- Ты, надеюсь, шутишь? - спросила она, потом воскликнула. - Что это на мне надето?!
- Холщевая рубаха, - ответил я. - Очнись, я тебе сказал правду. Не знаю, что произошло, но тогда на улице с нами что-то случилось. Я потерял сознание, ты, скорее всего, тоже. Потом нас сюда привез какой-то человек и оставил моей знакомой старухе. Мы проспали целую неделю и только сегодня проснулись. Я - утром, ты вечером.
- Господи, что ты такое говоришь! Разве такое может быть? - испугано, сказала она.
- Все может. И люди могут летать, и сумасшедшие братья убивать родных сестер, и еще много чего. Ты только не волнуйся, все будет хорошо.
- Нет, я тебе не верю! Такого не может быть!
- Ладно, пойдем, сама посмотришь, - сказал я, взял Машу за руку и вывел на улицу.
- Господи, - только и прошептала она, оказавшись в теплой летней ночи. - Значит, ты не шутил?
- Какие еще шутки. Ты думаешь это все новости?
Она не ответила, наверное, боялась узнать, что еще на нас свалилось.
- Мы с тобой вернулись назад, - договорил я.
- Куда, назад? - с каким-то мистическим ужасом, прошептала она. - Я не понимаю!
- В июнь месяц.
- Правда? - протянула она. - А это хорошо или плохо?
- Пока не знаю. Помнишь, тогда в бане, со мной разговаривал человек?
- Тот? Помню, твой родственник.
- Нет, это был я. Ты мне не поверила, и напрасно. И теперь все объясняется. Сейчас мы с тобой оказались в июне двенадцатого года. И теперь знаем, что с нами произошло в ноябре.
- Зачем вспоминать, я почти дала слово Пете Кологривову, - перебила меня княжна.
- Да, конечно. Только я сейчас говорю совсем о другом. Мы с тобой знаем, что нам пришлось бежать из вашего дома, и за нами гнался твой брат.
- Знаем, - согласилась она.
- Вот я и отправлюсь нам помочь. Приготовлю все нужное в лесной избушке…
- Значит, ты все это специально подстроил! - непонятно почему, возмутилась Маша. - Вот не думала!
- Что я мог подстроить? Я у вас в имении увидел тебя первый раз в жизни. Это ты меня, оказывается, уже знала… Все так запутано… Пожалуйста, не перебивай, а то мы так ни до чего не договоримся. Я и сам пытаюсь понять.
- Что ты понимаешь?
- Получилось, что я помог нам спастись, - продолжил я. - Специально туда приехал в лес и все подготовил. Это понятно…
- Значит, это я во всем виновата? - неожиданно, спросила княжна.
- Никто ни в чем не виноват. Нам сейчас нужно думать, что делать дальше. Твои родители мне говорили, что мы с ними были знакомы, и я лечил твою мать…
- Ну, да, прошлым летом, когда мы жили в Усладах. Мама заболела, и ты ее вылечил.
- А теперь получается, что сейчас и есть то самое лето, только оно еще не прошлое, а нынешнее. И я познакомлюсь с вашей семьей.
- Но мы же и так, - начала она, подумала и согласилась, - хорошо, хорошо, если хочешь, знакомься.
- Ты не знаешь, как мы познакомились с твоей семьей, и где я тогда жил?
- Нет, мы тогда с тобой не встречались. Когда мама заболела, я гостила у Юсуповых.
- Ты постарайся вспомнить, может быть, у вас какой-нибудь разговор на эту тему был? Не из этого же села я к вам попал.
Маша задумалась, но так ничего и не вспомнила. Однако вполне по делу спросила:
- А как же я с тобой в Услады поеду, если гощу у Юсуповых?
- Значит, не поедешь. Интересно…
Что интересно, я договорить не успел, к нам подошла Ульяна. Увидев, что мы вдвоем, приветливо поздоровалась с княжной. Маша ответила, и я заметил, постаралась рассмотреть в темноте, правда ли хозяйка старуха. Убедившись, сразу успокоилась.
- А ты чего это, Алексей Григорьевич, не зовешь гостью в избу? Сейчас я на стол накрою, будем ужинать.
- Вы идите, я следом, - попросил я, и когда женщины вошли в дом, спешно оделся.
Когда я привел себя в порядок и вошел в избу, Ульяна уже начала накрывать на стол, а княжна Марья с непроницаемым, суровым лицом рассматривала рубище, в которое была одета. Мне кажется, только воспитание помешало ей учинить по этому поводу скандал. Пока знахарка возилась с ужином, Маша не произнесла ни слова.
Наконец, хозяйка пригласила нас к столу. Еда была простая, деревенская: хлеб, кисель, яйца и молочные продукты. Появилась на свет и заветная бутылочка. Ульяна разлила зелье по кружкам. Водка у нее оказалась вкусной и ароматной, настоянной на травах. Я с удовольствием выпил полную чарку, а Маша лишь слегка пригубила.
- Люблю я грешница, водочку, - призналась старуха, и сразу налила по второй. - Очень она для внутренностей полезная.
