Дверь мне отворила крашенная худощавая блондинка:
– Саша? Меня тётя Аня предупредила. А я – жена Ивана, Соня. Сейчас народ разойдется и чай будем пить.
Затем Соня крикнула в приотворенную дверь:
– Расходитесь, на сегодня приём окончен, у Иваныча срочные дела!
– Ох, надоели они мне, – посетовала Соня, – особенно девицы влюблённые. Иваныч-то мой им заливает, что я больная, потому не бросает и будто мы как муж и жена не живём давно, а я сейчас на втором месяце беременности.
– А как же вы это терпите? – поинтересовался я.
– Да нормально, привыкла уже. Пусть надеются, а деньги-то все в семью. Иной раз то одна у нас весь дом приберёт, то другая двор вылижет. Пусть будут.
Наконец, вышел сам Иваныч, мужчина лет сорока, с очень располагающим лицом.
Что было в его лице располагающего? Наверное то, что сразу возникло чувство, будто знаешь его давно. Лицо у него было такое типовое, прямо-таки родное и знакомое с детства.
Сели пить чай, а Иваныч разговаривал со мной, будто мы только вчера расстались и будто он всё обо мне знает:
– Ну что, на журналиста собираешься учиться? Хорошее дело.
Я удивился, так как тёте Ане ничего о своих планах не рассказывал, и спросил:
– А откуда вы знаете?
Иваныч ответил:
– Так у тебя на лбу написано: «Журналист».
Да уж, исчерпывающий ответ.
– Ну что тебе накуземничать? – спросил меня Иваныч.
Накуземничать?! Я впервые слышал такое слово. Наверное, это изобретение Иваныча, производное от его фамилии.
– Наколдовать, – пояснил Иваныч.
– Да я как-то в это не верю, – ответил я.
– Веришь- не веришь, а всё равно помогает, – парировал Иваныч.
Он неожиданно и сильно надавил мне на макушку, резко отпустил руку и сказал:
– У тебя тоннельный взгляд.
И что бы это значило?
Позднее я понял, что Иваныч мастер говорить непонятные слова и всякими парадоксами вводить человека в состояние полу-гипноза, примерно, как в НЛПи. Но тогда всё это произвело на меня впечатление, несмотря на критичный склад ума.
К Иванычу я стал заходить каждый день, как-то тянуло меня к этому человеку. А вот зачем это нужно Иванычу было совершенно непонятно, так как я никаких денег не платил и никто их с меня не спрашивал.
Иваныч постоянно рассказывал случаи из своей жизни один круче другого. Например:
– Я вообще-то не Иван, а Ян Янович Кузминос, родом из Прибалтики. До сих пор там мой дом стоит, с виду простой, а в кабинете шкаф с книгами, нажимаешь на потайную кнопку и дверь открывается, а за ней дворцовые палаты и даже подземный сад. И ход там есть до самой границы. По этому ходу я от спецслужб и ушёл. Вышли они на меня. Я ведь когда-то в Африке служил.
Ну, я тебе скажу, там и порядки! Стреляешь, например, из окна по человеку, а к тебе полицейский приходит и говорит: «С вас штраф, так как с окна стрелять нельзя».
В Африке я в деле с бриллиантами был замешан, но во время ушёл.
Или:
– Надо мне в Москву ехать. Медаль мне будут вручать. Не могу только сказать где и за что.
Местные рассказывали про Иваныча удивительные вещи, будто ехал он как-то в автобусе, привязался к нему хулиган, вышли они на остановке, а Иваныч легонько рукой стукнул хулигана по лбу и тот застыл на месте, пошевелиться не мог. Так и стоял минут тридцать, много народу это видело.
Я лично никаких чудес не видел, но оторваться от Иваныча не мог.
Когда я уехал из этого городка в Москву, продолжал иногда общаться с Иванычем по телефону. Как-то я пожаловался, что к экзаменам надо готовиться, а гости меня отвлекают.
Жил я в центре, недалеко от института, в котором учился и сокурсники повадились ко мне забегать, а отказывать я тогда ещё не научился.
Иваныч сказал:
– К тебе человек от меня зайдёт, скажет что от Яна Кузминоса и даст фигурки из пластилина. Ты их расставь по всей квартире.
Через дня три посыльный принёс эти фигурки, я их расставил, хотя и не понимал – для чего.
День сижу, занимаюсь, два сижу – никто не заходит.
Через три дня зашёл Венька Спирин, присел на краешек стула, ёрзал, вёл себя странно и минут через пятнадцать пулей вылетел из квартиры.
