Примите мою признательность за Ваше внимание и желание продолжать общение,
Ваша М. А. СПб, 7 марта
Уважаемая Мария Алексеевна!
Вы пишите, что в Петербурге холод и не чувствуется весны, а тут замечательная погода, тепло, солнце, абрикосы и миндаль в цвету… По случаю просветления мы с Алексеем Максимовичем отправились по Царской тропе прогуляться, благо, что царя в Ливадии еще нет. Вышли к ротонде, залюбовались бескрайними далями. Алексей Максимович и говорит: смотри, Антошка, море бурлит, буревестники кружат, пингвины калдыбашутся у скал, хорошо!
Я, конечно, поправил его, говорю, что это чайки-мартынки и бакланы черноморские, а он своё – романтик – нет, говорит, пингвины это, надо будет какую-нибудь вещицу про них написать.
И ушел. Писать, наверное.
На Страстной я жду Вас, уже все сроки прошли. Приезжайте со всем театром, будем у меня в саду пьесы разыгрывать, заодно кошек разгоним, одолели – к весне их стало еще больше! А то тут, кроме кошек, никого и нет, ни единой души. Вот разве что Алексей Максимович кланяется, обещал посвятить Вам свою новую поэму про пингвинов. Он собирается в Петербург, прямо не знаю, что я буду без него делать!
Печально.
Ваш Чехов. Ялта, 8 апреля
Глубокоуважаемый Антон Павлович!
Прочла «Дядю Ваню», до сих пор под впечатлением! Ничего подобного не знала мировая драматургия. Даже Ваши же «Три сестры», простите, не стоят одного этого дяди.
О новостях могу сообщить следующее: в Петербурге дают «Идиота». Шестичасовой спектакль про идиота от господина Някрошюса это мне кажется чересчур, и фамилия его настораживает – веет чем-то потусторонним. Почему-то наша русская публика принимает литовских антрепренеров за режиссеров.
Приехал Алексей Максимович и восторженно рассказывал о ваших встречах. Смешно.
Я чувствую, что пока мы соберёмся, Вы сами успеете вернуться. Приезжайте прямо в наше имение Вартемяки – это совсем рядом от Ильи Ефимовича в Куоккале и Владимира Витальевича в Киссоле, помните? Так что, милости просим, прямо к нам, к нам…
Да и Алексей Максимович будет доволен, он поселился у нас, и каждый вечер делится воспоминаниями о своих трудных детстве, отрочестве и юности, а то сядет у печки и затянет «Дубинушку» – чудо как хорошо!…
Ну, Вы знаете.
Еще раз позвольте заверить Вас в искреннем к Вам почтении,
Ваша Маша, СПб, 10 мая.
(1901-2014)П.О.И.С.К.
Партизанские тропы…
Мы познакомились с ним в прошлом году в Крыму, и я поначалу не придал значения этой случайной курортной встрече.
Он тогда представился как Н. из Полтавы (по понятным соображениям, я пока не буду раскрывать его настоящее имя, хотя было ли оно настоящим?).
А недавно Н. позвонил мне в мой родной город и попросил о встрече.
В Крыму, назвавшись блогером, Н. дал мне ссылку на свои опусы и рассказал, что он является противником нынешнего режима на Украине. Ну-да, знаем, подумал я при первой встрече, в России вы все оппозиционеры. Но ключевое слово – блогер – заставило меня отнестись к нему более серьезно. Конечно, блогеры бывают разные, сфера их деятельности широка и необъятна – от демонстрации собственных прелестей и приключений до менторских поучений из области глобальных экономики и политики. Однако мое представление однозначно: это сосредоточенный и упорный человек, не боящийся изо дня в день вещать в прямой эфир некие доморощенные сентенции. Иногда вполне разумные.
К тому же, Н. производил впечатление вполне адекватного человека, и высказывал довольно трезвые суждения. Чем и зацепил. Он рассказывал, что на Украине не все скачут в безумном восторге от Евросоюза, а в «глубинке», даже украиноговорящей, так народ и вообще за СССР. Я, конечно, усомнился – выборы да безропотное поведение обывателей показывают обратное.
Нет-нет, сказал он тогда, существует движение сопротивления, и, мол, скоро я увижу, что это так.
