После моих слов, лицо Вадима перекосила жуткая гримаса. Но, надо отдать ему должное – он быстро совладал с собой, и последующие его слова были почти ласковыми.
– Красивая ты девушка, Аня, только бедовая… Повторяю, где Фитиль? Я знаю, он был здесь.
– Ты чего пристал ко мне? Мы с ним детей не крестили! Откуда мне знать?
Комсомольскому активисту явно хотелось ответить мне тем же тоном, но он только пристально посмотрел на меня, а затем, повернувшись, громко огласил на весь зал:
– Все выходы из здания заблокированы – ждем милицию. Прошу не беспокоится – невиновных задерживать не будут.
«Хорошо, что с нами Бура не пошел, на нем условный и так уже висит», – подумала я в тот момент.
Следующие полчаса были насыщены подробным разбором произошедшего. Версии разнились сильно! В итоге я пришла к выводу, что драку затеяли Центровские, вспомнив, что именно к этой группировке относились малолетки, вышедшие из туалета. Относительно Фитиля выходило, что это именно он ударил Вадима, заблокировавшего теперь выход из танцзала. Затем ему видимо удалось скрыться через запасной выход. Правда, была одна странная деталь – наши ребята почему-то называли Андрея Фантомасом, а на все мои расспросы только ржали в ответ.
Когда приехала милиция, то скорое дознание во многом свелось к пустой формальности. В групповых драках крайне сложно найти зачинщиков и особо рьяных участников. В итоге, стражи порядка забрали с собой четырех человек, схваченных комсомольцами, приплюсовав к ним с десяток самых авторитетных парней.
– Ну что, не отпало еще желание? – я весело подмигнула Илоне. На дворе стояла октябрьская ночь. Сквозь белесую дымку, ярко подсеченную луной, проглядывали звезды.
– Н-е-е-е-е-т, я же решила… – неуверенно протянула подруга, смотря по сторонам, – а как же мы без Фитиля поедем?
– А, вон он идет – Фантомас! – по безлюдному пустырю, что вел к пруду, к нам быстрым шагом приближался парень. В том месте, где должно было белеть его лицо, находилось черное пятно.
– Мамочки! – Илона вскрикнула и прижалась ко мне.
– Привет, девчонки, – услышали мы голос Андрея, увидев, как он стягивает что-то с головы.
– Вот – незаменимая вещь, – Фитиль протянул нам чулок, – не то, чтобы стопроцентная гарантия, но помочь иногда может.
– В этот раз не очень прокатило – узнали тебя.
– А вот это им придется еще доказать – одет я был как все: рубашка, джинсы.
– Кстати, прохладно становится, – я достала из пакета кожаную куртку.
– Спасибо. Соображаешь! – обрадовался Андрей.
– Еще бы! Все благодаря моему честному лицу и навыкам убеждения – гардеробщица поверила, что это одежда моего брата, забранного ментами, – мои слова были наполнены неописуемой гордостью. – И, что ты теперь всегда эти женские причиндалы с собой носишь? – продолжила я, улыбаясь во все лицо, и указывая на чулок.
– Да нет, по мере необходимости, – потупившись, сказал Андрей.
– Чего засмущался? Все равно тебя не брошу, потому что ты хороший! – я бросилась Фитилю на шею.
– А, может, пойдем уже машину ловить? Потом пообнимаетесь, – подала голос Илона.
–Да, девчонки, ловите. У вас шансов больше. А я типа, сам по себе – в сторонке курю, – поставив меня на землю, Фитиль чиркнул зажигалкой…
Расплатившись с водителем, мы вышли на узкой, глухой улочке, заставленной деревянными домами. Удивительно, но в черте нашего индустриального города «деревенских оазисов» было предостаточно. Постучавшись в окно большой бревенчатой избушки, мы ждали недолго. Вскоре, хозяин дома – Зёма уже открывал нам дверь, ведущую во двор.
– Здорово! А мы вас уже и не ждали! – обычно сдержанный Зёма был переполнен восторгом, что указывало на заметную степень его опьянения.
– Знакомьтесь – Илона, – сказала я, указывая на подругу, когда мы вошли в комнату.
За столом, уставленным редкой снедью и бутылкой самогона, располагались Савва и Света – его подруга. После того как они представились, в ответ вся дружная компания принялась за еду.
– Давайте штрафную! Вам догонять надо! – сказал Савва, наполняя до половины два стакана мутной спиртовой жидкостью, – а это тебе, Лиса, – он поставил на стол бутылку лимонада…
Уже близилось утро, когда после жарения шашлыков и похода в баню, наша утомленная компания начала попарно расходится по комнатам. Первыми нас покинули Савва со Светой. Вскоре Зёма увлек за собой Илону, прилично принявшую на грудь. Мы с Андреем остались последними, целуясь на крыльце. Все было замечательно, но странная мысль не давала мне покоя – все время казалось, что мой возлюбленный пытается сохранить некоторую внутреннюю дистанцию. Когда наши поцелуи незаметно переместились в спальню, Андрей слегка отстранился и произнес:
– Знаешь, не надо нам этого делать…. У тебя ведь никого еще не было…Рыжик, я уже говорил, что это не твоя дорога … Если сейчас мы с тобой … это сильно привяжет тебя. Я же понимаю, что мне так и так тюрьма светит. Надеюсь, конечно… сейчас такие перспективы, столько бабла можно на барыгах срубить…Это уже не фигнёй страдать – по улицам гоп-стопам заниматься, дела близятся серьезные… Но, Лисенок, не нужно это все тебе -быть женой бандита.
