– Ты только с папой живёшь? А мама твоя где? И парень у тебя есть? – задал я ряд нескромных вопросов. Хотя, вряд ли она повела бы меня к себе домой, будь у нее парень. Неловко получилось.
– Да, только с папой. Мама тяжело заболела и покинула нас десять лет назад. Не хочу об этом, – девушка заметно поникла, – кроме отца никого у меня нет. Да где мне тут парнем то обзавестись? Это же деревня. Не знаю, конечно, как в других сёлах, но здесь живут одни бездельники и наглецы. Они, конечно, бегают за мной, но в тайне от главаря. У них тут своеобразная шайка. Они его все боятся, потому что он самый сильный… конечно, он и сам не прекращает лезть ко мне, но я-то понимаю, что ни с ним, ни с кем другим отсюда у меня нет будущего.
М-да, видимо, ей тут несладко живётся. Мать умерла, да ещё и от этих ребят покоя нет. Вся эта её история вызывала во мне сочувствие, что я успел даже пожалеть о том, что начал этот разговор. Ну, не знал я, что говорить об этом ей будет больно.
Оставшийся путь в деревню мы шли молча. Войдя на территорию населённого пункта, я увидел обыкновенную деревню. Несколько улиц и одна главная, заасфальтированная дорога, а вдоль неё под три десятка домов бюджетного варианта. Некоторые из них были, я бы сказал, в совсем негодном виде. Крики петухов доносились почти из каждого двора, как и кудахтанье куриц. Неподалёку, тучная женщина в синем сарафане и с платком на голове ругала мелкого паренька, что тот гонял гуся.
От дальнейшего осмотра деревни меня отвлекла одна жительница в возрасте. Тоже в теле, но до центнера живого веса она не дотягивала ещё пару десятков кило. В руках у неё было ведро, а рукава деловито засучены по локти. Увидев Нику и меня рядом с ней, она невольно улыбнулась.
– Какие люди, Ника! Неужто ли жениха, наконец, себе нашла? А симпатичный он. Если работать может, то забирай не задумываясь, – на весёлой ноте выдала эта женщина, а я невольно смутился.
Десять минут в деревне – уже сватают, а я даже имени своего не помню.
– Спасибо, тёть Вера, это я и хочу выяснить. Скоро узнаем, что этот дружок может, – выдала Ника, а я, похоже, понял условия своего проживания в этом доме.
Конечно же! Лишние руки никогда не лишние, за это в деревне наверняка и кров готовы делить.
Когда мы дошли до двора её дома, миновав тройку домов от тёти Веры, зайти за калитку нам помешали трое парней. Один из низ был довольно крупный. Куда крупнее меня, поскольку ощущал я себя всего килограмм на восемьдесят, максимум. А этот был ниже меня, но куда крупнее. Остальные два его товарища были среднего телосложения, а одеты все по-простому – майки, да шаровары. Весьма небрежно уложенные волосы, недельная небритость, да и в целом они были неопрятные. Я, извалявшийся на просёлочной дороге, и то выглядел более цивильно. Этот образ заставил меня на живом примере убедиться, что Ника про них ничуть не врала.
С неспешной походкой и оценивающим взглядом самый крупный из них подошёл к нам. Его взгляд метался между мной и Никой, которую он по итогу отозвал на разговор, а я остался один на один с двумя товарищами главаря. Один рыжеволосый, с веснушками по лицу и маленькими, ехидными глазёнками, а по телосложению был чуть больше меня. Второй – долговязый брюнет с носом-картошкой и с болотного цвета глазами явного задиралы, в которых проскакивала наглость.
Подойдя ко мне почти в плотную, он поморщил нос и, сунув себе в рот сигарету, демонстративно закурил, пустив дым мне в лицо. С этикетом у них явно нелады.
– Ну? И кто ты, нахер, такой? Героем себя возомнил что ль? Можешь закатать губу, городская выскочка. С хера ли ты сразу себе нашу девку прибрал, а? – подавшись ко мне головой, рыкнул парень, – учти, одно твоё неловкое движение в её сторону, и ты пойдёшь на корм рыбам в местном озере.
Он плюнул мне под ноги, но я старался быть максимально сдержанным. Нехорошо в первый же день обзаводиться врагами в незнакомой деревне.
