- Крайне мало, - наконец ответил на вопрос капитан. - Только то, что у них есть свои люди везде. Думаю, они найдутся и в окружении нашего корсиканца, и вашего императора Александра. У них очень строгая дисциплина и все подчиняются Великому Магистру. Кто он такой, никто не знает, даже члены организации. Ниже его стоят простые магистры…
- Верно, - подтвердил я, - с одним таким "простым", я как-то стакивался.
- L'organisation враждует с основными церквями и христианскими, и мусульманскими. Видимо только поэтому она не может захватить светскую власть ни в одной стране. Поэтому они очень хорошо скрываются, и управляют только через подставные лица.
Мне не показалось, что Организация, как называл ее капитан, так уж всесильна. Я, вообще, сначала посчитал ее членов обычными сектантами, маргиналами с идиотскими ритуалами.
- Получается, они почти всесильны и невидимы? Вроде тамплиеров?
- Я этого не знаю, хотя, думаю, они похожи. Тамплиеры со временем тоже впали в суеверия и начали осуществлять кощунственные обряды. При Филиппе IV Красивом против них возбужден был инквизиционный процесс по обвинению в отрицании Христа, идолопоклонстве и дурных нравах. 3 октября 1307 г. все тамплиеры во Франции одновременно были арестованы, в том числе и магистр ордена, Жак де Молэ. Парижский парламент и университет признали обвинения против них доказанными. Рыцари, обвиненные в ереси, с Жаком де Молэ во главе присуждены были к смертной казни и в мае 1310 г. сожжены на костре. Говорят, часть их сумела спастись и сберечь скрытые богатства, но основные силы они потеряли еще в четырнадцатом веке. Эта l'organisation никогда не была так широко известна, как тамплиеры. Если бы не смерть моих родителей, я бы о них тоже ничего не знал.
Я подумал, что бороться против невидимок, почти невозможно. Тем более что, как показал мой случай, они умеют перемещаться во времени.
- Знаете что, мосье Крылов, я советую вам избавиться от этой сабли, как она вам ни дорога. Жизнь, мне кажется, дороже.
- Я подумаю, - пообещал я, а про себя добавил, - если в обмен кто-нибудь предложит небольшое европейское королевство.
В этот момент наш разговор прервали, пришел слуга и пригласил нас к обеду. Мы спустились на первый этаж. Обед накрыли в малой столовой, почти за семейным столом. Гость, не считая нас с Машей и французом, оказался только один, господин с лицом, за которое сложно было уцепится взглядом. О таких людях, в милицейских ориентировках пишут: рост средний, телосложение среднее, нос обычный, глаза карие, овал лица округлый, особых примет нет. Звали его тоже обычно, Сергеем Петровичем и только из дальнейшего разговора выяснилось, что он какой-то уездный чиновник и приехал посмотреть на французов.
Таким образом, за столом нас оказалось шесть человек, мать с сыном Кологривовы, де Лафер, Сергей Петрович и мы с княжной. Разговор, само собой, шел о войне, зверствах неприятеля и славе русского оружия. Говорили в основном по-русски. Сергей Петрович иностранными языками не владел, но все хотел знать и слышать. Когда же остальные переходили на язык Лафонтена, то хвалили храбрость и благородство французов. Получалось, что два патриота, русский и французский, считали, что все в восторге только от их армий.
Петр Андреевич, единственный здесь участник боев и под Бородино и за Малоярославец, о подвигах и сече не вспоминал, скромно сидел за столом, только изредка поднимая взгляд от тарелки. Зато Сергей Петрович крошил языком французов, как капусту и со знанием дела объяснял, почему наши флеши лучше неприятельских. После фортификации он перешел к артиллерии и взялся объяснять хозяйке, чем мортиры отличаются от гаубиц.
Французу скоро стало скучно слушать русскую речь, и он спросил Екатерину Романовну, о чем рассказывает приятный мосье. Кологривова смешалась, не зная как перевести словесный бред Сергея Петровича. Пришлось вмешаться мне и в двух словах объяснить, что "приятный мосье" думает, что он Наполеон. Все, включая чиновника, посмеялись шутке, и Сергей Петрович, расслышав знакомое имя узурпатора, наконец, объяснил, зачем он сюда явился.
- Ваш приказчик приезжал рассказать именно об этом господине французе? - спросил он.
Хозяйка подтвердила и так очевидное, тем более что виконт был одет в военную форму.
- Однако он говорил не об одном французе, а о многих неприятельских солдатах? - уточнил чиновник.
- Остальные сейчас живут в людской, - ответил вместо матери Петр Андреевич. - Нам хотелось бы знать об их дальнейшей судьбе.
- Их судьбе? - переспросил Сергей Петрович. - Это от меня никак не зависит, все будет так, как решит начальство.
- Но, позвольте, - удивилась хозяйка, - а вы тогда зачем приехали?
- Убедиться, что в нашем уезде появился неприятель, - конкретизировал свою задачу чиновник. - Теперь я доложу-с по начальству, и будем ждать какое выйдет решение…
- А где ваше начальство? - спросил я.
