Сам я и сегодня оцениваю движение 1968 года более положительно, чем Гётц Али. Эту оценку я разделяю с Ральфом Дарендорфом, который в книге «Соблазны несвободы» писал: «В зеркале обратного вида 1968 год предстает модернизационным рывком – к равноправию женщин и обществу знания, к гражданским инициативам и осознанию экологических проблем, к толерантности в отношении других и заинтересованном отношении к тому, что происходит вдали от страны. Вместе с тем он стал моментом утверждения релятивизма и в этом своем качестве явил в просвещенном мире открытого общества оборотный, фундаменталистский лик Януса».
Мы, члены партий социально-либеральной коалиции, хотели сломать закостенелые структуры аденауэровской эпохи, сделать ответственность за нацистские преступления предметом гласности и модернизировать общество. Следуя традициям либерализма, мы хотели претворить нашу конституцию, опирающуюся на представления о человеческом достоинстве, в действительность, которая воплощала бы конституционные нормы. Мы ощущали ветер общественных перемен, и наши партии, подгоняемые им, приняли тогда решение о реформах, которые по сей день определяют облик Германии. Ключевым лозунгом первого заявления правительства Брандта – Шееля был: «Больше демократии!» Мы сознавали, что эти реформы наберут ход лишь в том случае, если каждое из поколений, живущих в нашей стране, будет противостоять ползучей утрате фундаментальных либеральных ценностей. В современной Германии, где нарастают расистские настроения, это по-прежнему остается самой насущной задачей. В те годы мы утвердили либеральное мышление почти во всех сферах общества – от правопорядка до образовательной политики —. Одновременно мы с большим напряжением сил, преодолевая мощное сопротивление консервативных слоев населения, инициировали новую политику в отношении ГДР и стран Восточного блока. Позже она сыграла, среди прочего, решающую роль в процессе воссоединения Германии и освобождения Восточной Европы.
Гётц Али весьма точно описывает движение-68, имевшее глобальные корни. Все же, с моей точки зрения – а я также был современником событий, – он оценивает это движение чересчур негативно. Тем не менее его книга излагает достоверный взгляд на ситуацию тех лет и обладает высокой документальной ценностью. Разумеется, из того, что он справедливо критикует в тогдашних антилиберальных тенденциях, сейчас осталось не так много: например, желание упразднить капиталистическую экономику. Правда, она не была реформирована так, как того хотели мы, либералы, но поставлена теперь на гораздо более прочные основания, чем имела когда-либо.
В решении самых важных проблем возобладали позитивные тенденции. Как иногда утверждают – и я присоединяюсь к этому выводу, – в те годы республика была практически переучреждена заново. Наши друзья из гражданского движения в ГДР с огромным интересом наблюдали процесс этого пробуждения издалека и страдали от того, что в их обществе не происходит ничего подобного.
Хочу закончить цитатой из великого философа Карла Поппера: «Мы можем интерпретировать историю с точки зрения нашей борьбы за открытое общество, за власть разума, за справедливость, свободу, равенство и за предотвращение международных преступлений. Хотя история не имеет цели, мы можем навязать ей свои цели. И хотя история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл». Этой цели хотим служить и мы, когда возвращаемся с помощью книги Гетца Али к событиям, происходившим в 1968 году в Германии, и обсуждаем их с российскими читателями.
Герхарт Баум, бывший министр внутренних дел ФРГ
Предисловие к карманному изданию
Первое издание моей книги, предложившей критический взгляд на события 1968 года, было приурочено к сороковой годовщине тогдашних протестных выступлений. Возмущенная реакция постаревших борцов за лучший мир не заставила себя ждать. Чтобы выкурить позавчерашних противников авторитаризма из их уютного гнездышка, достаточно было включить в книгу, опубликованную под ностальгическим заголовком «Наша борьба», несколько язвительных замечаний о давно минувшей эпохе исканий и блужданий. Тут же раздались возмущенные крики: «У него стыда нет! Какая мерзость! Что он себе позволяет!»