– Что ты несешь, Андрей! Почему ты решаешь за меня? Все будет хорошо! Ты же умный – не вечно будешь бандитствовать. Подымешь денег, свой бизнес откроешь! Я люблю тебя! – со всей пылкостью молодости я прижималась к нему, пытаясь поцеловать.
– Я тебя тоже … Ложись спать, Анюта, я на кухне переночую, – с усилием произнес мой возлюбленный. От его слов веяло болью, нежностью и печалью одновременно…
Уже начало светать. Я лежала на кровати, немигающим взглядом уставившись в потолок. Слова Андрея огненными буквами стояли перед моим внутренним взором. По моим щекам текли слезы …
Второй причиной моего бодрствования являлось то, что в доме была отличная акустика и тонкие перегородки. «На пятый заход пошли», – подумалось мне, когда в очередной раз скрип и стоны начали достигать апогея.
Проснувшись около одиннадцати, я вышла в зал. В зале никого не было. Дверь в комнату, где ночевала Илона, была приоткрыта – в углу валялась скомканная простыня в обильных кровавых пятнах.
Почему будучи едва знакомой с Зёмой она пошла на это? Не думаю, что это была любовь с первого взгляда. Наверное, дело в банальной неуверенности. Я никогда не понимала ее, но Илона сильно страдала, видя, что у всех ее подруг (кроме меня) уже были взрослые отношения с мужчинами. Она чувствовала себя белой вороной!
На самом деле, никто на нее пальцем не показывал, не подходил, бросая презрительно в лицо: «Целка!» Все это было только у нее в голове. Хотя, возможно, дело не столько в девственности, сколько в том, что она просто не видела для себя другого способа завести парня. И в определенном смысле ее план сработал – потом еще около года, она могла говорить себе с гордостью: «У меня есть мужчина!» Вопрос был только в том, что Зёма встречался не с ней одной, используя ее как дешевый, запасной вариант.
Когда я вышла на улицу, то обнаружила, что вся компания собралась около мангала. По оживленным репликам ребят можно было догадаться, что вечеринка плавно перетекла в утренник. Все были так увлечены разговорами, что не сразу заметили, как я подошла, став невольным свидетелем Светкиных откровений, которая тихо выговаривала Савве: «Посмотри, Зёма всю ночь, как станок работал! А ты – кое-как один раз и – на боковую!»
– Андрей, поехали домой, – сказала я на ухо своему несостоявшемуся кавалеру. Затем взяла его за руку и потянула за собой…
Глава 4. Стерпится – слюбится
Родившись в промышленном городе, с подросткового возраста я была отдана во власть его пыльных (грязных, в зависимости от времени года) улиц и однотипных дворов. Не скажу, что мной никто не занимался. Но, когда мне исполнилось семь, моя мать решила заняться обустройством своей личной жизни. Я в эту жизнь встраивалась с трудом, поэтому меня переселили на жительство к ее родителям. Они души не чаяли в своей любимой внучке. Я всегда чувствовала себя с ними на много комфортней, чем с матерью, постоянно срывавшейся на мне. Так что переезд к бабушке с дедушкой тогда был для меня только в радость. Мой дед – бывший военный летчик уделял мне почти все свободное время. Я была избалована походами в кино, цирк, театр и зоопарк. По выходным мы вместе ходили на мотогонки. Моя бабушка – представительница дворянского рода, обедневшего еще до революции, преподавала в школе. Она была уже на пенсии, но не представляла свою жизнь без любимой работы. Именно благодаря ей, я научилась читать еще в пятилетнем возрасте, а впоследствии по-настоящему полюбила поэзию и литературу. Учеба в школе мне давалась легко – до седьмого класса была отличницей. Да и потом, напрочь забросив выполнение домашних заданий, умудрилась закончить обучение без троек. Мать тоже не забывала обо мне – приходила по субботам, всякий раз с пакетом, наполненным разными вкусностями и подарками. Так все шло своим чередом, но по мере взросления, мой неуемный, боевой характер все больше давал о себе знать. У стариков с годами сил не прибавлялось, а я только набиралась подросткового упрямства. Примерно, с седьмого класса все вечера напролет я пропадала на улице. Именно тогда я почувствовала себя своей в компании мальчишек, с которыми мне предстояло впоследствии многое испытать. Мне нравились эти задиристые ребята, нравилась их жизнь, насыщенная всевозможными приключениями.