Юноша решительно отставил нарисованную картину в сторону и подошел к натурщице. Девушка сидела, думая о чем-то своем.
– Встань, милая. Я перенесу тумбу в сторону, – мягко сказал Ран.
Натурщица поспешно вскочила и залилась румянцем. Юноша сделал вид, что не заметил этого. Он сходил за подсвечником с четырьмя свечами, поставил его чуть дальше от окна, перенес туда же тумбу и зажег свечи так же, как и харгвард, – щелчком пальцев.
– Кея, теперь портрет. Садись здесь. Смотри на свечи. Я прошу тебя подумать о том, кого ты любишь. Сейчас я поверну твою голову так, как нужно.
Ран повернул голову Кеи так, чтобы на переднем плане была часть лица с родинкой. Натурщица снова мечтательно задумалась, смотря на теплое мигающее пламя свечей.
Ран рисовал быстро, иногда прорисовывая детали, а сам продумывал, как поставить девушку так, чтобы скрыть недостатки фигуры.
Почти закончив рисовать, Ран отошел от картины и скептически посмотрел на свою работу: лицо натурщицы смотрится еще моложе, в глазах – задумчивая грусть, глаза подернулись слезой, на лице нежный свет от свечей, родинка слегка уменьшена в размерах и не смотрится ужасающе.
Ран бросил взгляд на свечу – та прогорела чуть больше чем наполовину, значит, пора заканчивать с этой картиной и приниматься за новую. Юноша поставил картину к стене и пошел за чистым холстом. Осталось последнее задание. Девушка заметила действия Рана, встала с тумбы и неожиданно с вызовом произнесла:
– Я не хочу раздеваться! Если ты хороший художник, ты меня нарисуешь и так.
Но Ран был уже внутренне готов как к сопротивлению Кеи, так и, наоборот, к излишней раскованности.
– Кея, по условиям приема на должность придворного художника, я должен нарисовать тебя без одежды. Я художник и спокойно реагирую на наготу.
Юноша равнодушно смотрел на натурщицу и думал про себя, что еще она выкинет и как ему реагировать.
– Да? Может, ты сам меня тогда и разденешь? – почти ожидаемо произнесла Кея.
– Нет. Я не буду тебя касаться, а также заставлять это сделать любым из способов, но, если ты отказываешься, я позову харгварда, – Ран был спокоен и непреклонен.
Натурщица неожиданно весело рассмеялась и стала раздеваться. Оказалось, что под платьем у нее было другое платье с уплотнителями, которые создавали эффект полноватой фигуры. Ран едва скрыл удивление, когда Кея, сняв все это, оказалась очень худенькой девушкой с маленькой грудью. Да, она была невысокой, но было в ней что-то неуловимо привлекательное, и Ран подумал, что он ошибся: Кея – все-таки шобонница и хорошая актриса.
Улыбаясь, девушка подошла к Рану почти вплотную.
– Не ожидал? – натурщица по-птичьи склонила голову, – я же тебе подсказывала.
Кея с улыбкой прижала свои руки к груди, напоминая Рану, как она прижала его руку к себе. Ран равнодушно быстро окинул ее взглядом и чуть отступил назад. На ней не было кулона от соблазнения перед дэкасом. Этот кулон называли кулоном верности, и его никогда не носили те женщины, которые оказывали услуги дэкасам. А это значит, что ее можно соблазнять. Можно ли?
– Натурщицы нынче не носят кулона?– осторожно осведомился Ран.
Кея растерялась. Она не знала, что отвечать. «Уже хорошо», – подумал Ран, – «значит, у нее нет четких указаний от харгварда».
– Не твое дело! Ну и как мне встать? –вместо ответа вспылила натурщица.
Ран усмехнулся – видимо, Кея не все знала, но отлично понимала, что резкой сменой образа разрушала идею картины в голове у художника. Юноше даже на секунду стало жаль его предшественников. Фигура Кеи оказалась иной, и Ран начал судорожно думать, что делать. В этот момент он вспомнил фотографию медсестры, где та стояла у окна, обнаженная, с платьем в руке. Идея была не столь плоха, и Ран пошел к портьере на полу комнаты. Это был последний реквизит. Кея проводила его недоуменным взглядом. Ран поднял тяжелую штору и понес к окну.