Экзамены я сдал успешно и стал уже скучать по посиделкам с друзьями, позвонил Иванычу. Тот сказал:
– Убери фигурки, в газету заверни и спрячь подальше.
Убрал я фигурки и тут же друзья стали заходить.
Чем это объяснить, я не знаю до сих пор, но уверен, что когда-нибудь наука сможет пролить свет и на это. Возможно, я поверил в силу фигурок, настроился определённым образом и, как бы, излучал энергию, отталкивающую гостей.
Иваныч даже приезжал ко мне в Москву и не зря. У меня дома он познакомился с девушкой Тоней, договорился с ней о фиктивном браке (со своей женой он оказывается даже не был зарегистрирован) и переехал жить в столицу в Тонину трёшку. Фиктивный брак перерос в настоящий. Гражданской жене и родившейся дочери Иваныч помогал.
Я по работе на год уехал в другую страну, а когда вернулся, узнал, что Иваныч развёлся с Тоней, женился на девушке из Голландии и уехал туда. Иногда он звонил, рассказывал, какой фурор произвёл своим куземничеством. Потом наша связь с Иванычем как-то сама собой заглохла. Были слухи о том, что кто-то встретил Иваныча в Мексике, кто-то в Бостоне, кто-то на Мальдивах.
Этого странного человека я так и не смог разгадать, не смог дать этому явлению названия и характеристики.
Прошло уже много лет, но иногда я ловлю себя на мысли, что жду: раздастся звонок и я услышу знакомый голос:
– Ну, что тебе накуземничать?
Вот вам чудо из чудес
М. Зонтикова
28.01.20.Мечты
М. Зонтикова
28.01.20.Когда её совсем не ждёшь
Наталия Варская
Тоня ненавидела всех замужних женщин. Но ещё больше она ненавидела женатых мужчин. Вот идёт такой, с детьми, гуляет видите ли. Благообразный, правильный, как пакет кефира. Ни огонька в глазах, ни мужской энергетики. Евнух, а не мужчина.
Попадались игривые папаши, оглядывающие женщин с ног до головы. А толку-то? Кому он нужен, с чужими личинками?
Или в гостях: собирается компания, мужчины приходят «со своими самоварами». «Самовары» пыхтят и цепляются ручками за своих благоверных. А самоваровы мужья сидят, как пришибленные, сами не свои, как имущество жёнушек. Тоне доводилось видеть тех же примерных семьянинов без жён. Другое дело: юмор, флирт, живые глаза. В присутствии жён глаза у мужчин рыбьи, пустые, бесцветные.
Нетрудно догадаться, что Тоня была дамой незамужней, по совершенно непонятной причине, которую иначе как судьбой не назовёшь. Подруги Тони, и глупее, и некрасивее, давно обзавелись семьями, а Тоня в свои 36 лет так ни разу замужем не побывала. Даже к специалистам обращалась. Психолог сказал банальное: «Надо полюбить себя.» Астролог сообщил, что гороскоп Тони безнадёжен в плане семейного счастья. Гадалка нагадала, что «всё ещё будет», но когда – неизвестно.
Характер Тони стремительно портился, она стала злой и эта злость отражалась на её лице: поджатые губы, колючий, оценивающий взгляд.
И вот однажды Тоня встретила в парке мужчину с ребёнком.
«Ещё один евнух», – подумала Тоня, а мужчина вдруг к ней обратился: – Девушка, вы случайно не знаете, где здесь туалет? Ребёнку срочно нужно.»
Тоня ответила: – Туалет-то есть, но он в таком виде, что ребёнка туда водить не стоит. Лучше за кустик зайдите. Ребёнок-то маленький совсем. Года три ему?
– Да, точно. Три года и два месяца. Не могли бы вы мой рюкзак покараулить?
Тоня осталась с рюкзаком, через минут пять из-за кустов появились счастливый малыш и его отец.
Тоня спросила: – А что ж это ребёнок без памперсов?
– Его мама считает, что с трёх лет от памперсов пора отказаться.
– А что это вы жену «его мама» называете?
– Я на матери своего сына никогда женат не был. Так бывает в жизни.
Мужчина был настолько естественен, открыт, без дешёвых заигрываний, что не вызвал у Тони отрицательных эмоций, а даже напротив, показался симпатичным. Разговорились о том, о сём и вы не поверите – стали встречаться. Мало того, вскоре они поженились. Ребёнок часто подолгу у них гостил. Думаю, что и общий ребенок со временем появится.