Время шло, строительство санатория продолжалось…
Ника постепенно вошла в основной жизненный ритм. Начала много читать. Причём, она заказывала через юнилайн только бумажные книги, что очень удивляло профессора.
Геннадий Юрьевич решил дать своему созданию свободу. В один из дней, он сказал Нике, что должен ненадолго покинуть её, потому что отправляется в город по делам. Ника попрощалась с папой (именно так она с недавних пор стала называть профессора, вместо привычного «Геннадий») и пошла купаться на море. Профессора не было целый день. Но вечером, когда Ника уже сидела в небольшом зале и просматривала заказанные ею книги, в комнату вошёл Геннадий Юрьевич и махнул девушке рукой, приглашая её куда-то. Ника не поняла его и переспросила. На что профессор сказал, чтобы она шла за ним на улицу.
Ника отложила очередную книжку и пошла вслед за папой.
Солнце только-только скрылось за горизонтом. Мягкий вечерний свет окрашивал в неестественные цвета окружающую природу. Где-то вдалеке раздавались звуки строительства, которое не прекращалось ни на минуту. Эти звуки настолько уже стали привычными, что Ника просто перестала их замечать; она шла за папой, вдыхая вечернюю свежесть и солёный запах моря.
Новенький аэрокар стоял на лужайке, а вокруг него кругами ходил пилот профессора Олег.
– Что! Бродишь, чтобы не заснуть? – подшутил над ним Геннадий Юрьевич.
– Нет, что вы! Я и не думал спать!
– Ладно, открывай.
– Ага!.. – с какой-то странной интонацией в голосе сказал Олег и, как-то хитро посматривая на Нику, поспешил открыть грузовой отсек.
Трап медленно опустился на стриженую траву. Олег остановился и стал смотреть внутрь аэрокара.
– Ну? Чего ты стоишь? – воскликнул профессор. – Я что ли буду выводить его?
– А! Понял! – отозвался пилот и заскочил в аэрокар.
Немного погодя из грузового отсека стал медленно высовываться какой-то обтекаемый силуэт. В быстро наступивших сумерках, Ника не сразу поняла, что это такое, но когда этот силуэт полностью выплыл из аэрокара, девушка увидела небольшое транспортное средство. Это был одноместный планер4.
– Ну, вот, – сказал профессор, оборачиваясь к дочери, – это результат моего отсутствия здесь. Я весь день потратил, выбирая этот планер. И, наконец, подобрал тот, который подойдёт лучше всего.
– Хороший планер. А для чего он тебе? – поинтересовалась Ника.
– Он не для меня.
Ника открыла от удивления рот: она вдруг начала догадываться, для кого профессор приобрёл это транспортное средство. Она догадывалась, но в то же время, не могла в это поверить. Она стояла и молчала до тех пор, пока профессор не сказал:
– Ну?! Я что, зря что ли весь день мотался, как сумасшедший по салонам? Ты собираешься испробовать эту машинку или нет?
– Ты… ты это… мне… что ли?.. – проговорила Ника.
– Ну, а кому ещё! Ану влезай и пробуй!
– Но, как… но… я же не умею… я…
– Отставить разговорчики! Живо, марш! В планер, быстро! Уселась, завела, полетела! Но вначале пользуйся автопилотом и программой автоинструктора, потому что ты летать действительно не умеешь, а учиться надо. – Профессор вдруг заметил Олега, который до сих пор сидел в кабине планера. – Эй! Ану вылез оттуда быстро! Уселся, как у себя дома, честное слово! Тебе что ли я игрушку купил?
Олег выпрыгнул из кабины и жестом пригласил девушку войти внутрь.
Ника на не сгибающихся ногах послушно поковыляла к планеру. Она несколько раз оборачивалась на профессора, но видела только его указательный палец, который был направлен в сторону кабины, дверцу которой предусмотрительно оставил открытой пилот профессора.
Уже сидя в кабине, Ника испытывала какие-то странные, смешанные чувства: радость, нерешительность, боязнь, трепет и стеснение; все вместе, эти чувства заставляли её руки немного дрожать, и она всё время украдкой посматривала на Геннадия Юрьевича, как бы прося у него поддержки и одобрения.
