На следующий день отец повел Бориса в парикмахерскую, где ему состригли его ёжик, оставив маленький чубчик. Боря глядел на себя в зеркало, и по щекам у него текли слезы. Далее, у него забрали всю его стиляжную одежду, и выдали что-то вроде рабочей одежды, в которой, по его понятиям, дальше двора пойти было нельзя, ребята засмеют. Все лето Борис сидел под замком в квартире, занимался подготовкой к экзаменам, во двор его выпускали родители, когда приходили с работы.
В Советском Союзе началось освоение космоса. Космическая ракета облетела Луну. Был построен атомный ледокол «Ленин». Быстрыми темпами развивалась промышленность. Весь мир восхищался достижениями советских людей. В серии статей, опубликованных выходящей в Миннеаполисе газетой «Трибюн», Виктор Кон на основании бесед со многими американскими учеными пытался объяснить поразительные темпы развития советской науки и отставание США.15 Автор указывал, что правительство США увеличивало в будущем финансовом году на 6,5 процента ассигнования на научные исследования, тогда как, согласно «подсчетам, произведенным авторитетными кругами в Вашингтоне», Советский Союз увеличивал свои ассигнования на научные исследования на 11 – 16 процентов в год.
Кон заявил, что два года назад американцев предупреждали о том, что Советский Союз расходовал на образование 8 процентов своего национального дохода, тогда как Соединенные Штаты расходовали на это всего 4 процента своего национального дохода; а теперь Соединенные Штаты расходовали на образование 5 процентов национального дохода, тогда как в Советском Союзе эта статья расходов составляла 10—15 процентов национального дохода.
«Мы увеличивали наши научно-технические кадры на 3—4 процента в год, – заявлял Кон. – Россия же увеличивала свои научные кадры на 6—7 процентов в год». По признанию автора, в течение истекшего года становилось все более очевидным, что Советский Союз двигался вперед во многих областях науки, «а не только в исследовании космического пространства». Автор приводил выдержки из различных докладов американских ученых и других специалистов относительно достижений Советского Союза в области электроники, физики твердых тел, практического применения квантовой теории, астрофизики и т. д.
– Да – говорил Владимир Петрович жене – читая эти строки в газете – что же выйдет из нашего сына?
– Позор, позор – соглашалась Тамара Ивановна.
Осенью Борис сдал вступительные экзамены и был зачислен в группу 48ММ «металлургическое машиностроение» Орского машиностроительного техникума. Учеба в техникуме явилась поворотным пунктом в жизни Бориса. Там были совсем не такие отношения, как в школе. К учащимся преподаватели относились как к студентам. Помимо общеобразовательных предметов за среднюю школу, им давали довольно глубокие знания по производственным дисциплинам, таким как, например, металлургическое производство, прокатное производство и другие, которые преподавали так называемые производственники-почасовики, т.е. ведущие и главные специалисты с заводов, в ранге заместителя главного инженера, начальника технологического или конструкторского отдела и т. п. На очень профессиональном уровне преподавали сопромат (сопротивление материалов), начертательную геометрию, черчение и т. д. Учиться Борису было трудно, но очень интересно.
Очень большое значение для Бориса имел коллектив учебной группы. После школы, где ему приходилось общаться с второгодниками, двоечниками и прогульщиками, в техникуме он оказался в коллективе умных, всесторонне развитых ребят. В его группе была очень развита взаимопомощь. На первых порах Борису было очень трудно, сказывались пробелы по школьным предметам. Неоценимую помощь ему оказали его новые друзья. Как-то так получилось само собой, что четыре парня и три девушки стали единомышленниками, им было интересно вместе и в учебе и в творчестве. Они активно участвовали в художественной самодеятельности, выпускали рукописный журнал «Современник», слушали замечательные песни советских композиторов и сами их пели, занимались в спортивных секциях и технических кружках. Одним словом, Борис попал в совсем другой мир, который перевернул его жизнь.
Сначала образовалась компания ребят в составе: Гена Беляев, Семен Дубинский, Шамиль Халиуллин и Борис. Они вместе готовились к занятиям, гуляли, ходили друг к другу в гости. Как-то они остались после занятий в техникуме и разбирались в каких-то премудростях знаний, и там же остались три девочки: Жанна Чижова, Лида Наумова и Дифа Козак. Постепенно ребята и девчата всё чаще и чаще стали заниматься все вместе, помогали друг другу в учебе, пели песни, мечтали, готовили номера художественной самодеятельности.
Шамиль еще до поступления в техникум серьёзно занимался радиотехникой и радиоспортом, участвовал в международных соревнованиях. Увлекался фотографией, хотя фотоаппарат-то у него тогда был «Смена», самый простенький. Шамиль сагитировал мальчишек, записаться в радиокружок. Какое-то время Борис даже ходил на занятия, где их обучали работе на «ключе», передавая и принимая тексты при помощи морзянки (азбуки Морзе). Но очень скоро он понял, что это занятие не для него, и ушел из кружка. Борису хотелось чего-то другого, и он записался в планерный кружок городского аэроклуба. И даже ходил туда несколько недель. Курсантам в течение зимы преподавали устройство планера, теорию взлета, полета и посадки. А Борис думал, что это не будет так долго, что немного теории, и – летать! Ушел и оттуда.
В конце первого курса была спартакиада учебных заведений. Борис участия не принимал, и сидел вместе со своими товарищами на трибуне в качестве зрителя. Вдруг к нему подбегает организатор спартакиады от машиностроительного техникума, говорит, что не пришел какой-то парень, который должен был метать копьё и, чтобы команде не записали «баранку», т.е. не поставили ноль, уговаривал Бориса выступить вместо того парня. Времени на раздумья уже не было, т.к. по радио уже объявили соревнование метателей копья. Борису пришлось срочно переодеться и выйти на поле. Раньше он никогда копьё даже в руках не держал. Но Борис не мог позволить себе выступить плохо еще и потому, что не хотел опозориться перед девчонками на трибунах. Он вспомнил киножурнал «Новости дня», который начинался всегда кадрами новостроек, уборочной страды и, в том числе, кадрами спортсмена-метателя копья. Поэтому он как в киножурнале без разминки разбежался и, что было сил, метнул.
В результате у Бориса в позвоночнике что-то хрустнуло, его пронзила острая боль, и он упал. Но это было только начало. Самое страшное началось потом. Это называется травматический радикулит. Борис не мог двигаться, нагибаться, поворачиваться. И его уложили в больницу. Чего только врачи с ним не делали: и новокаиновую блокаду, по десятку страшно больных уколов вдоль позвоночника с обеих сторон, и облучение кварцевой лампой, и гальванотерапия, – ничего не помогало. Борис оставался в больнице.
А за окном бушевала весна, ребята гуляли, а он лежал на больничной койке. Настроение было препакостное настолько, что друзья принесли Борису книгу про советского летчика Алексея Маресьева, самолет которого был сбит, ноги летчика были прострелены и идти он не мог, поэтому он несколько суток полз по снегу в сильный мороз, обморозил ноги, которые ему ампутировали, когда он добрался до наших. Он преодолел себя, и стал летать на протезах вместо ног, продемонстрировав силу духа. Друзья решили таким образом поддержать Бориса.