– Я хорошо помню этот бриг, – сказала Алиса, – и этот салон, когда судно принадлежало моему отцу, здесь всё было несколько иначе. Полагаю, переоборудование обошлось Вам недёшево.
– Да, – ответил Александр Иванович, – всё вместе: и ремонт, и механизация работы с парусами, и переустройство внутренних помещений вылилось в сумму, значительно превысившую ту, что я заплатил при покупке брига, но мне помогли. Были выделены деньги из городского бюджета, наш мэр, Анатолий Андреевич, предложил сделать «Бегущую по волнам» одним из символов города, он вложил сюда и свои личные средства.
– Я знаком с Анатолием Андреевичем по аэроклубу, он и существует ныне только благодаря его усилиям. Простите, я не представился, – с опозданием попытался исправить я свою ошибку, – Сергей Иванович, летчик-планерист, командир планерного звена нашего аэроклуба, а по совместительству преподаватель университета, или наоборот.
– Планер и парусное судно имеют много общего, – ответил капитан, – оба они зависят от стихий, недаром в старые времена парусники называли невестами ветров.
Взгляд мой, обойдя салон, остановился на стене, где висела искусно выполненная картина, как нельзя лучше гармонировавшая с названием судна. Я заметил, что и Алиса пристально всматривается в эту картину. На ней была изображена девушка в легком белом платьице, свободно бегущая по волнам, положение её тела, развевающиеся на ветру волосы, складки одежды – всё передавало стремительность и свободу полёта. Одна ножка её, оттолкнувшись от поверхности воды, летела над волнами, вторая уже коснулась пенного гребня, и клочья пены охватили её изящный башмачок, но было видно, что нога не погружается в воду, а опирается на неё, как на твёрдую поверхность.
– Нравится? – спросил Александр Иванович, заметив, что мы с Алисой внимательно рассматриваем картину.
– Великолепно, – отозвался я, – это лучшее изображение Фрези Грант, которое мне когда-либо приходилось видеть, откуда она у Вас, и кто автор?
– К сожалению, автор мне не известен, я приобрёл её на выставке, год назад.
– Это моя картина, – тихо сказал Алиса, – я написала её давно, этот образ сопровождал меня с раннего детства, и я решила запечатлеть его на полотне, я не собиралась выставлять её, но меня уговорил мой учитель по изобразительному искусству, я передала её на выставку, организованную по случаю юбилея нашего города, картину сразу же купили, я даже не знаю кто, ведь и своё имя я не указывала.
– Теперь знаете, – Александр Иванович посмотрел на Алису с явным восхищением, – у Вас, Алиса, большой талант, уверен – Ваше имя займёт достойное место в ряду известных художников, хотелось бы взглянуть на Ваши другие работы.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому, что их нет.
– Как нет?
– Просто нет, это моя единственная картина. Я ничего не писала до этого, и, возможно, ничего больше не напишу, то, что изображено на полотне, – это не картина, это нечто большее для меня, это состояние моей души, состояние души, возникшее однажды, и не покидающее меня до сих пор. Теперь Вы понимаете, почему я не смогу написать ничего другого? Это то состояние, которое приходит к человеку один раз и остаётся с ним навсегда.
– Я верну Вам эту картину, Алиса, простите, – тихо сказал Александр Иванович.
– Нет-нет! – ответила она поспешно, но уверенно. – Картина должна непременно остаться здесь, на «Бегущей», это единственное место, где она может находиться, другого просто нет, нет, и быть не может. Она должна принадлежать тому миру, откуда возникла, это даже не моё желание, я просто знаю, что так должно быть.
Когда мы покинули борт судна, на город уже опустилась глубокая ночь, я отвёз Алису домой и вернулся к себе, уснуть до утра я уже не смог, а утром поспешил в университет, в приёмную комиссию, где мы договорились встретиться с Алисой.
