Грибоедов и впрямь государственный ум – и да, можно сказать, мыслит как философ, социолог и «политолог» наших дней!..
Цитаты
«С о ф и я (в сторону)
(Громко и принужденно)<…>
(Минутное молчание)
Ч а ц к и й
С о ф и я
«Ф а м у с о в
<…>
Ч а ц к и й
«Л и з а
«Л и з а
«Ч а ц к и й
«Ч а ц к и й
«М о л ч а л и н
Ч а ц к и й
М о л ч а л и н
Ч а ц к и й
М о л ч а л и н
Ч а ц к и й (почти громко)
«Ф а м у с о в
«С к а л о з у б
«Ч а ц к и й
Экран откликнулся
«Горе от ума», 1952 г., фильм-спектакль в постановке Малого театра СССР. Постановка: Пров Садовский. Режиссеры фильма: Сергей Алексеев и Виталий Войтецкий; ролях: М. Царев, К. Зубов, И. Ликсо, О. Хорькова, М. Садовский, Е. Турчанинова, И. Ильинский, В. Пашенная.
«Горе от ума», 1977 г., фильм-спектакль Государственного академического Малого театра. Режиссеры: Владимир Иванов, Михаил Царев; роли исполняют: М. Царев, В. Соломин, Е. Гоголева, Б. Клюев, Н. Корниенко, Н. Подгорный, Н. Рыжов, С. Фадеева и др.
«Горе от ума», 2000 г., видеоверсия спектакля 1998 г. в постановке Олега Меньшикова. Режиссеры экранизации: Петр Шепотинник и Олег Меньшиков; в ролях: И. Охлупин, О. Кузина, О. Меньшиков, П. Агуреева, А. Завьялов, С. Пинчук, Е. Васильева, Е. Дмитриева, С. Мигицко, М. Башаров, А. Белый и др.
«Горе от ума», 1952 г., фильм-спектакль
«Горе от ума», 1977 г., фильм-спектакль
«Горе от ума», 2000 г., видеоверсия спектакля 1998 г.
«Энциклопедия русской жизни» – устарела?..
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
Пушкин начал писать «ЕО», чтобы отомстить желчному другу-недругу Александру Раевскому. О нем же и стихотворение «Демон»:
А. С. Пушкин. ДемонПоэт решил отомстить Раевскому по-своему – как только гений может: обессмертить вполне обычного обидчика сатирой на него. Так роман и начинается – насмешливо, колко, зло. Со временем обида изгладится, а намерение перерастет в нечто большее. Хотя вряд ли Пушкин предполагал, что работать над романом в стихах он будет аж восемь лет (годы издания 1825–33; без малого четверть всей жизни поэт положил на книгу!) и что этот текст станет в чем-то и его дневником. Работу над романом в стихах он сам назвал «подвигом». Хотя нам-то кажется: мало в литературе страниц таких же легких – написанных, кажется, на одном дыхании. Автор непринужденно шутит над героями, над читателем, над собой, хоть и говорит о вещах большей частью горьких и горестных. Ну что может быть печальней любви, которая купила билет на поезд, но на него не успела?
Сюжет простой вроде, житейский. Молодой столичный щеголь встречает в провинции девушку – почти девочку. Она влюбляется в него, но ответить ей взаимностью он не может. Через три года наш герой увидит ее в великосветских салонах блестящей замужней дамой, влюбится. Но – теперь она не может нарушить слово, данное другому, уважаемому, но не любимому человеку.
Вот вроде и весь сюжет. Однако прав был критик В. Г. Белинский: «Прежде всего в „Онегине“ мы видим поэтически воспроизведенную картину русского общества, взятого в одном из интереснейших моментов его развития. С этой точки зрения, „Евгений Онегин“ есть поэма историческая в полном смысле слова, хотя в числе ее героев нет ни одного исторического лица». И это дало ему право назвать «ЕО» «энциклопедией русской жизни».
