Очевидно, что заявитель был причастен к совершению преступлений против собственности, поскольку уголовное дело в отношении него было прекращено по нереабилитирующему основанию (в связи с примирением с потерпевшими). Но применение пыток не может быть оправданным ни при каких обстоятельствах. Подобные случаи должны всегда вызывать пристальное внимание следственных, надзорных и судебных органов и влечь за собой принципиальную оценку содеянного.
Следует отметить, что в российском законодательстве сформулировано родственное приведенному в данном постановлении определение пытки (в примечании к ст. 117 УК РФ). Соответственно, при квалификации действий сотрудников правоохранительных органов, совершенных в отношении заявителя, оно могло применяться, и существовали эффективные средства для его правовой защиты, которые не были использованы. В то же время, при рассмотрении дела в ЕСПЧ власти РФ привели многочисленные примеры уголовного преследования должностных лиц правоохранительных органов за подобные действия. Из этого следует, что правовой инструментарий для уголовно-правовой оценки таких ситуаций в законодательстве имеется, но не созданы механизмы его эффективного, тщательного и беспристрастного применения.
В качестве позитивного обстоятельства можно отметить, что ЕСПЧ признал недостаточно эффективным механизм до-следственной проверки, предшествующей возбуждению уголовного дела, что несколько активизировало научно-практическую дискуссию о дальнейшей судьбе этой стадии процесса. Действительно, первоначальный этап досудебного производства требует модернизации, и ее проведение усилит защищенность граждан, пострадавших от преступных действий.
Постановление от 30.04.2015 по делу «Шамардаков против Российской Федерации» (жалоба № 13810/04) 59
Обстоятельства дела: Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников полиции и отсутствие эффективного расследования совершенных в отношении него противоправных действий. Кроме того, он подвергал сомнению обоснованность вынесенного в отношении него обвинительного приговора. В частности, заявитель был задержан в качестве подозреваемого по уголовному делу об убийстве своей знакомой (на него как на возможного убийцу указала мать потерпевшей). После этого он был подвергнут медицинскому освидетельствованию, поскольку предположительно находился в состоянии опьянения. Фельдшер, который провел освидетельствование, не выявил на теле задержанного каких-либо повреждений. Фактическое задержание состоялось до принятия процессуального решения о возбуждении уголовного дела, и протокол задержания был оформлен по истечении трех часов с момента его доставления в отдел полиции. По словам заявителя, все это время он подвергался интенсивным избиениям со стороны двух оперуполномоченных, принуждавших его к даче признательных показаний. Срок задержания продлевался на 72 часа, после чего был санкционирован арест. За это время к подозреваемому несколько раз вызывали врача. Из материалов дела следует, что при этом были выявлены переломы, ушибы и иные повреждения. Адвокат заявителя подавал жалобы на жестокое обращение в прокуратуру и в суд. В возбуждении уголовного дела было отказано, хотя материалом проверки установлена невозможность нанесения таких повреждений самостоятельно, а также применение физической силы и специальных средств при задержании, поскольку заявитель имел репутацию опасного преступника. В дальнейшем заявитель подтвердил версию о жестоком обращении, изменив показания, данные в ходе следствия, при рассмотрении дела по существу. В целом, его версия нашла косвенное подтверждение при апелляционном пересмотре приговора, которым он был признан виновным в совершении убийства. Отменяя приговор, суд второй инстанции указал, что заявитель не признал себя виновным и объяснил противоречия в своих показаниях жестоким обращением. Новый приговор также был обвинительным, и его отменила надзорная инстанция по представлению прокуратуры. В представлении указывалось, что в основу обвинительного приговора положены показания, данные в отсутствие защитника и не подтвержденные в суде. При еще одном пересмотре виновность подсудимого была установлена на основании свидетельских показаний и ряда косвенных доказательств. Всего по данному делу приговоры выносились и отменялись четыре раза, однако это не повлияло на идентичное решение вопроса о виновности заявителя.
Позиция суда: суд признал жалобу приемлемой, не найдя оснований для обратного. В целом такой прием достаточно часто встречается в практике ЕСПЧ, поскольку тем самым считается, что заявители, обжалующие неочевидные и крайне сложно доказываемые нарушения своих прав, получают дополнительную гарантию правовой защиты. При этом суд сразу оговорил, что не ставит перед собой задачу разрешить вопрос о виновности или невиновности заявителя в инкриминируемом деянии. Иными словами, законность и обоснованность обвинительного приговора в данном деле сомнению не подвергалась. Как и в ряде подобных дел, рассмотренных по жалобам граждан различных стран (Франции, Австрии, России и др.), суд исходил из собственной правовой позиции относительно того, что для принятия справедливого решения необходимо получение как доказательств от заявителя относительно того, что он подвергся жестокому обращению, так и «правдоподобных объяснений» от государства относительно того, как человек, заключавшийся под стражу здоровым, был освобожден или переведен в другое место содержания с телесными повреждениями. Если таковые были причинены при задержании, требуется представление убедительных доказательств того, что применение силы было соразмерным и необходимым.
Проведенное расследование по жалобе на жестокое обращение суд счел неэффективным. Сославшись на собственную правовую позицию (кстати, также сформулированную по жалобе заявителя из России – по делу «Ляпин против Российской Федерации», рассмотренному выше), он отметил, что отказ возбудить уголовное дело по заслуживающим доверия утверждениям заявителя о жестоком обращении – это иллюстрация невыполнения государством обязанности провести эффективное расследование.
Решение суда: все акты физического насилия, которому подвергся заявитель, взятые вместе, представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Признав неприемлемыми иные претензии заявителя, суд назначил ему компенсацию морального вреда в сумме 20 000 евро и компенсацию расходов на услуги представителя в 1400 евро.
Позитивные и негативные последствия принятия решения: в данном деле позиция государства основывалась на том, что часть телесных повреждений была причинена заявителю при задержании, а относительно происхождения других травм не был установлен источник. Однако именно неустановление источника травматического воздействия и является иллюстрацией неэффективности расследования.
Европейский Суд по правам человека отметил как «особенно поразительное» обстоятельство, что ни одно из должностных лиц, контактировавшее с заявителем, не предприняло никаких мер по установлению обстоятельств жестокого обращения, хотя соответствующие обязанности есть в национальном законодательстве, в том числе, в Федеральном законе «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»60. Особое внимание суд обратил на то, что спустя непродолжительное время после фактического задержания заявитель жалобы на состояние здоровья не предъявлял.