится бой на красной арене! – в воздухе повисла таблица с человеческими фигурками и надписями. Увеличив изображение, Макс прочитал в верхней строке: «Номер – двести тридцать четыре, воин – гопломах, поединок – парный, задача – общая защита и нападение, статус боя – сражение до смерти».
Свернув голограмму, Макс подошёл к мешку. Внутри оказался шлем с широкими полями, высоким гребнем и множеством небольших круглых отверстий для глаз на забрале. Разбирая мешок, Макс достал полированный гладиус в кожаных ножнах, манику с крупными металлическими пластинами, поножи, стёганые накладки, широкий пояс с блестящей металлической бляхой и красную набедренную повязку. Водрузив шлем на голову, он понял, как сильно ограничена видимость, и стал размышлять о тактике. Засов лязгнул с отвратительным звуком. В комнату вошёл караульный.
– Бой через час, – сообщил он. – Я помогу тебе с доспехами.
– Справлюсь, – Макс, даже не взглянул в его сторону. – Лучше постучи в дверь, чтоб не уснул, часов у меня всё равно нет.
– Не успеешь надеть доспехи – пойдёшь без них, – караульный хлопнул дверью, разъярённый наглым ответом.
Закончив с амуницией, Макс направился к зеркалу, но, услышав повторный лязг засова, остановился. В комнату вошёл воин, одетый в красную тунику, панцирь, украшенный позолоченными накладками, шлем с подвижными нащёчниками и лёгкие кожаные сандалии.
– Следуй за мной! – приказал стражник.
Взяв в руку щит, Макс вышел в коридор, где ждал ещё один охранник. Бритый караульный поспешно закрыл дверь камеры и отошёл к стене, освобождая место для прохода. Группа двинулась в сторону, противоположную тренировочному залу. Охранник, вошедший в камеру Макса, шёл впереди и постоянно поправлял шлем, натиравший шею. Идущий сзади что-то бормотал под нос. «Клоуны», – подумал Макс, когда все трое подошли к двери. Охранник стукнул копьём по металлической ручке, и дверь открылась усилиями бритого караульного, стоявшего за ней. Проследовав за охранником, Макс оказался в большом зале куполообразной формы с каменными сводами и горящими под ними факелами. По окружности зала на равном друг от друга расстоянии располагались двери. Дверей было четыре, и рядом с каждой стоял караульный. Помещение напоминало древний храм и могло сойти за такой, если бы не металлический цилиндр, пронзающий зал сверху вниз.