«Утверждаем, – рассуждает блж. Феодорит Кирский, – что они (праведники) видели не естество Божие, а некоторые явления, приспособленные к их приемлемости. Таким же образом мы должны разуметь об Ангелах, слыша, что они выну видят лице Отца Небесного (Мф. 18, 10), ибо они видят не существо Божие, неописанное, непостижимое, невместимое уму и вмещающее все, но некоторый отблеск (славу) оного, соразмерно естеству их[117]. Невозможно людям, а я прибавлю – и Ангелам, созерцать Божественное естество»[118].
«Все небесное, – учит св. Григорий Богослов, – хотя в сравнении с нами гораздо выше естеством и ближе к Богу, однако же дальше отстоит от Бога и от совершенного Его постижения, нежели сколько выше нашего сложного, низкого и долу тяготеющего состава»[119].
Св. Иоанн Златоуст говорит: «Что есть Бог Сам в Себе, того не видели не только пророки, но и Ангелы и Архангелы; и если бы ты спросил их об этом, то в ответ не услышал бы ничего о существе (Божием), а только пение: слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лк. 2, 14)»[120].
Еще: «Того, что есть Бог, не знают не только пророки, но и даже Ангелы и Архангелы»[121].
И еще: «Чтобы вполне узнать тебе, что и там (на небе) ни одна сотворенная сила не знает сущности Божией, послушаем Ангелов. О сущности ли Божией беседуют и вопрошают они друг друга? Нимало. Что же они делают? Славят, поклоняются, непрестанно с великим трепетом возглашают победные и таинственные песнопения»[122].
Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Ангелы соделались причастны не божественного естества, но силы и благодати»[123].
Прп. Максим Исповедник говорит: «Божественное существо совершенно непостижимо ни для Ангелов, ни для человеков»[124].
Образ Божий в Ангелах нужно полагать в том же, в чем состоит образ Божий в человеке. А в человеке образ Божий заключается не в телесном составе, а в душе, способностях ее и совершенстве сил ее, устремленных к Богу[125].
Так, например, св. Григорий Богослов указывает образ Божий «в уме человеческом, стремящемся горе, или сотворенном стремиться горе»[126].
Св. Григорий Нисский говорит: «Слово и ум есть способность в человеке божественная и священная, дар превосходнейший, не отвне приобретаемый, но соединенный с самой природой человека, свойство драгоценнейшее, сообщенное ему Творцом. Посему-то человек и называется созданным по образу Божию. Бог, обладая Сам всеобъемлющим умом, частицу сего ума уделил и нам, особенно для того, дабы мы размышляли о Нем, признавали Его виновником нашего ума и благодарили за то, что Он оказал нам толикую любовь»[127].
Св. Ефрем Сирин говорит: «Имеющим в себе образ Божий называется всякий человек по достоинству ума и по достоинству или неуловимости души. Что же такое образ Божий? Это невидимость, бессмертие, свобода, а также владычественность, сила чадорождения, назидательность. Что такое подобие Божие? Подобие Божие имеет в себе человек соразмерно с добродетелью, делами богоименитыми и богоподражательными»[128].
А блж. Феодорит Кирский указывает в человеке много сторон, носящих на себе образ Божий[129].
Высочайший Первообраз, Творец Ангелов и души человеческой, запечатлевший эти создания Своим образом, каким определительнейшим именем должен быть почтен? Именем любви. Св. Иоанн Богослов говорит: Бог любы есть (1 Ин. 4, 8, 16; ср.: Песн. 5, 16; Мф. 19, 17). Имя любви, приписываемое вседеятельнейшему Началу всего, Богу, более всех прочих имен описывает деятельные свойства неописуемого существа Божия. Св. Григорий Богослов говорит: «Если бы кто спросил, что мы чествуем и чему поклоняемся? Ответ готов: мы чтим любовь. Ибо, по изречению Св. Духа, Бог наш любы есть; и наименование сие благоугоднее Богу всякого другого имени»[130].
Климент Александрийский говорит: «Сам Бог есть любовь, которую так приятно Ему видеть в нас»[131].