- В Москве-с, - коротко и конкретно, ответил он.
- В Москве? Но она же сгорела!
- Это нам известно-с, - подтвердил Сергей Петрович. - Однако это-с ничего не значит, она скоро отстроится.
Мы все, исключая, ничего не понимающего француза, удивленно уставились на представителя власти.
- А пока что с ними делать? - тихо спросила Кологривова.
- Этого я не знаю-с. Пусть пока живут у вас, до решения начальства-с. Мне, извините, госпожа Кологривова, сейчас не до французов. В нашем уезде совершено страшное душегубство, я прямо от вас еду в имение князей Урусовых. Там третьего дня назад князь с семьей заживо сожжены собственными крестьянами.
- Урусовы? Они погибли? - смертельно побледнев, безжизненным голосом, спросила Маша.
- Точно так-с, взбунтовались их холопы, и сожги господский дом вместе с господами. Спасся только один молодой князь.
- Мама, - тихо сказала Маша, привстала на стуле, взялась рукой за сердце и упала в обморок.
Все вскочили со своих мест. Петр Андреевич рванулся, помочь княжне, но, видимо, от резкого движения, что-то произошло с его раной, он вдруг побледнел, прижал к груди руку и без сил, опустился в кресло. Екатерина Романовна закричала, требуя слуг:
- Филька, Степан, кто-нибудь, скорее сюда!
Маша, между тем, неподвижно лежала на полу.
- Мосье да Лафер, помогите, - попросил я француза.
Он понял, что я от него хочу, бросился ко мне. Мы с ним подняли княжну и понесли в ее комнату.
Следом, набежавшие лакеи, вели под руки Петра Кологривова.
- Господа, - крикнул нам вслед испуганный Сергей Петрович, - что я такого сказал? Я никого не хотел обидеть!
Мы внесли девушку в ее комнаты и положили на постель. Княжне почему-то отвели апартаменты, в то время как мы с виконтом ютились в одной комнате. Следом за нами вошла расстроенная Екатерина Романовна.
- Господин Крылов, что случилось с вашим товарищем?
- Обморок, - коротко ответил я, - у вас есть нюхательные соли?
- Сейчас принесу, - ответила она и выбежала из комнаты.
Как всегда, когда нужда в помощи отпала, в комнату набилось масса народа, так что сама Кологривова с трудом протиснулась в дверь, передать мне нюхательную соль. Пришлось брать власть в свои руки.
- Прошу все выйти! - категорично, потребовал я. - Больному нужен воздух!
Зрители начали неохотно расходиться. Маша все это время пребывала в глубоком обмороке. На бедную девушку слишком много всего свалилось за последнее время! Она из одного несчастья, разом попадала в другое. Я проверил у нее пульс и поднес к носу проверенное средство от обмороков - флакон с ароматическими солям. К сожалению, они ей не помогли. Я расстегнул на ней сюртук, поднял рубаху и припал ухом к груди. Сердце билось, но очень нечетко. Пришлось применить массаж. Только после того, как, поймав темп, я несколько раз сильно нажал на грудную клетку, она нормально задышала. Дальше я действовал по своей проверенной методике.
Только когда Маша окончательно ожила, я позволил себе расслабиться и сел на край постели.
- Ну, как она? - спросили у меня за спиной.
Я подскочил на месте и резко обернулся. Бледный как смерть Петр Кологривов остановившимся взглядом смотрел на раскинувшуюся на постели княжну. Зрелище и, правда, было живописным, но в такой ситуации не стоило рассматривать женские прелести.
- Вы, вы, что здесь делаете?! - возмущенно воскликнул я, стараясь прикрыть обнаженную княжну. - Немедленно выйдите отсюда!
- Простите, - пробормотал он, - я так за нее испугался!
- Я это заметил, - с иронией сказал я, взглянув на его обтягивающие бедра панталоны.
Петр Андреевич иронию не оценил и продолжил попытки заглянуть мне за спину.
- Вы можете мне сказать, что с ней? - дрогнувшим голосом, спросил он. - Она не умрет?
Мне сделалось неловко за низменные подозрения, похоже, парень и, правда, был очень напуган обмороком Маши.
- Не умрет, - успокоил я его. - У княжны обычный обморок.
- У княжны? - с трудом ворочая языком, переспросил он. - Так она?…
- Княжна Урусова и внезапно узнала о гибели своих родителей. А теперь уходите, пусть Марья Николаевна поспит, ей необходим покой.
Кологривов, с круглыми от удивления глазами, начал пятиться и исчез за дверями. Я до конца освободил княжну от одежды, закрыл одеялом и тоже вышел. Возле дверей толпились дворовые. Я выбрал из них девушку со смышлеными глазами, попросил посидеть с больной, после чего спустился вниз. Екатерина Романовна и Сергей Петрович по-прежнему сидели за столом и смотрели на мечущегося по комнате Петрушу. Де Лафер стоял возле окна и сочувственно качал головой.
- Ну, как, что с княжной? - бросился ко мне лейтенант.