Понимая, что обеспечить полный контроль невозможно, он счел, что лучшей мерой безопасности будет абсолютная секретность.
— Которая не распространяется на его друга Гора, — усмехнулся Вервей.
— Да, не распространяется на Гора, который находится вне всяких подозрений. Телохранитель не сомневается в его умении хранить тайну… Вот так. А поскольку вы уверены в себе, то, ухлопав Маларша, мы успеем скрыться, и прежде чем охранники доберутся до пляжа, прежде чем они придут на помощь президенту и поймут, откуда был произведен выстрел, будем уже далеко.
— Да, — согласился Вервей, — похоже, все должно получиться. Через два дня страна будет избавлена от этого лжеца, и у нас наконец появится честное правительство.
Вся эта риторика оставляла Ольгу совершенно равнодушной. Ее взгляд был устремлен на пляж. Она долго стояла, плотно стиснув зубы и неотрывно глядя в одну точку, словно забыв о своем сообщнике. Потом, наконец, расслабилась и заговорила как бы сама с собой:
— Догадается ли Марсиаль о той помощи, которую он нам оказал, поймет ли, что я все это время играла роль?
— А вам не все равно?
Ольга не удостоила его ответом и продолжала размышлять вслух:
— Думаю, что поймет. Догадается, когда я исчезну.
— Эрст заподозрит, что он кому-то проболтался… — пробормотал Вервей, внезапно забеспокоившись. — И рано или поздно…
— Ничего не бойтесь. Я исчезну бесследно. Все адреса, которые я ему давала, ложные.
— Надеюсь, вы не называли ему свою настоящую фамилию.
— Повторяю вам, за меня вы можете не волноваться, — с презрением бросила Ольга.
Все эти мелочи не имели для нее никакого значения. Важно было одно — достичь намеченной цели. Она с чуть снисходительной интонацией стала успокаивать своего спутника:
— К тому же Марсиаль не станет рассказывать обо мне. Я в этом уверена.
— Да, ведь тогда он признался бы в том, что не сумел сохранить тайну, — немного поразмыслив, согласился Вервей.
— По этой причине или по другой… — задумчиво сказала Ольга.
Было очевидно, что ей не хочется больше обсуждать эту тему. Ее спутник пожал плечами:
— В конце концов, теперь вы знаете его лучше, чем я.
— С ним я боялась только одного… — задумчиво произнесла молодая женщина, словно продолжая монолог.
В течение какого-то времени она опасалась, как бы Гор не попросил ее сопровождать его, быть рядом с ним в момент съемки. В таком случае ей не удалось бы после покушения ускользнуть от внимательного ока полицейских. Но нет, он и тут тоже проявил себя с наилучшей стороны.
— Марсиаль сам затронул эту тему, но лишь для того, чтобы успокоить меня. Ему пришла в голову мысль, что мне было бы приятно присутствовать при съемке. Он сказал мне, что вполне осознает, насколько интересным было бы для меня такое зрелище. И, как всегда, с большим тактом спросил, не расстроюсь ли я, если не буду участвовать в фотографировании. Мое присутствие стеснило бы его. Когда речь идет о важных для него снимках, он любит работать один. Он ведь склонен считать, что эти фотографии станут венцом его карьеры. Так что я свободна. В общем, все складывается как нельзя лучше.
— Что ж, фотографии его не разочаруют, — усмехнулся Вервей. — Выходит, что таким образом мы по-своему даже выразим этому дураку нашу признательность.
Ольга, пожав плечами, промолчала. Заговорщики, кинув вокруг последний взгляд, вернулись на шоссе. По пути они удостоверились, что в кустах достаточно укрытий, где можно надежно спрятать мотоцикл, на котором они собирались вернуться сюда через два дня. Винтовка в разобранном виде умещалась в футляре для удочек.