После третьей кружки, бабку заметно развезло. Маша хоть и пила совсем помалу, тоже опьянела. И меня повело, видимо, сказались все недавние стрессы. Все как-то, расслабились и подобрели. Однако разговор у нас так и не клеился, слишком разные люди собрались за столом. Ульяна, решила развеселить гостью, и завела разговор о наших с ней прежних отношениях.
- А знаешь, милая, - сказала она, - мы с Алешей старые знакомцы. Он меня еще сопливой девчонкой знал.
- Вас, бабушка? - удивилась Маша.
- Меня, милая, меня. Уж не припомню, сколько мне тогда годов было, только совсем мало. Алеша, сколько мне было?
Княжна посмотрела на старуху, потом на меня, и решила, что та сумасшедшая.
- Лет тринадцать, четырнадцать, - ответил я.
- Тогда сколько тебе сейчас? - спросила Маша.
- Тридцать один, - весело ответил я.
- А вам, бабушка?
Старуха задумалась и смущено ответила:
- Я точно милая своих годов тебе не скажу, со счетом я не очень лажу. Вот, спроси меня, какая трава, от какой хворобы помогает, тут я никогда не ошибусь.
Маша засмеялась и махнула рукой.
- Все-то вы шутите, а я за чистую монету принимаю.
- Чего это я шутю? Ну, не знаю я как свои годы считать. Когда я малая была, грамоте девок не учили. Тогда не всякая боярыня писание понимала, а нам по крестьянству ни счет, ни письмо были и вовсе не нужны. И, скажу тебе, горлица, жили получше, чем теперешние и люди добрее были! Вот тот же Алеша, я ему никто, а он меня от охальника барина спас, с хорошими людьми свел. Вот так-то, а ты говоришь!
Может быть, будь Маша трезва, не стала бы спорить с сумасшедшей бабкой, но тут не стерпела и пошла в наступление за правду.
- Да как же он вас спасти мог, когда ему только тридцать, а вам не знаю сколько!
- Вот так и спас. Ты не смотри, что я теперь старая, я тоже девчонкой была, а потом, как и ты девушкой!
- Тогда вам должно быть… Вы, когда родились?
- А я уж, милая и не помню, давно это было, - отбрила Ульяна.
- Хоть ты ей скажи, - обратилась Маша ко мне, - зачем она меня дразнит!
- Она не дразнит, а говорит правду. Мы действительно встречались, когда Ульяна была девушкой. У меня получилось, как сейчас у нас с тобой. Я попал сначала в то время, а потом в это, - упустив подробности, объяснил я. - А родилась Ульяна давно, еще при царе Федоре Иоанновиче, а то и при самом Иване Грозном.
- А про Алешу, ты не думай, он не так-то прост, он у царя, окольничим был, - дополнила мой рассказ пьяненькая хозяйка.
- Ты окольничим? - засмеялась Маша. - Вот насмешил! И какому же ты царю служил?
- Царю Дмитрию Иоанновичу, прозванному Лжедмитрием первым, - ответил я.
- А мой предок Николай Урусов убил Тушинского вора, - сказала Маша и заплакала.
Глава 19
Дня через три, все как будто наладилось. Мы скрытно жили в избе Ульяны, отдыхая от недавних подвигов. О том, что у знахарки гостят двое чужаков, знала только соседская конопатая девчонка. К больным Ульяна ходила сама, в избу посторонних не допускала, и нас никто не беспокоил. Маша притерпелась к мысли, что в этом мире не все так просто, почти поверила, что я существо с другой планеты, и донимала расспросами о моих прошлых приключениях.
Удивительно, но ее почему-то больше интересовало прошлое, чем будущее. Послушав несколько фантастических рассказов об автомобилях, самолетах и прочих чудесах техники, она, лишь заходил разговор на эту тему, сразу же его прекращала. А вот рассказы о жизни царей, вельмож, любовные истории, могла слушать сколько угодно.
Ее несостоявшийся жених вскоре был выключен из наших общих воспоминаний и наши близкие отношения возобновились. Думаю, это была в основном моя инициатива. Сложно целыми днями быть вдвоем с интересной девушкой и удержаться от ухаживаний. Против воли возникают увлечение, тяга, а так как первый, самый трудный шаг, мы уже прошли раньше, все случилось как бы само собой.
Не могу сказать, что мы были сильно влюблены друг в друга, скорее всего, просто не могли не сойтись, за неимением других объектов для привязанности. Маша сначала пыталась избежать постели, а потом и сама отдалась страсти в полную силу. Нам было хорошо вдвоем и это, как-то в моих глазах, оправдывало не освещенную обрядом близость.
Ульяна знала о наших "амурах", относилась к этому со стариковской мудростью и ни во что не вмешивалась. Впрочем, она столько времени проводила вне дома, собирала травы, лечила крестьян, что заниматься чужими половыми проблемами не оставалось времени. Я удивлялся, как у нее, в таком преклонном возрасте на все хватает сил.
Тему, которая меня интересовала больше всего, о неведомом благодетеле, спасшем нам с княжной жизнь, она всячески избегала. Однако я "дедуктивным" методом и косвенными вопросами, кое-что об этом человеке узнал.