Геннадий Юрьевич наблюдал за действиями дочери; ему было интересно, как она отреагирует на этот подарок. Он так и предполагал, что Ника станет сначала бояться и трепетать, поэтому не торопил её. Пусть свыкнется с мыслью, что теперь у неё есть личный транспорт, думал он и терпеливо ждал, когда же она решится завести двигатели. Но она всё сидела и сидела, а сумерки сгущались всё быстрее.
Ночь почти полностью вошла в свои права, и профессор всё-таки решил сказать Нике, что пора бы уже и пошевеливаться.
– Но, пап, я не могу, – сказала она.
– Почему? Что тебе не понятно? Там есть автоинструктор. Это специальная программа, которая будет определять все твои действия. Активируй её. Там на экране – большая красная кнопка, прикоснись к ней, и автоинструктор активируется. Я специально купил эту программу и загрузил её в мозги планера. Так что, ты можешь ничего не бояться.
– А если я что-нибудь сделаю не то?..
– Программа будет корректировать все твои действия. Там куча защитных систем, так что ты просто физически не сможешь не во что врезаться. Посади в кабину пятилетнего ребёнка, то и он запросто полетел бы! Ты же не хочешь сказать, что соображаешь меньше, чем пятилетний ребёнок?
– Нет, я гораздо больше соображаю, – с улыбкой проговорила Ника.
– Ну, вот и отлично. Вперёд!
– Но ведь уже поздно. Ничего не видно.
– Всё там видно! Давай. Не бойся. Тыкай красный кружочек.
Ника дрожащим пальцем всё-таки прикоснулась к экрану. Автоинструктор поприветствовал нового начинающего водителя и предложил отправиться в путь, указав на соответствующую кнопку, которая вспыхнула жёлтым.
Но Ника в тот вечер так и не смогла заставить себя активировать двигатель. Она сослалась на то, что уже ночь, ничего не видно, и она просто не хочет в темноте начинать свой первый полёт.
Профессор на этот раз сжалился над бедной девушкой и сказал, чтобы она вылезала и шла в дом, а вот завтра, с утра, она просто обязана будет прокатиться на своём планере. Ника согласилась и вылезла из кабины, пообещав Геннадию Юрьевичу, что завтра обязательно станет учиться управлять планером.
Так и закончился этот вечер: Ника, вся трепещущая и удивлённая, пошла к себе в комнату, а на следующее утро, как и обещала, приступила к учёбе.
Дело у неё шло очень хорошо, и уже через час она полностью изучила способы управления, и летала над санаторием и над временным домиком, где они жили с профессором.
Оказалось, что управлять планером очень интересно, легко, приятно, а главное – безопасно! Нике очень понравилось это занятие, и она почти целый день провела в своём планере.
Прошло ещё два дня, и девушка уже стала самым настоящим пилотом. Радость её была безграничной, – её мачта практически сбылась. Она сама управляет транспортным средством! Но пытливый мозг не хотел останавливаться на достигнутом. Девушке уже было мало просто летать над полями, лесами, горами и морем. Ей хотелось подняться выше – туда, где голубое небо постепенно превращается в чёрную, бесконечную пустоту! Ей хотелось в космос, где так много всего интересного и неизведанного для молодой девушки, которая только девятнадцать лет назад появилась на свет.
Она сказала об этом Геннадию Юрьевичу, но он категорически был против. Хватит того, что ты летаешь по небу, сказал тогда он, и Ника поняла, что спорить или упрашивать строгого папу было бы бесполезно. И наслаждалась полётами над поверхностью земли и моря.
9. Эволюция
Геннадий Юрьевич этой ночью понял, что Ника быстро стала совершенствоваться. Он видел это и раньше, но узнав, что девушка прочитала почти всю «Одиссею» за двадцать минут и может дословно повторить весь этот огромный и сложный текст, профессор сделал вывод, что мозг биомеханической девушки стал стремительно развиваться; и к чему может привести это «высокоскоростное» развитие, сказать было трудно. Есть ли придел совершенствованию? На каком именно этапе развития Ника остановится? Что будет ей подвластно, когда она достигнет своего максимального уровня интеллекта?