«Какая же я дура, – подумала она. – Не могла перетерпеть. Так ничего не получится. Нужно пережить это состояние… как бы его назвать? Это, это… да рабство это! И пробиваться, пробиваться. И можно пробиться, я уверена. Нет, я знаю это. Нет, я никого не хочу обидеть, – продолжала она разговаривать сама с собой. – Продавец, так продавец, парикмахер, так парикмахер. Каждому свое. Но не мое это настолько, что скулы сводит. А мое… буду стучаться в эти театральные двери, пока мне «Оскара» не дадут».
Оксана уснула. Она проспала до полудня – настолько сильно было ее перевозбуждение накануне. Проснувшись, она сразу почувствовала голод и, одевшись, вышла на кухню. Мать сидела и смотрела в окно.
– Ты что, мам? – спросила Оксана.
– Долго же ты спишь, – не глядя на дочь, сказала мать. – Предчувствие у меня плохое. Толя с утра ушел отмечать Первомай, боюсь, вернется на рогах.
– Мам, а ты не впускай его, – предложила Оксана.
– Да как не пускать? – ужаснулась мать.
– Начинается. Все, я поняла. Есть, чего поесть?
– Посмотри в холодильнике.
– Щи, отлично. То, что надо! Меня уволили вчера.
– Ох, дочка…
– Не надо, мам. Этим летом я должна поступить.
До вечера Оксана просидела за учебниками. А вечером вернулся Толя. Судя по голосу, он выпил со всеми трудящимися мира. Оксана надела наушники и продолжала читать.
В какой-то момент музыку в наушниках стал заглушать шум, доносящийся из квартиры. Оксана сняла их. Это кричала мать. Толя избивал ее в коридоре. Огонь охватил голову Оксаны. Она сжала кулаки и медленно поднялась с кровати. Выйдя из своей комнаты, она увидела, как ее отчим пинает мать ногами в живот. Пройдя мимо коридора на кухню, Оксана открыла ящик под газовой плитой и выбрала самую большую и тяжелую чугунную сковородку.
Быстро захлопнув ящик, она вышла в коридор и, недолго думая, со всего маха, огрела «любимого» отчима сковородкой по затылку. Тот, моментально потеряв сознание, завалился на мать. Оксана помогла ей выбраться.
– Мама, ты цела?
– Ты убила его? – пролепетала мать.
– Очень на это надеюсь.
– Как это выяснить?
– Горло перерезать, тогда наверняка знать будем.
– Бог с тобой, доченька. Вызывай скорую!
– Ну, конечно.
– Я сама.
– Эх, мама…
Оксана ушла к себе в комнату.
Отчима она не убила. Сотрудники скорой помощи долго настаивали на вызове полиции, но мать Оксаны мольбами уговорила их этого не делать. Потом те сказали, что Толя – клиент наркологической клиники, а в таком состоянии они его не заберут… но, забрали. Обещали через три дня вернуть. Просили предварительно позвонить, чтобы забрать его, либо навещать, чтобы точно знать, что да как.
Майские праздники превратились в тоскливое ожидание. На второй день, день накануне которого Толю должны были выпустить, Оксана сидела с матерью на кухни. Мать плакала.
– Мам, ну, что ты каждый раз? Каждый раз одно и то же, и ты каждый раз…
– Я не о том сейчас, доченька.
– Что такое?
– Тебе нужно уйти. – Мать заплакала навзрыд.
Оксана потеряла дар речи. Она не знала, что сказать, как реагировать, что думать.
– Ты останешься с этой тварью, а меня прогоняешь? – в сердцах спросила Оксана.
– Прости меня! – Мать бросилась на колени.
– Мама, мама, что ты? – Оксана подняла ее.
– Я не смогу его прогнать, – еле слышно проговорила мать.
– Все, мама. Достаточно. Я поняла. Не говори больше ничего. – Оксана обняла мать. – Мне тяжело тебя понять, но раз ты считаешь, что так будет лучше…
– Оксана! – снова заголосила мать.
– Все, все, мама, успокойся. Его завтра выпускают? Целого и невредимого? Наверняка, кроме шишки, ничего не заработал.
– Возьми все деньги, что я накопила, – вдруг сказала мама. – И не говори ничего. Это твое. Там немного, но, на первое время должно хватить. Хотя, я не знаю, даже, сколько сейчас может хватить, и какое это первое время.
– До того, как ты меня по телевизору увидишь, – улыбаясь, сказала Оксана.
– Ох, дочь, – сквозь слезы рассмеялась мать. – Забирай и не спрашивай.
– Я поняла. Возьму, мама. А этот козел не знает про деньги?
