– Значит, он здоров, – произнесла Анна, тоже поглядывая на малыша.
– Как бык! – ответила Стэлла. – Вернее, как маленький теленочек. Сладенький и маленький. К вечеру, как температура сойдет, покормлю его.
– А прикормы какие будешь использовать? – спросил Алексей.
– Да уж точно не йогуртами кормить буду, – ответила Стэлла. – Мало разве здоровой пищи? А всякой навороченной гадости ему не надо.
Так шли дни. Стэлла сделалась настоящей мамой. Степке исполнилось уже полтора года, когда в семье прибавилось. Анна родила девочку. К тому времени Степка сам отошел от груди. Стэлла только вздыхала.
– Да, – говорила она, – растут детки.
Анна тоже нет-нет, да пускала слезу. Она прекрасно понимала чувства дочери. Груди Стэллы после кормления слегка обвисли. Но это обстоятельство нисколько не смущало Стэллу. Ведь она самая настоящая мама! А нынешняя форма грудей только свидетельствует о том.
Как только братик отошел от груди, Стэллу вновь охватило неосознанное чувство. Ее влекло к морю. Странно это было. Она вспомнила, что когда-то это чувство уже преследовало ее, но только в тихой форме, а тут оно заметно усилилось. Стэлла не понимала, что происходит. Ходила по саду, держа на руках Степку, помогала матери, уже не как мать, а как дочь. Она отчетливо ощущала зов моря! И вот однажды она увидела сон.
Огромная скала величественно тянула свою вершину к небу. У ее подножья разбивались о прибрежные камни волны. Морской простор охватывал, как казалось, всю Вселенную. И лишь линия терминатора указывала на переход моря в небо. На вершине этой скалы она увидела прекрасную девушку, смотрящую в даль.
На вершине этой скалы она увидела прекрасную девушку, смотрящую в даль.
Одета она была в облегающее легкое, сильно укороченное платье желтого цвета, несколько напоминающее спортивную форму. Стройные бедра ее охватывал широкий кожаный ремень с ножнами с боку. В ножнах был клинок. Стэлла стала пристально всматриваться в эту стройную фигуру девушки. Та вдруг оглянулась и посмотрела на Стэллу. Стэлла узнала в этой девушке саму себя. А девушка, одарив ее легкой улыбкой, произнесла:
– Скоро ты будешь здесь!
Стэлла очнулась ото сна. Села на постель. Было утро. Она подошла к зеркалу и, сняв с себя ночное платье, взглянула на себя обнаженную. Стэлла глазам не поверила. Ее груди были как прежде, только сделались красивее. Соски чуть ли не торчали кверху, а сами груди как будто стали больше. Вселенная, в знак благодарности за выкормленного ею малыша, не только вернула ей былую красоту, но и одарила еще большей. Стэлла улыбнулась и стала одеваться. Хотела одеть бюстгалтер, но оставила его. Одела спортивную форму. После умывания уселась за стол. Мать накрывала завтрак. Стэлла хитро посмотрела на нее.
– Ох, доченька, – произнесла мать, – придется тебе поневоле, хочешь того или нет, а бюстгалтеры носить теперь постоянно. Они хоть груди поддерживают. А то совсем они у тебя обвиснут.
Потом, взглянув на дочь, добавила:
– Ну вот и молодец, что его одела.
– А я без него, – ответила Стэлла.
– То есть как «без него», – оторопела Анна, – А как же это…?
И она указала на приподнятые груди Стэллы.
– А вот так, мама, – ответила Стэлла.
И пока не было в семейном кругу отца, она подняла майку. Анна была в шоке.
– Ничего себе! – всплеснула она руками. – Вот это да!
– Вот такие дела, мама! – а потом добавила. – Скоро меня рядом не будет. Я должна буду уехать.
Это стало для Анны шоком.
– Что значит «уедешь»? Куда? Ты чего надумала?
– Это значит, что скоро, мамочка, – ответила Стэлла. – Но знай, что я тебя очень люблю.
Действие восьмое
Естественно, что Анна, не то, что собираться, а даже думать Стэлле запретила о поездке.
– А! Чего надумала! А меня на кого бросишь? – предела возмущения Анне не было конца.
Стэлла вспомнила, как когда-то сама думала о том же, и очень сожалела. И вот Анна говорила ей то же самое: «Бросишь».
– Ах, мама моя милая! Мамочка моя хорошая! – Стэлла сидела в ногах матери. – Если бы ты знала, как я люблю тебя!