Св. Ефрем Сирин говорит: «Сказано: Бог любы есть. Если имеешь любовь, видишь, Кого имеешь в себе. Как же ты видишь? Радуясь и веселясь о сделанных тобою добрых делах, видишь ты Бога, и не отрицайся, что видишь Бога; Бог любы есть»[132]. Св. Иоанн Лествичник говорит: «Кто намеревается говорить о любви Божией, тот предприемлет говорить о Боге… Слово о любви известно Ангелам, да и им по мере действующего в них озарения. Бог любы есть. Любовь, по качеству своему, есть уподобление Богу, сколько возможно оное смертным. Любовь – Ангельское состояние… Любовь есть Бог»[133].
После сего образ Божий в Ангелах и душе человеческой можно полагать в неудержимом нравственном стремлении всех разумных сил их к Богу, или, иначе сказать, в любви к Богу. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Сия (любовь) наипаче добродетель приближает нас к Богу… Любовь есть общая с Богом»[134].
Он же, объясняя слова Иисуса Христа: блюдите, да не презрите единого [от] малых сих: глаголю бо вам, яко ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего небесного (Мф. 18, 10), говорит: «Что ж означают сии слова? То же, что и следующие: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8). Христос разумеет здесь умственное, для всех возможное, созерцание и размышление о Боге. Тоже должно разуметь и об Ангелах: поелику, по своей чистой и бодрственной природе, они непрестанно мыслят о Боге»[135].
А один из наших архипастырей говорит: «Они (Ангелы) любят своего Творца всей дарованной им силой любви»[136].
Эта сила любви и внутренняя потребность самого существа Ангельского стремиться к Богу носят на себе черты образа Божия. А что и в душе человеческой любовь к Богу есть богодарованная способность, запечатленная образом Божиим, это видно из того, что любовь к Богу в душе нашей: 1) врожденна, 2) вожделенна и 3) необходима в деле спасения нашего.
1) Врожденность любви к Богу в душе нашей несомненна. Св. Иоанн Богослов говорит: любы от Бога есть, и всяк любяй от Бога рожден есть, и знает Бога (1 Ин. 4, 7). Св. Василий Великий говорит: «Нельзя научить любви к Богу. Вместе с образованием человека, насаждается в нем, подобно семени, некая разумная сила, которая сама в себе заключает способность и расположение к любви. Получив заповедь любить Бога, мы еще с самого зачатия нашего имели уже в себе способность любить»[137].
«От природы в нас есть вожделение прекрасного, хотя одному то, другому другое кажется прекрасным. Что же досточуднее Божией красоты? Какое представление приятнее Божия великолепия? Какое желание душевное так живо, как желание, порождаемое Богом в душе, которая очищена от всякого порока и с истинным расположением говорит: уязвлена есть любовью аз? Подлинно неизреченны и неописанны блистания Божией красоты. Люди по природе вожделевают прекрасного; собственно же прекрасно и достолюбезно – благое; а Бог благ. Посему любовь к Богу требуется от нас, как необходимый долг»[138].
И еще тот же св. Василий Великий говорит: «Бог сотворил душу, а не грех. Преимущественным благом ее было пребывание ее с Богом и соединение с Ним посредством любви»[139].
Св. Исаак Сириянин говорит: «Любовь по природе своей предшествует желанию. Если кто чего не возлюбил, то и не желает того»[140].
Блж. Августин говорит: «Бога должно любить для Него Самого, от Которого все любящие Его имеют все – и то, что существует, и то, что любят Его»[141].
«Он (Бог) есть цель всех наших стремлений. Мы стремимся к Нему любовью, чтобы, когда достигнем, нам успокоиться»[142].
2) Блаженство любви к Богу вполне описать невозможно. В Св. Писании она описывается такими словами: крепка, яко смерть, любы, жестока, яко ад, ревность: крила ея, крила огня, (углие огненно) пламы ея. Вода многа не может угасити любве, и реки не потопят ея. Аще даст муж все имение свое за любовь, уничижением уничижат его (Песн. 8, 6–7). Св. Иоанн Златоуст говорит: «Любовь Божия всего выше. Ни огнь, ни меч, ни бедность, ни болезнь, ни смерть, ни все прочее – не страшны для того, кто обладает сею любовью. Посмеваясь над всем, она парит к небу, и душевными расположениями нимало не ниже живущих на небе… Предпочтем же всему любовь сию, ибо ничто не сравнится с ней, предпочтем и для настоящего и для будущего, или, лучше сказать, для самого качества сей любви… Какое слово, какая мысль может изобразить блаженство души, которая любит Бога и Ему любезна»[143].