Через некоторое время она, не выдержав напряжения, устремила на него отчаянный взор.
– Не пойму я вас, – заметила она нервно. – Вы что же, предлагаете мне навечно остаться здесь?
– Отчего же? – глухо ответил Иван, вновь повернув к ней лицо. – Выздоравливайте скорее, чтобы ноги ваши сами ходить могли. Да идите на все четыре стороны. А сам я вас никуда не понесу! Ибо не под силу это мне…
Глава VI. Беркут
– Итак, по рукам, – согласился довольно маленький скорняк и добродушно улыбнулся высокому отшельнику. – В течение трех следующих месяцев вы должны будете привозить мне четыре лисьи шкурки в месяц. С учетом этих пяти. Уже к апрелю мы будем в расчете
– Договорились, – кивнул Иван. – Когда я смогу забрать шубку?
– Хоть сейчас. Уже неделя, как я сшил ее на нужный размер, как вы и заказывали.
Тридцать первого декабря весь день шел снег. Катюша, печальная, скучающая, сидела у окна. Обед уже был совсем готов, и она отстраненно смотрела сквозь натянутый на окне бычий пузырь на улицу. Холодный зимний свет едва проникал внутрь избы. Лавка, на которую ее пару часов назад посадил Иван, находилась около печки, и Катюша ждала, когда закипит суп. Перед своим уходом все необходимые продукты и приправы Иван поставил на небольшой стол, для того чтобы девушке было удобнее. Катюша теперь была в избушке одна, ибо еще с утра Иван ушел по делам в ближайшую деревню.
Сегодня кончались святки. Праздничные таинственные дни, которые Катюша любила еще с детства. Она помнила, как в зеленой гостиной в родительском доме на святки собирались многочисленные гости и устраивались званые вечера с плясками и гаданиями. В усадебном доме Пашковых две недели подряд пахло свежими аппетитными пирогами и засахаренными фруктами. Катя вспоминала, как еще девочкой она сестрой и братом убегала играть на заснеженный двор, чтобы покататься с большой ледяной горы, которую по велению ее батюшки дворовые заливали каждую зиму для господских детей.
Катя не заметила, как из ее глаз полились тихие слезы, а сердце забилось частыми глухими ударами. Как давно это было. И тогда она даже подумать не могла, что ее любимые родные люди будут зверски убиты разбойниками. Она еще сама до конца не понимала, как осталась жива. И почти не верила, что все события, которые происходили с ней сейчас, были реальностью, а не плодом ее больного воображения.
Более месяца она обитала в жилище Ивана. И за все это время ее ноги так и не выздоровели. Ступней и икр она не чувствовала. Ни растирания, ни снадобье знахарки не помогли. И Катя с каждым днем все более и более отчаивалась, думая, что уже никогда не вернется к своей прежней спокойной, полной достатка и неги жизни.
Катюша закрыла на миг глаза и вспомнила иллюстрацию из одной давно прочитанной ею французской книги: высокий красивый щеголь в модном светлом камзоле, в белых чулках, в башмаках с вычурными пряжками склонялся в изысканном реверансе перед кокетливой прелестной девушкой в чудесном платье. Волосы мужчины, скрытые под завитым париком, прекрасно сочетались с высокой напудренной прической дамы. Еще с ранней юности в хорошенькой голове Катюши сложился образ будущего мужа – утонченного, галантного придворного, который умеет красиво изъясняться и говорить возвышенные комплементы своей возлюбленной. Богатый, успешный, он непременно должен занимать хорошую должность при дворе. И сейчас она в очередной раз вспомнила слова покойного отца:
– Катенька, ты достойна самого лучшего мужа.
Эта фраза еще с детства уложились в голове девушки неизменной истиной, и она мечтала когда-нибудь стать изысканной светской дамой, достойной самого желанного придворного кавалера.
Крышка чугунка задребезжала, и Катя очнулась от своих сладостных мыслей. Она передвинула щи вбок и сняла пробу. Бульон из фазана был наваристым и имел приятный вкус. Девушка закрыла крышку и собиралась уже спуститься с лавки, но в этот момент за дверью раздался шум. Поняв, что вернулся Иван, Катюша нахмурилась, повернувшись к двери. Через минуту суровый хозяин появился на пороге, войдя в теплую избу. Его мощная высокая фигура в темном, грубом тулупе показалась Кате совсем неприглядной. Мохнатая черная шапка, нахлобученная на его голову, вызвала у нее брезгливость.