Стайки боевых друзей и подруг, держа друг друга под руку, появлялись на моих многочисленных – в те дни я выступал около сорока раз – чтениях. Седовласые дамы и господа, хмурясь, рассаживались в зале и принимались за дело: «Ренегат! Перебежчик! Барышник! Мы и читать не станем твою пачкотню!» Называя меня «предателем» и «доносчиком», они в то же время заверяли слушателей в «исключительно просветительском характере» их движения и в собственной непорочности. Как только я посмел обличить хотя бы одного человека из этого чистого мира гуманности и всестороннего раскрепощения!
Перед презентацией моей книги в вендландском городке Хитцаккере там был распространен призыв к бойкоту. Воззвание сочинили несколько представителей старого «альтернативного» движения, которых немало в районе Люхов – Данненберг. Они борются за справедливое распределение ресурсов, против ядерной энергетики и владеют домами, где на человека приходится добрых полтораста квадратных метров жилой площади. Несмотря на предупреждение, собралось около тридцати слушателей. Все они хорошо разогрелись в своих домах под камышовыми крышами[1] и кипели от возмущения. В конце вечера ко мне подошла подтянутая пожилая дама: «Меня зовут Эдельгард». Глядя с укоризной, она молча протянула мне свою брошюру «Добьемся большего вместе. Краткое руководство для активистских групп». Труд Эдельгард открывается задорным обращением: «Всем привет!» – и завершается бодрым лозунгом на обороте обложки: «Будем на одной волне». Ничем не напоминает концепцию «народной общности»[2], а? Ну что вы! Откуда взяться врагам в стране активистских групп, где обитает Эдельгард?
В ходе подобных встреч мои оппоненты обычно выдвигали четыре аргумента в свою защиту: 1. Тот, кого не было среди нас, не вправе судить об этом времени. 2. Мы стремились к новому. 3. Не все было плохо. 4. Мы не позволим лишить себя биографии. Примерно то же заявляли после 1945 года родители бунтарей 68-го, а после 1989-го – многие жители ГДР. Первые столкновения с противниками моей книги подсказали мне слоган для дальнейших выступлений: «Против сорокалетней гнили»[3].
Многие, хотя и не все ветераны 68-го во время дискуссий сознательно уклонялись от неудобных воспоминаний и приукрашивали прошлое. Они вполне серьезно утверждали, что часто скандировавшийся, начиная с февраля 1968 года, лозунг «США-СА-СС» (USA-SA-SS), который ясно свидетельствовал о стремлении детей нацистов переложить вину на чужие плечи, был завезен из Франции. Как он звучал по-французски, эти сказочники не уточняли. Если не вдаваться в подобные детали, можно сказать, что активные участники движения 1968 года в настоящее время ограничиваются двумя отговорками: 1. Во Франкфурте все происходило не так, как в Западном Берлине, а в Тюбингене и подавно. 2. Я был еще слишком молод (вариант: уже слишком стар) для участия в «серьезных беспорядках». Они, конечно, имели место, но как-то стерлись из памяти.
Так, «зеленые» забыли тот факт, что к моменту основания партии ее руководство наполовину, если не больше, составляли выходцы из маоистских революционных объединений «спонти» или из групп марксистских доктринеров. Напротив, те же самые люди – как бы их ни звали: Антье Фольмер, Йошка Фишер, Юрген Триттин или Клаудия Рот, – в один голос твердят, что такие группы следует рассматривать лишь как прискорбное побочное явление, вызванное общим «прорывом». Тут нет ничего загадочного, – биографии десятков тысяч западногерманских студентов, в сущности, ничуть не меньше подпорчены их позднейшими симпатиями к просоветскому Марксистскому студенческому союзу «Спартак», к теории государственно-монополистического капитализма Stamokap, поддерживаемой молодыми социалистами, и к очередному троцкистскому Интернационалу.