Через два дня в аэроклубе начались соревнования, я пригласил Алису посмотреть их, и она с радостью согласилась. Машину свою, небольшой «ниссан» красного цвета, она оставила на площадке возле шлагбаума аэродрома, и, приветливо взмахнув рукой, бежала ко мне по зелёной траве к стоянке планеров, где я вручал пилотам карты с маршрутом, поясняя некоторые детали. Когда я наконец освободился, она подошла поближе и радостно сообщила:
– Я подала документы на филфак, экзамены уже через неделю, уверена, что потуплю, у меня хорошая подготовка по всем предметам.
– Не сомневаюсь в этом, непременно поступите, а сейчас увидите, как планера поднимаются в воздух, как набирают высоту, потом они уйдут на маршрут, и уже ничего видно не будет, а если дождетесь, то посмотрите их посадку. Я мог бы посадить Вас в кабину к какому-либо пилоту, но на соревнованиях этого делать нельзя. Планер – очень легкий летательный аппарат, и от того, сколько человек в кабине, зависит центровка и вес, а значит, и летные характеристики. Поскольку на соревнованиях все спортсмены должны находиться в одинаковых условиях, правилами предусмотрено присутствие только одного пилота в кабине. Скоро Вы и сами будете участвовать в подобных состязаниях, а пока можно только смотреть.
– Это ничего, я поступлю, обязательно поступлю в университет, тогда мы сможет приступить к полетам?
– Занятия в университете начнутся первого сентября, конечно, в аэроклубе ещё будут полеты в это время, но для того, чтобы начать учиться летать, нужно прежде пройти теоретическую подготовку. Занятия начнутся только в декабре, Вы изучите устройство планера, наставления по производству полетов, самолетовождение, это наука аэронавигации, метеорологию, сдадите экзамены, и только весной мы приступим к реальным полетам.
– Боже! Как долго! Но не сомневайтесь, – взгляд её стал серьёзным, – я буду прилежной ученицей.
– В этом я не сомневаюсь!
Соревнования начинались, пилоты выкатывали свои легкокрылые машины к месту старта, самолёты-буксировщики прогревали моторы и выруливали на старт, чтобы подцепить планера и поднять их ввысь, откуда они начнут свой путь по маршруту.
К шлагбауму аэродрома подъехал джип кофейного цвета, тот, на котором выехала из посёлка Алиса со своим женихом во время нашей недавней встречи там, где планировал я разместить судью первого поворотного пункта. Он резко затормозил, так, что из-под колес поднялись клубы пыли. Хлопнула дверца, и из машины вышел молодой человек, быстрой нервной походкой он направился к нам.
– Это мой жених, Андрей Туманский, – представила его Алиса, когда он подошёл, – а это, – сказала она, представляя меня своему жениху, – Сергей Иванович, мастер спорта по планеризму.
Я протянул руку Андрею, но он не принял её, теперь он вовсе не был похож на того телёнка, каким казался и как отозвалась о нём Алиса во время нашей первой встречи. Он смотрел на меня маленькими, глубоко посаженными глазами, в них отражалась злоба и неприкрытая неприязнь, затем он отвернулся от меня и резко сказал Алисе:
– Что ты здесь делаешь?
– Приехала посмотреть, – спокойно ответила она.
– Нечего тут смотреть! Ты что задумала? Собралась поступать в университет? Через месяц мы с тобой должны лететь в Англию! Или ты забыла? А Вы, – обратился он ко мне, – вместо того, чтобы заниматься делом, морочите голову девчонке!
– Алиса уже не ребёнок, – возмущенно ответил я, – думаю, она сама вправе решать свою судьбу.
– Не лезьте не в своё дело! – резко ответил Андрей. – А ты, – он повернулся к Алисе, взгляд его был жёстким и неприятным, – сейчас же, слышишь, немедленно едешь со мной, твою машину я заберу потом, нас ждут мои родители, нужно оговорить все условия нашей свадьбы!
– Я никуда не поеду, – ответила она тихо, но твёрдо, – и мы ничего не будем обсуждать, никакой свадьбы не будет.
– Но это невозможно! Ты совсем голову, потеряла? Всё уже решено!