Очевидно, что неоклассическая экономика забила гол в собственные ворота. Место дифференцированного человека Адама Смита неожиданно занял homo oeconomicus, как позже стали называть неприглядный образ полностью рационального и эгоистического индивидуума. Хотя эта искусственная фигура была создана, собственно говоря, только для того, чтобы с экономической точки зрения анализировать определенные формы поведения как бы в лабораторной пробирке. В естественных науках также часто проводят исследования в лабораторных условиях, далеких от реальности, чтобы изучить определенные явления, такие как, например, проявление силы притяжения. Еще Джон Стюарт Милль (1806–1873), в творчестве которого отразились как идеи классической, так и неоклассической экономической теории, использовал этот метод. При этом он, однако, настоятельно подчеркивал недопустимость отождествления homo oeconomicus с реальным человеком. К сожалению, по прошествии времени это важное указание было забыто.
Так данное Смитом реалистическое описание поведения производителей и потребителей в ХХ столетии постепенно уступило место сухому математическому анализу, который, к тому же, не мог понять ни один политик. Хуже того: применяя принципы неоклассической модели, можно было без труда повсеместно находить так называемые провалы рынка, поскольку эта модель служила только целям математического описания определенных фундаментальных взаимосвязей и совершенно не могла точно совпадать с действительностью. Однако на ее основе были сформулированы новые рекомендации для принятия таких мер государственного вмешательства в экономику, против которых столь яростно выступал Адам Смит.
В последующее время экономическая теория прилагала усилия, чтобы вновь представить реальную картину конкуренции. В 1933 г. Джоан Робинсон (1903–1983) и Эдвард Чемберлин (1899–1967) независимо друг от друга разработали модель так называемой несовершенной, или монополистической, конкуренции. В ней на этот раз было учтено, что каждый продавец, как правило, имеет определенный ценовой зазор, даже если у него есть конкуренты. Например, смартфон компании Samsung наделен такими же функциями, что и IPhone фирмы Apple, что даже привело к патентному спору между ними. Тем не менее речь идет не о совершенно идентичных изделиях, во всяком случае с точки зрения потребителей. Клиент также может поручить выполнение какой-то работы более дорогому мастеру, так как ранее уже имел с ним положительный опыт общения. Тем более он не может быть уверен, что более дешевый мастер также качественно выполнит его заказ. По этой причине вполне возможно и даже вероятно, что очень похожие товары и услуги будет торговаться на рынке по разным ценам.
Монополию сегодня также рассматривают под несколько иным углом зрения. Австрийский экономист Йозеф Шумпетер (1883–1950) в своей «Теории экономического развития» (вышла в свет в 1911 г.) указал на то, что, по существу, каждый изобретатель нового продукта сначала становится монополистом. Согласно Шумпетеру, именно в этом и заключается существенный побудительный мотив для того, чтобы в качестве предпринимателя-новатора вообще вывести на рынок новые товары и технологии. Однако со временем начинает появляться все больше подражателей, в результате чего в конкурентной борьбе начальное преимущество в размере получаемой прибыли нивелируется. По Шумпетеру, именно динамическая последовательность инновации и подражания и является истинным смыслом конкуренции. Одновременно в ходе конкуренции новые предприятия и продукты постоянно вытесняют с рынка старые. По этой причине Шумпетер образно называл конкуренцию процессом созидательного разрушения.
Его австрийский коллега Фридрих Хайек (1899–1992) пошел еще дальше. Для него конкуренция также в первую очередь была процедурой открытия, но не только применительно к разработке новых продуктов и производственных технологий. Согласно Хайеку, само многообразие товаров и потребительских запросов, уже существующих на рынке, носит слишком сложный характер, чтобы какое-либо государственное плановое ведомство было в состоянии хотя бы его обозреть. Сегодня потребители хотят, например, есть бифштекс из говядины, завтра они потребуют пиццу, а послезавтра, возможно, блюда китайской кухни или еду, приготовленную из биопродуктов. В отношении других товаров желания потребителей не менее многообразны и изменчивы, что хорошо заметно при смене сезонов в индустрии моды.
Как в условиях этого многообразия государственный плановый орган может знать, какие товары, в каком количестве и в каком месте будут пользоваться спросом? Каким образом оно может обеспечить конкретное удовлетворение этого многоцветья спроса? Только децентрализованное знание сотен тысяч предпринимателей, торговцев и менеджеров, каждый из которых ищет свою выгоду, может решить эту «задачу поиска». Тот, кто когда-либо имел возможность на личном опыте узнать, что такое дефицит снабжения и ограниченность товарного предложения в плановой экономике, не может не согласиться с этой центральной идеей Хайека.
2. Политика конкуренции: Гарвард против Чикаго
Современная интерпретация конкуренции создала ряд проблем для практической политики конкуренции. Очевидно, что интенсивность конкуренции не только зависит от многочисленности поставщиков товаров на рынке. В подтверждение этой мысли приводят, например, аргумент, что конкуренция становится особенно интенсивной, когда на рынке присутствует лишь небольшие число сильных поставщиков; в этом случае говорят также об олигополии. Хорошим примером здесь может служить рынок бензина, на котором представлены несколько крупных нефтяных концернов. Как только, например, Shell снижает цены, за ней немедленно следуют BP, Jet и все остальные компании, чтобы не потерять своих клиентов.
На автомобильном рынке производители также бдительно следят за тем, чтобы, например, вовремя суметь ответить на новую модель конкурента собственной моделью. С другой стороны, на олигополистическом рынке особенно велика опасность образования картелей, препятствующих конкуренции. Поэтому очень многое зависит от конкретной ситуации, в которой олигополия действительно ставит конкуренцию под угрозу.
Таким образом, для оценки интенсивности конкуренции учет только структуры рынка недостаточен. Альтернативное предложение состоит в том, чтобы в качестве критерия оценки конкурентоспособности рынка использовать его результаты. Речь идет о концепции так называемой работающей конкуренции (workable competition). Она разрабатывалась в основном в США усилиями Джона Мориса Кларка (1884–1963). Например, согласно Кларку, допустимость монополии должна зависеть прежде всего от того, готова ли она продавать свои товары по приемлемым ценам.
Однако на практике оказалось чрезвычайно сложно определить, какая цена является приемлемой. Поскольку по естественным причинам на рынке существует недостаток сопоставимых продуктов других производителей, такая цена выводится исключительно на основе анализа издержек монополиста. При этом монополист легко может манипулировать этими издержками, например выплачивая своим служащим высокую заработную плату или предоставляя им роскошные офисные помещения, при этом изображая расходы по этим статьям как совершенно необходимые. Наглядные примеры такого манипулирования в Германии можно отыскать в деятельности энергетических компаний, а также почтового ведомства и управления железными дорогами. В качестве сетевых предприятий энергетические компании можно считать естественными монополиями, поскольку содержать одновременно несколько параллельных линий электропередачи очевидно не имеет смысла. Поэтому они могли бы сколь угодно повышать свои цены, если бы не надзор со стороны государства. Но и при наличии государственного надзора они, в общем, чувствуют себя совсем неплохо. Кстати, среди управляющих и членов наблюдательных советов этих предприятий можно найти многих бывших политиков. Нередко это те же люди, которые на прежней работе отвечали за выдачу разрешений на установление монопольных цен.