Но «русская жизнь» за двести лет ох ведь как изменилась! И что нам эти прапрабабушкины предания? Однако права, мне кажется, Марина Цветаева, через сто лет после Пушкина отметившая неувядающую злободневность романа и урок всем женщинам, преподанный сельской скромницей Таней Лариной: «У кого из народов – такая любовная героиня: смелая и достойная, влюбленная – и непреклонная, ясновидящая – и любящая! Ведь в отповеди Татьяны – ни тени мстительности. Потому и получается полнота возмездия, поэтому-то Онегин и стоит «как громом пораженный». Все козыри были у нее в руках, чтобы отметить и свести его с ума, все козыри – чтобы унизить, втоптать в землю той скамьи, сравнять с паркетом той залы, она все это уничтожила одной только обмолвкой: Я вас люблю (к чему лукавить?) К чему лукавить? Да к тому, чтобы торжествовать! А торжествовать – к чему? А вот на это, действительно, нет ответа для Татьяны – внятного, и опять она стоит, в зачарованном кругу залы, как тогда – в зачарованном кругу сада, – в зачарованном кругу своего любовного одиночества, тогда – непонадобившаяся, сейчас – вожделенная, и тогда и ныне – любящая и любимой быть не могущая. Все козыри были у нее в руках, но она – не играла. Да, да, девушки, признавайтесь – первые, и потом слушайте отповеди, и потом выходите замуж за почетных раненых, и потом слушайте признания и не снисходите до них – и вы будете в тысячу раз счастливее нашей другой героини, той, у которой от исполнения всех желаний ничего другого не осталось, как лечь на рельсы»[7].
Много в этом рассуждении пафоса (много же и тире!), много и чисто женского. Точней, женской правды. Но ведь роман назван по имени героя, не героини. И, значит, нам нужно внимательнее вглядеться в самого Онегина. Что он, кто он? Об этом гадает в сельской глуши Татьяна. Об этом гадает столичный бомонд после его возвращения из трехгодичной отлучки. В начале романа Онегин – всеми принят и всеми обласкан: «свет решил, что он умен и очень мил». А в конце – всему-то и всем он чужд. Чисто романтический по контуру судьбы герой! Да еще – вспомним опять же – и стихотворение «Демон», эту прелюдию к роману… Но если вглядеться, образ Онегина на глазах меняется уже, кажется, в первой главе. Никакой он не злой «демон», а с точностью до наоборот – просто «добрый малый». Так ему одна дама и написала в альбом: «Просто вы добры». В этом и вся драма жизни: два добрых, хороших человека встретились, полюбили друг друга, а соединиться не вышло! И какое это пророчество для судьбы самого поэта: его Натали поняла всю меру трагедии лишь у смертного одра Пушкина!
Если еще подробнее о герое, то Пушкин подчеркивает ординарность человека, который кажется окружающим необыкновенным. «Наследник всех своих родных», «Дожив без цели, без трудов // До двадцати шести годов», он не разочарован, он пресыщен подарками судьбы. А между тем, изучая его пометы на полях книг, Татьяна задается вопросом: «Слов модных полный лексикон // Уж не пародия ли он?» В самом деле, Онегин до того неоригинален, что слепо следует моде своего времени. Модно быть разочарованным – он и разочарован, хотя на самом деле всего-то, похоже, жизненных благ переел…
Эта его ординарность проявляется и в том, что необычную личность он смог оценить в Татьяне лишь в привычном для себя и престижном облике великосветской львицы. Что и дает ей право сгоряча и несправедливо упрекнуть его даже в… непорядочности.
Именно как скучливую пресыщенную пустышку трактовал образ Онегина и критик Дм. Писарев (но и Татьяну тоже, в том же духе). Однако стоит перечитать его статью[8], чтобы убедиться, как на самом деле сложны образы пушкинского романа. По форме Писарев вроде и прав – но не по сути! Критик хочет, чтобы герой был похож на «дельного» молодого нигилиста его времени, грызущего гранит науки или (и) подрывающего устои несправедливого общества. Между тем Пушкин писал о своих современниках – и еще: он писал просто о людях, для которых поиск смысла жизни, близкого человека и невозможность по разным причинам личного счастья – ситуация универсальная, вечная.
«А счастье было так возможно, так близко», – ведь эти слова почти любой хоть раз, а произносил в своей жизни!..
Что ж, в «ЕО» Пушкин прощается с героем времени, каким виделся он нашим и европейским романтикам. Нет, как бы говорит поэт, это не демоническая личность, которая сеет вокруг хаос и разрушение. Такие есть, но не они определяют трагичность жизни. Трагедия заключена в самом обычном стечении обстоятельств, в подоплеке жизни самых обычных (вроде б) людей. Об этом и Чехов в конце 19 века напишет: люди сидят и пьют чай, а между тем рушатся их судьбы. Это очень «по-чеховски»: без романтизма и мелодраматизма. Именно так устроена жизнь. И первым – на русском, во всяком случае, языке – Пушкин об этом сказал, в «Онегине»…