– Мне здесь пожить нужно, я ненадолго. И ни на что ваше не претендую, – ответил я ровным тоном. Но, похоже, моё спокойствие лишь бесило их.
– Да ну? Не претендуешь? А мне, кажется, что наоборот. Все мы видели, как ты на Нику смотришь. Илья это увидел, и он тебе этого уж точно не простит. Если завтра же в канаве не окажешься, то считай, что повезло. Это ведь его тёлка, и он за неё тебя на клочки порвёт, – долговязый, оскалившись.
А вот такого хамства к девушкам я, похоже, не терплю…
***
– Значит то, как я за тобой пять лет ухаживал, защищал тебя… ты всё плевком вернула мне и привела какого-то смазливого, городского дрища? – сквозь зубы и несдерживаемую ярость Илья приблизился к лицу девушки.
– Какие ухаживания? О какой защите ты говоришь? Мне от тебя вообще никогда ничего не нужно было. Сам за мной гоняешься. А ему просто пожить здесь надо временно. Он отплатит помощью отцу по хозяйству, вот и всё! Да и вообще, не твоё дело, что происходит у меня в доме, – выпалила Ника.
– Где ты его откопала вообще? Из Ленского что ли? Вот доиграешься, вообще тебя выпускать никуда не буду, – Илья схватил девушку за запястье, – или… может, он городской? Да? Конечно, они же там все мажоры. А деньги – это как раз то, что тебе и нужно, да? В город намылилась вместе с ним?
– А если и так, то, что ты сделаешь?
– Да ничего особого… – Илья пожал плечами, отпустив руку Ники, – просто убью этого паренька. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через неделю. Вот увидишь.
Илья тут же получил горячую пощёчину от оскорблённой Ники, которая больше не хотела с ним говорить и пошла в сторону нового знакомого.
***
– Ты ее телкой назвал? – сквозь зубы процедил я, но тут уже вмешалась Ника и, схватив меня за руку, потянула в сторону дома.
– Не надо с ними связываться! – шикнула мне Вероника, отстраняясь со мной в сторону дома.
– Он труп, Ника! Труп! Ты всё равно будешь моей! – прокричал нам в след разгневанный Илья.
Несмотря на то, что я вспылил и готов был уже идти на крайние меры, было страшно.
«Я совсем один, в чужой деревне, окружённый шайкой агрессивных быдланов, которые привыкли решать проблемы кулаками. А помочь мне вряд ли кто-нибудь может, если Илья со своими дружками встретят меня на улице. По их разговорам сразу видно, что такие не бросают колких слов на ветер…»
Вскоре, мы с Никой уже оказались в коридоре её дома. Обычный, деревянный домик. На пороге зашарканный коврик, рядом стоят резиновые сапоги, поношенные мужские ботинки, две пары женской обуви. Помимо двери, в проёме висела белая, кружевная занавеска в пол. Отодвинув её и переступив деревянный порог, мы оказались на кухне. У широкого окна стоял небольшой, кухонный столик, а чуть правее – рабочая зона с далеко не современной плитой, мойкой и небольшой столешницей с тремя навесными ящиками поверх. Две длинные половицы красного цвета с зелёными полосками по бокам были раскинуты по всей кухне. Ещё немного осмотревшись, я увидел зеркало, которое висело на стене, слева от меня.
И я увидел себя…
Ну, сойдёт, если не брать во внимание мою грязную одежду и пыль на лице. Выраженные скулы с широким подбородком и карие глаза. Волосы густые, почти смоляные и коротко постриженные, а чёлка вздёрнута вверх и полностью оголяла лоб. Разглядывая себя, я выглядел, как самовлюблённый дебил, и даже не заметил, как к нам вышел мужчина. Небольшого роста, худощавый, с сединой на висках и уже лысеющий. На вид ему было около пятидесяти. На удивление, Игорь Николаевич оказался хорошим, справедливым и в меру добрым. Ну, именно такое впечатление у меня и сложилось об отце Ники после нашего с ним знакомства.
– Я ничего не помню, даже имени не знаю. Поверьте, я не сделаю вашей дочери плохо. Мне просто нужен приют, хоть временный, – сидя за столом с отцом Ники, говорил я.
– Ничего, парень. Прорвёшься. Не можем мы тебя бросить вот так на произвол судьбы, не по-людски это, – сказал Игорь Николаевич, а я даже облегчённо выдохнул.