– Встань у окна, – художник указал жестом, куда нужно встать.
Натурщица послушно подошла. Ран бросил портьеру на пол, распустил ее длинным шлейфом, взял один ее конец и протянул девушке. Кея выглядела сбитой с толку. Ран только усмехался: не только же ей смущать художников. Теперь его очередь. Ему сказали, что натурщица должна быть красивой, а не развратной. Таковой она и будет на картине.
– Вот так. Чуть повернись, – Ран принялся ставить ее в нужную позу, – держи конец портьеры. Вот так. Представь: ты только встала, еще не успела одеться, а внизу, под окном, стоит твой любимый. Ты его долго ждала, ты хочешь с ним встречи.
Кея посмотрела в окно таким взглядом, словно и впрямь там что-то увидела. Ран уже ничему не удивлялся и, почти не прикасаясь к ней, показал, как встать. Спущенной вниз тканью он прикрыл, по его мнению, развратные части тела, при этом он не скрывал общей наготы. Девушка послушно замерла в указанной позе.
Ран принялся рисовать. Когда свеча догорела, в комнату вошел харгвард. Знаком он показал Кее прекратить позировать, девушка тотчас отошла от окна и направилась к своему платью.
– Твое время истекло, – сказал он Рану.
Юноша молча положил кисть и отошел в сторону. Харгвард подошел к картине и удивленно приподнял брови.
– Необычно. Как вы поладили?
– Кея очень послушная. У меня не было проблем, – Ран едва заметно улыбнулся.
– Да? – харгвард скептически хмыкнул и повернулся к натурщице.
Девушка уже надела платье, оно ей было велико.
– Он ни разу не посмотрел и не прикоснулся ко мне как мужчина, – сказала она с улыбкой.
Харгвард кивнул и подошел к портрету и картине, где девушка по пояс. Казначей рассмеялся. Ран сглотнул: что-то не так, он ошибся.
– Кея, покажи ему, – приказал харгвард натурщице.
Кея провела пальцами по щекам и неожиданно отклеила родимое пятно и уродливую родинку. Перед Раном стояла совсем другая девушка – очень красивая, немного трогательная, в большом для нее платье.
– Жаль, ты не догадался, – грустно сказала она, – я не могла тебе подсказать. Прости.
Ее слова прозвучали искренне, и харгварду это не понравилось – он молча показал ей на дверь. Натурщица без лишних слов, быстро покинула помещение. Ран обескураженно проводил ее взглядом.
– Не все вокруг такое, как кажется. Не увидел ты лжи. Впрочем, ты не лгал, говоря, что просто обычный художник, – харгвард рассмеялся. – Приходи завтра вечером, узнаешь результат.
Глава 22.
Совершенно вымотанный экзаменом, Ран сразу пошел в таверну. Он мысленно ругал себя – как он мог не догадаться об обмане? Ему же сказали – узнаваема и красивая! Ему ведь все сказали, а он повел себя как обычный художник-лавочник. Принял все, как есть, за чистую монету. Как же глупо!
Ран сел за столик и огляделся. Таверна находилась в бедной части города – это внешний город за внешней стеной и внутренней стеной Таванлата. А между внутренней и дворцовой стенами находилась зажиточная часть города, но туда ему пока ходу нет.
В таверне бедной части города обстановка была простенькая, но чистенькая. Юноша вспомнил уютную таверну его времени, в которую он ходил с братом в свое время и грустно вздохнул. Вернется ли он туда когда-нибудь?
Ран заказал еду, но от алкоголя отказался, хоть дэкасы практически и не пьянеют. Завтра идти к харгварду, и голова должна быть ясной. Неизвестно, что за питье в этой забегаловке и как он на нее отреагирует. Тем временем, в таверну стекались люди. Ран поискал глазами дэкасов и нашел только двух. Около них уже сидели красивые подавальщицы и жеманно смеялись. Ран лениво наблюдал, как дэкасы обнимают девушек.
– Я тебя искала, – кто-то присел за столик к Рану.
Ран резко повернулся и увидел натурщицу Кею.
– Все-таки, ты шобонница? – резко спросил он ее.
– Нет, – девушка вздохнула и показала на кулон верности, который висел на цепочке у нее на груди.