Не знаю, чем я привлек его внимание – может быть разговорами о мужественном Крыме, его истории, беспокойной истории и его родины, рассуждениями о справедливости и равновесии мира, но как бы то ни было, через год он все-таки позвонил.
Я еще раз просмотрел его блог – ничего особенного (прости!): видеоряд о путешествиях, полезных советах и какой-то украинской чепухе типа как сэкономить на квартплате и электроэнергии. Всё довольно нейтрально, и зачем ему нужен я было непонятно.
Одним словом, Н. меня заинтриговал, и я с интересом пошел на эту встречу.
– О, какими судьбами?! – так начал я.
– По делам! – так же радостно ответил Н.
– Какие могут быть дела у Украины в России? – продолжил я в приподнятом тоне.
– Сейчас узнаешь, – зловеще произнес он.
Мы встретились в одном из кафе в центре города на Невском проспекте. И вот тут-то и началось самое интересное!
Далее он высказался в том смысле, что ОНИ тщательно просмотрели мой сайт, и решили, что мне можно довериться. Спасибо, сказал я, и спросил – кто это МЫ?
– Партизанский Отряд Имени Сидора Ковпака – ПОИСК! – торжественно выпалил он.
Я опешил.
– Мы реально боремся с фашистским режимом, в чем ты сомневался!
– Я и сейчас сомневаюсь, как-то не заметно вы боритесь, по-украински…
Он задохнулся от возмущения:
– А взрывы в Одессе, Киеве, а «зачистка» местной власти, а демонстрации перед Радой!…
Я что-то пробурчал себе под нос про «методы врагов», а вслух ляпнул:
– Ну и в России ты, конечно, за деньгами…
– Нет! Мы принципиально не выходим на взаимодействие с русскими властями. Здесь я, как официальный представитель ПОИСКа, объезжаю землячества и наших бежавших граждан, которым в Украине грозили если не смертью, то тюрьмой.
– Так-таки и смертью, – все еще сомневался я.
– Да, в прямом смысле. Но главное мы налаживаем связи с правительством спасения Украины.
– Должен сказать – продолжил Н., – что в наших рядах разные люди, вплоть до ярых самостийцев, но не русофобов, и мы, штаб ПОИСКа, пытаемся учитывать все точки зрения, кроме бандеровских и фашистских. Вот сейчас вышли на Азарова, помнишь такого? Расширяемся, возвращаем в Украину людей, способных принести пользу неньке.
Азарова я хорошо помнил. Особенно помнил то, как он злобно посылал подальше всех тех, кто сомневался насчет прелестей Европы и бескорыстных посулов Америки, что я видел собственными глазами.
– Зря, – сказал я, – они вас тут же продадут. – Они все из одной шайки, только одних отодвинули от корыта тогда, а других сейчас.
– Надо использовать любую возможность консолидации! – в глазах Н. светился огонь борца, наверное такой же, как в свое время у защитников майдана.
Я вздохнул, и, после глотка кофе, спросил:
– А мне ты зачем все это рассказываешь? В дремучие партизанские леса призываешь или в махновское Гуляй поле?
– Ты русский, для украинской борьбы за свободу не подходишь, – жестко приговорил меня Н. – Но для начала всеобщего оповещения ты можешь пригодиться. Мы уже набрали силу и готовы вести борьбу открыто.
– Упаси меня, Господи, встревать в драку истых и не истых украинцев! В истории это уже было не раз, а результат? – не менее жестко ответствовал я.
В общем, он еще час рассказывал мне о «боевых тройках»; конспирации; сети «опорных пунктов»; о своем блоге, напичканном шифровками для соратников; о патриотичных олигархах, выделяющих средства…
И неожиданно закончил:
– А с Донбассом сотрудничать трудно, кто их разберет, чего они хотят – в Украину, из Украины. Вот сейчас опять придумали: Малороссийская республика! Мы еще не решили как к этому относиться. Что скажешь?
– А что я могу сказать? Дело, конечно, чем сидеть на заклании сложа руки. Сидор Ковпак одобрил бы.
Я не сказал ему ни «да», ни «нет» и вскоре мы дружески расстались.
Пожав мне руку, Н. моментально затерялся в толпе российских граждан, заполнивших улицы по случаю хорошей погоды.
Конспирация! – уважительно присвистнул я.