– Потому что мы привыкли на земле работать! – будто трагик, стуча себя кулаком в грудь, меж тем не унимался оратор. – Мы там, где ни одна ищейка проползти не сможет. Мы все улицы знаем, нам каждый мерзавец известен! За то нас и ценили, и почитали! А вы? А вы, значит, нас презрением решили обложить… Как вам не стыдно?! К совести вашей взываю, к чести! Ваш же покой берегли! А вы как будто и за руку с нами здороваться не хотите!
Вся та наигранность, всё то показное паясничество, которое демонстрировал в кабинете господина Капризова Берёза, с прискорбием сообщало лишь об одном: он был пьян. И судя по тому, как раздражённо реагировала его нервная система на любое, даже лишь предполагаемое замечание в его адрес, выпивал он по утрам уже не первый день.
Стыдливо осознавая свой жалкий вид, свои слезящиеся глаза, своё красное лицо и даже свои новые кроссовки, которые купила ему жена, чтобы он выглядел хоть сколько-нибудь пристойно на собеседовании, ибо ботинки носить он не мог из-за ранения, – всё это признавая, Берёза не знал, как ему вести себя, чтобы не позориться. Вернее, не то чтобы не знал, а забыл. Словно бы разучился достоинству. Ему параноидально казалось, что все на него как будто бы изучающе смотрят и непременно потешаются. Словно бы помнят о том, каким он был раньше, а теперь, видя, до чего он докатился, исподтишка довольно посмеиваются и бесцеремонно указывают пальцем. А при этом ещё и думают чёрт знает что! Правда, что именно думают, несчастный Берёза не смог бы даже предположить, но обязательно что-нибудь ужасное, а от этой мысли становилось ещё обиднее и страшнее. А сам страх быть осмеянным, презираемым, справедливо попрекаемым в никчёмности и, что самое жуткое, честное определение «алкаш» душили Берёзу и заставляли его лоб покрываться испариной. В такие моменты, якобы защищаясь, даже тогда, когда на него никто и не думал нападать, он вдруг превращался в отъявленного фигляра и оратора. Он, точно рассуждая, что если уж так превратно о нём думают, что держат его за ничтожество, то пусть так и будет, и он сейчас всем покажет… Впрочем, следует напомнить: никто так не думал. И Берёза принимался кривляться и натужно лицедействовать, говорить глупые речи, зачем-то врать и иногда специально указывать на те свои недостатки, над которыми, как ему казалось, зубоскалит публика.
Берёза стоял перед господином Капризовым и специально дышал на него перегаром. Специально топал свежей кроссовкой, чтобы Дмитрий Кириллович видел, как это всё глупо и что Берёза не боится показаться глупым. Что он такой и есть на самом деле и другим становиться не желает. А то, что жена специально купила ему новую обувь, чтобы он смог получить работу, похожую на ту, которую он действительно любил и которой отдал часть своего здоровья, Берёзу не волновало. Пусть смотрит этот молодой щегол. Пусть насмехается. Да, так и надо. Так и есть.
– Сядь, прошу тебя! – наконец прервал поток бессмысленной речи своего коллеги Брагин.
Для этого ему даже пришлось привстать и почти насильно усадить Берёзу на место.
– Или, если тебе не интересно, – добавил Брагин, – выметайся отсюда сам. А не устраивай тут цирк.
Берёза сел и гордо отвернулся от Капризова.
– Когда все высказались, – подытожил Брагин, – прошу вас, Дмитрий Кириллович, изложите свои пожелания.
Господин Капризов в смущении потёр руки, зачем-то нацепил очки и начал:
– Товарищи, мне нужна от вас некоторая услуга. Уверен, что вы уже сталкивались с подобного рода работой, но если ранее она носила общественно полезный характер, то теперь это необходимо мне – можно сказать, частному лицу.
– Короче, – тяжело вздохнул Брагин и полез в карман, доставая сигареты.
– Здесь курить нельзя, – робко заметил Капризов, переводя глаза с пачки сигарет на лицо Брагина и обратно.
– А что вы мне сделаете? – ответил вопросом Брагин и закурил.
Сизый дымок поплыл по воздуху, и господин Капризов почуял острый и сухой запах дешёвого табака.