– Нет, – соврала мать.
– Хорошо. Это в долг, мама. Я тебе верну.
– Что ты! И вот еще. Не знаю, есть ли тебе, куда пойти. Нет, так езжай к бабушке. Господи, три года уже о ней не вспоминали. Господи, вот дожили. Свекровь позабыла с этим…
– Хорошо, мама. Завтра днем и уеду. Главное, звони, если что. Тебе нужно поспать. Пойдем.
Оксана уложила мать, а сама всю ночь пролежала с открытыми глазами. Так больно ей еще никогда не было.
К полудню следующего дня Оксана собрала свои вещи, те, что посчитала необходимыми, и уложила их в рюкзак. Долго она прощаться не стала, – мать торопилась в больницу, – вышла из дома и направилась к метро. Добравшись до конечной станции, она пересела на автобус и доехала до деревни, где жила ее бабушка, мать ее отца. К вечеру, с трудом отыскав дом, она обнаружила, что все ставни были закрыты и заколочены. Выяснилось, что бабушка умерла еще два года назад.
Оксане помогли вскрыть дверь в дом. Она вошла, бросила рюкзак, побродила по комнатам, потом улеглась на кровать и задумалась о том, что ее делать. Она закурила. Денег, которые ей дала мать, едва хватит на пару месяцев, и то, если жить здесь, в деревне. «Что же делать?»
Она была на дне, у позорного столба, в тюрьме. Что-то как будто кружило по комнате. Словно призрак женщины в плаще.
– Ты кто? – слабым голосом спросила Оксана.
– Спи, дитя… – был ответ.
Оксану окутал мягкий и нежный сон, ее усталость, переживания, бессонная ночь, все было укрыто легким покрывалом.
– Проклятье! – Оксана смотрела на часы на мобильном телефоне. – Тут я не останусь, это точно. Это место не для меня. Нужно обратно. Но, куда? Куда? Там разберусь. Нужно в Москву. Все деньги сейчас грохну на такси. Кто сейчас автостопом возьмет? Если только не натурой. Вот черт! Рискну!
Через полчаса Оксана стояла на Варшавском шоссе с вытянутой рукой. А еще через полчаса возле нее остановился черный «BMW».
– 4 –
Весь следующий день, после того, как Андрей довез Оксану до Курского вокзала, он провел дома с тем ощущением, что ему некуда себя деть. Он то ложился, то садился, то бродил по полупустой квартире. Кто эта женщина в черном плаще? Что с ним происходит? Он забыл думать о том, как ему быть с автомобилем, который нужно было продать, чтоб хотя бы платить за ипотеку, забыл о том, что денег у него предостаточно на ближайшие два месяца с учетом всего перечисленного. Его беспокоила эта женщина, женщина и то, о чем она говорила.
Это было первое, что не давало ему покоя. Вторым, как ни странно, было его приключение с Оксаной. Он довез ее до вокзала в три часа ночи. Какая встреча? Она ехала автостопом, значит, денег у нее нет. Для чего эти слова, о том, что…
– Какой-то бред. Надо мной смеются? И кто? Мнимая женщина и девчонка.
Он с трудом заснул, уже под утро. Оксана не давала ему покоя весь день.
– Автостопом? Черт возьми! Но, мне-то какая разница? Проклятье!
Воспользовавшись убежищем в посольстве Аргентины, в котором Эрнесто укрылся вместе с другими сторонниками Арбенса, он при помощи посла покинул страну и выехал на поезде в Мехико.
Ближе к ночи Андрей остановил автомобиль возле Курского вокзала. Найдя зал ожидания, он принялся бродить меж лавок. Его хождение уже начало вызывать подозрение у обитателей зала ожидания. Вдруг он заметил хрупкую женскую фигурку, сжавшуюся в комок: комок отвернулся от света, уложил голову на пару собственных кроссовок, и укрылся с головой короткой летней курточкой.
Андрей осторожно подошел к комочку и стал его тормошить. Комочек разогнулся и превратился в симпатичную девушку. Девушка хлопала глазами, глядя на Андрея, пытаясь понять, что происходит.
– Это ты? – наконец спросила Оксана.
– Он, – ответил Андрей. – Поднимайся. Где твой рюкзак?
– В камере хранения, – с трудом ответила Оксана.
– Забирай его.
– Зачем?
– Ко мне поедешь.
– Ты за кого меня принимаешь, ты, мажор… на черной бомбе?
– Ой, да нужна ты мне больно! Давай, поднимайся.
– Рюкзак я оставлю тут. Что тебе надо? – продолжала сопротивляться Оксана.