При этих словах Анна убежала к себе, чтобы в одиночестве поплакать. Стэлла продолжала сидеть на полу. Она понимала чувства матери, сильно жалела ее, но идти наперекор воле Вселенной она не могла. Она слышала всхлипы матери, как она плачет, и сердце ее разрывалось на части. Наконец она решила, что если на то будет воля Вселенной, то она сама успокоит, утешит ее. А она, Стэлла, пока останется дома! А прибывший с работы Алексей, когда узнал все, распорядился именно так, как решила Стэлла. Мать понемногу успокаивалась, думала, что обойдется, однако все вышло не так. Через некоторое время Стэлла почувствовала некоторое недомогание.
– Может ты простудилась? – беспокоилась мать, глядя на дочь.
– Да ну что ты, мама! – говорила Стэлла. – Нет, конечно.
Анне легче было бы бороться с простудой, чем с волей Вселенной. Потому и спрашивала дочь, хоть в малой надежде на снисхождении Великого Промысла, но все тщетно. Прошло чуть более недели, а Стэлле становилось все хуже и хуже. Наконец, видя такое дело, Анна смирилась.
– Что же, дочка, – сказала она однажды вечером, подходя к ее постели, – раз такое дело, хорошо, поезжай. Только не забывай свою маму.
Анна вновь расплакалась и присела на кровать, где лежала дочь. Стэлла обняла маму:
– Миленькая ты моя! Мамочка моя! Прости меня, дуру, за все, что плохое я сделала! Прости! – тут разревелась Стэлла.
– За что? – Анна подняла на нее заплаканные глаза.
– За то, что тогда, ну ты помнишь… Я боялась, что ты… – дальше Стэлла не могла говорить.
Она разрыдалась, уткнувшись в грудь матери. Анна гладила ее по голове. А потом вдруг сказала дочери:
– Да ну ведь не хороним друг друга, в конце-то концов! Во, наревелись, значит, обе кумушки!
Стэлка посмотрела на мать, всхлипнула и вдруг рассмеялась.
Мать тоже уже с улыбкой посмотрела на дочь:
– Навещать-то будешь?
Стэлла крепко обняла мать.
– Конечно!
Анна поняла, что дочь стала взрослой и покидает родное «гнездо».
Тут с работы пришел Алексей. Стэлла подошла к нему. Он обнял ее. На глазах у него блеснула легкая слезинка. Но он пересилил себя, ведь мужчины не плачут. Но Стэлла прекрасно понимала его чувства, ведь он стал ей почти как отец. Она поцеловала его в щеку, а затем сказала:
– Прикрой глаза.
Отец прикрыл глаза веками. Дочь нежно поцеловала эти родные до боли в сердце, веки и приняла в свои уста прозрачную, соленую влагу. А затем произнесла:
– Я приеду, вот увидишь!
– Приезжай, – ответил отец. – Ох, доченька моя! Вот ты и стала большой. Когда сборы?
– Когда она поправится, – ответила Анна.
– Да она уже на ногах, – заметил Алексей.
– Ох, да, – вновь всхлипнула Анна.
– Да ну ладно тебе, – отец стал серьезным. – Что ты, в самом деле? Дочь теперь взрослая, все хорошо. Скоро может внуки будут. Вот тогда порадуемся!
– Ох ты! Мечтатель хренов! – Анна вышла из комнаты собирать в дорогу Стэллу.
Стэлле действительно становилось лучше. У Алексея были небольшие, но связи. Он понял, где Стэлле будет легче всего жить возле моря, и навел справки. Стэлла уже предполагала, как будет зарабатывать на жизнь. Она хорошо рисовала. Вообще, обладала многими незаурядными способностями. С помощью друзей по работе Алексей присмотрел ей небольшой домик. А его жильцы оказались весьма добрыми, но одинокими людьми. Это были пожилые люди, за которыми со временем мог потребоваться уход, так как от родственников их не было ни слуху, ни духу. Этот домик стоял на окраине, и фактически был никому не нужен. После смерти жильцов его могли или забыть, или попросту снести. Вот в этот домик у моря и захотел поселить Алексей свою дочь Стэллу. И вот все было готово к отъезду Стэллы. Степка, чувствуя разлуку с сестрой, дул губёнки, наконец просто расплакался. Стэлла взяла его на руки. Степка прижался к ней. Стэлла поцеловала его:
– Надо, Степушка, понимаешь, надо мне ехать, – Стэлка прижимала его к сердцу.