С порога пробежавшись горящим взглядом по тонкой фигурке девушки у печки, Иван уже более не упускал ее из виду и, даже перемещаясь по избе, то и дело косился глазами в ее сторону.
– Пахнет-то как вкусно! – похвалил он, опустив свою поклажу на стол.
– Щи только поспели, а пирожки с грибами в печке остывают.
Он проворно скинул свою верхнюю одежду и наскоро ополоснул руки в умывальнике.
– Вы и впрямь истинная хозяюшка, – ласково заметил Иван, приблизившись. – Я зря сомневался в вас. Вы уже закончили готовить?
– Да, – кивнула Катюша, смотря на его хитро-довольное выражение лица.
Не спрашивая ее согласия, Иван легко подхватил девушку на руки и перенес на кровать. Катя хотела возмутиться его поступком, но решила промолчать. Иван вернулся к столу и, раскрыв холщовый мешок, достал оттуда лисью шубку. С внешней стороны изделие было сшито из красивого белого сукна, украшенного позолоченной нитью, а внутри шубки был густой рыжий мех.
– Это вам подарок, Катюша, – сказал Иван тепло и улыбнулся ей. Он поднес обновку к девушке, и она отметила, что его лицо стало приветливым и даже приятным. Немного опешив, Катя сидела молча и лишь удивленно смотрела на шубку, которую Иван положил к ней на колени. Он остался стоять рядом с ней и как-то проникновенно добавил. – Я подумал, что вам обязательно нужна шубка. Я постараюсь вас носить ежедневно на улицу, и вы будете дышать свежим воздухом. Не дело это все время вам в избушке сидеть. Наденьте ее, примерьте.
Катя быстро взглянула на него и вновь перевела ошарашенный взор на шубку, заворожено погладив рыжий мягкий мех. Девушка осторожно надела эту красивую вещицу. Встав на коленки, прямо на кровати, она кокетливо начала оправлять на шее рыжий мех и уже через некоторое время улыбнулась.
– Какая теплая, да какая красивая, – пролепетала она довольно.
Иван, стоял рядом с нею и, услышав восхищение в голосе, довольно улыбнулся лишь уголками губ, созерцая неподдельную Катюшину радость, которая отчетливо читалась на ее лице.
– Я совсем забыл! – воскликнул Иван вдруг и снова направился к суме.
Он извлек небольшую мохнатую лисью шапочку, и подал девушке. Катя надела ее на темноволосую голову и довольно улыбнулась ему. Невольно в этот миг ей показалось, что лицо Ивана не просто приятно ее взору, а довольно привлекательно. Жесткая складка на его лбу разгладилась, темные брови эстетично обрамляли добрые глаза, а красиво очерченные губы выделялись на фоне темной бороды.
– Теперь я смогу гулять! Спасибо вам! – воодушевленно сказала она.
Мечтательно прикрыв глаза, Катюша театрально упала на кровать, наслаждаясь мягкостью и приятностью меха. Она тут же представила, как приезжает на санях в Петербург, одетая в такую красивую шубку. Все прохожие изысканные кавалеры заметят ее на улице и, тогда… Катя вдруг открыла глаза и похолодела. Над ней возвышалась мрачная, широкоплечая фигура лесного отшельника, который, чуть склонившись над распростертой на кровати девушкой, внимательно смотрел на нее. Это разительное отличие между образом мужчины из ее грез и человеком, который сейчас пронзительно смотрел на нее, вызвало у Кати испуганный вскрик. Она резко села на кровати и начала нервно стаскивать с себя обновки.
– Что-то не так? – встревожился Иван. – Вам не нравится?
Он пытался прочитать по глазам Катюши, что так опечалило ее, но не понимал, что все-таки случилось. Он отметил, что настроение девушки вмиг изменилось отчего-то, а ее взгляд стал ледяным. Положив шубку и шапку на край кровати, Катюша упала на подушку лицом вниз и заплакала. Стоя над ней, Иван хмурил темные брови, не понимая, что произошло и что он сделал не так, раз она так сильно расстроилась?