– Вы рассказывайте, рассказывайте, – подбодрил Брагин Капризова, со снисходительной усмешкой смотря на него из-под густых бровей.
– Хорошо, – зло ответил Капризов и, поднявшись из-за стола, открыл гремящее стёклами в рамах окно. – В общем-то, мне ничего особенного не нужно…
– Ко-ро-че! – рявкнул вдруг Брагин.
Господин Капризов опасливо сел обратно за стол и, набрав воздуха в лёгкие, выпалил:
– Я дам вам список людей, мне нужно знать о них по возможности всё. Куда ходят, чем живут, с кем спят, с кем просыпаются…
– Компромат? – опять перебил Брагин.
– Да, и не только.
– Дайте посмотреть список, – вдруг неожиданно серьёзно подал голос Берёза.
Капризов протянул ему листок с подготовленными фамилиями.
Берёза с любопытством начал изучать список.
– Что ещё? – спросил Брагин, выпуская струйку дыма и ничуть не интересуясь листком.
– А? – не понял Капризов.
– Что ещё, кроме компромата? Вы говорите, не стесняйтесь. Теряем время.
– Ещё мне надо… Чёрт, даже как-то неловко об этом говорить. Вы, может быть, и не согласитесь.
– Ну-ну! – вновь подбодрил Капризова Брагин, внимательно рассматривая сигарету и стряхивая пепел на пол.
– А мы по ним работали, – толкнув локтём своего коллегу, пробормотал Берёза, всё ещё рассматривая фамилии. – Не по всем, но почти.
– Погоди, – отмахнулся Брагин. – Так что нужно-то? Говорите яснее!
Капризов поднял руки кверху, словно сдаваясь, и сказал:
– Наркотики, может быть, или ещё что-нибудь в этом роде у них сможете найти? Я не знаю, как это делается… Мне это неприятно, если честно…
– Какой должен быть результат? – не поведя и глазом, прямо спросил Брагин. – Вы хотите, чтобы мы собрали на них компромат, – это я понял. А зачем вам, чтобы мы у них что-нибудь находили? Вы желаете, чтобы их отправили в тюрьму?
– Не-е-ет! – протянул Капризов. – Как бы сказать… Ну, чтобы нашли тогда, когда нужно будет.
– Это грязная работёнка, – заметил Брагин, почесал голову и забрал у Берёзы лист. Пробежал глазами по фамилиям.
– Я знаю, – согласился Капризов. – Скажу прямее, если вы всё время на этом настаиваете: мне нужна настолько грязная работа, насколько это только возможно. Допускается, чтобы было даже то, чего на самом деле и не было.
– Боюсь, мы вам тут не поможем, – заключил Брагин и вернул листок Капризову.
– Почему? – удивился советник.
– Это не наш профиль.
– Зато, если хотите, – удивительным образом перейдя на деловой тон, вмешался Берёза, – я, за отдельную плату разумеется, смогу порекомендовать вам пару-тройку человек, которые за любую пакость возьмутся. Но и им нужно будет хорошо заплатить.
Господин Капризов был обескуражен. Он не знал, как ему поступить в данной ситуации. Прежде всего его напрягало, что пришлось раскрыть некоторые свои планы двум совершенно посторонним людям, которые отказываются с ним дальше работать, а значит, свободно могут передать информацию третьим лицам. Впрочем, это было ещё не так страшно, ибо он всегда предусмотрительно допускал такой пассаж. Больше его тревожил другой факт – что теперь, скорее всего, ему придётся иметь дело не с бывшими кадровыми сотрудниками правоохранительных органов, а с обычными подонками, то есть с людьми такого рода, с которыми он никогда дела не имел и не знал, как себя с ними держать.
– Но подождите, товарищи, – решил сделать ещё одну попытку Капризов. – Может быть, вы сможете стать, скажем, посредниками между мной и теми господами… Ну вот которые смогли бы мне помочь в моём деле.
– Исключено, – отрезал Брагин и отвернулся. Ему стал неинтересен разговор.
– Понимаете, в чём дело, Дмитрий Кириллович, – заговорил Берёза, – если мы окажем вам услугу такого рода, то мы, как люди, ещё недавно служившие и у которых, несмотря ни на что, остались некоторые обязательства, просто должны будем сообщить куда следует.