Внезапно раздался стук в дверь. Штольц на миг замерла. Кто бы это мог быть? В деревне у неё из знакомых, кроме Побелкиной и Виктора Ивановича, и не было-то никого. Да и стучаться они не будут, так войдут.
Стук повторился. Нина Михайловна нехотя встала с кресла, поставила чай с печеньями на стол, вытерла руки об халат и пошла открывать.
– Здравствуйте! – произнесла Рукавишникова, как только хозяйка дома открыла дверь.
Штольц смерила недовольным взглядом девушку:
– Здрасьте, а вы кто?
– Я Крис, – ответила Рукавишникова и улыбнулась губами-пельменями.
– Что-то продаёте? – спросила Штольц, пытаясь понять цель визита девушки.
– Нет, я блогер.
Нина Михайловна скрестила руки на животе и пристально, недоумевающе посмотрела на Кристину.
– Знаете, кто такой блогер? – решила уточнить Рукавишникова.
– Я-то знаю. Просто пытаюсь понять, от меня-то вам что надо.
– Мне нужны ваши куры.
– Вот как?! – удивилась Штольц, – и позвольте полюбопытствовать, зачем же?
– Понимаете, я нахожусь сейчас в творческом отпуске, а вчера осознала, что тема русской деревни мне близка.
– Я рада за вас, а куры-то вам зачем?
– Снимать их на видео.
– Кого?
– Кур.
Штольц на миг задумалась, пытаясь осознать, что изменилось в мире с последнего её визита на улицу. Вроде по телевизору сообщений о вредных выбросах не было, прилёта инопланетян она не замечала. Может, радиация?
– Ну так что? Разрешите снять кур?
Штольц подумала, что дураков на свете становится с каждым днём всё больше и больше. Это факт, это неизбежность, и это надо принять как должное. Но от них должна быть своя польза, поэтому дураков нужно использовать в своих интересах.
– Пятьсот рублей, – выпалила Нина Михайловна.
– Окей, – согласилась Кристина без колебаний и достала из кармана купюру.
Штольц, улыбнувшись, взяла деньги и сказала:
– Жди здесь, сейчас оденусь и выйду.
Дверь захлопнулась, и девушка осталась стоять одна возле дома. Она тут же достала телефон, включила видеозапись и, направив камеру на себя, начала говорить: «Добрый день, мои любимые подписчики, с вами снова я, Крис. Сегодня я покажу вам кур. Да-да, тех самых, которые весело кудахчут и несут яички. Мне удалось договориться с местной владелицей этих пернатых и буквально через несколько минут мы с вами их увидим».
– Пошли, что ли, – позвала Штольц, вновь возникнув в дверном проёме. Она успела надеть плащ и резиновые сапоги.
Девушка обрадованно кивнула.
– И давно ты этим занимаешься? – поинтересовалась Нина Михайловна, пробираясь по дорожке к задней части дома.
– Чем? – не поняла вопроса Рукавишникова.
– Сниманием на видео всего подряд и выкладыванием в интернет.
– Уже больше полугода. И вы знаете, я достигла уже очень больших успехов. Мои видео всегда в тренде, и я уже даже получила серебряную кнопку.
– Что за кнопка такая?
– Награда от Ютуба каналу, достигшему 100 000 подписчиков.
– Мда… – неопределённо произнесла Штольц.
Кристине тяжело было идти. Дело в том, что длинные каблуки то и дело проваливались в землю. Благо, земля ещё была сухая.
– А образование у тебя-то есть? – спросила Нина Михайловна, которая в своих резиновых сапогах пёрла как танк.
– Конечно. У меня три неоконченных высших.
– Надо же, это теперь за образование считается. А почему не окончила?
– Понимаете, я не хочу загонять себя в рамки. Я хочу развиваться как творческая личность, а для этого необходимо иметь только талант. А он у меня есть, а остальное всё – ненужные вещи.
– Пришли, – Штольц остановилась возле вольера с курами.
– Ой какие хорошие! – заверещала Кристина. – А как их зовут?
– Муся и Дуся.
– А можно мне туда, внутрь?
Штольц пожала плечами и открыла дверь вольера. Кристина зашла в вольер и принялась тыкать телефоном в куриц, пытаясь снять крупный план. Птицам это не очень нравилось. Они недовольно косились на девушку и кудахтали что-то на своём, курином.
«Три курицы в клетке, – тихо произнесла Нина Михайловна. – Мои-то, правда, поумнее будут».
Вдоволь наснимав куриц, девушка вышла из вольера.
– Спасибо вам!
– Да не за что.
– Кстати, как вас зовут?
– Нина Михайловна. Ты заходи когда захочешь. Тариф тот же.
– Хорошо, буду иметь в виду. Спасибо вам ещё раз, а сейчас мне нужно бежать, впереди ещё куча дел.
– Каких же?
– Смонтировать видео и выложить ролик в интернет.
– Ну беги-беги, только осторожней, – произнесла Нина Михайловна, провожая девушку. – А ты сама откуда?
– Я сама из Москвы, но сейчас в творческом отпуске…
– Да я помню, – перебила её Штольц, – тут-то где поселилась?
– В самом большем доме, – с гордостью ответила Кристина.
– В доме адвоката значит. Одна приехала?
– С мужем.
– Тоже блогер?
– Нет, что вы, – ответила девушка, остановившись возле калитки, – он у меня бизнесмен. У него несколько магазинов и аптек в Москве. Фёдор Рукавишников, может, слышали?
Нина Михайловна на миг изменилась в лице.
– Фёдор Михайлович? – спросила она.
– Да-да, – закивала Кристина.
– Нет, не слышала, – ответила жёстко Штольц.
***
Дед Витя сидел на лавке возле своего дома и задумчиво курил. Время было послеобеденное, он совсем недавно плотно поел и сейчас, деловито развалившись на лавке, насыщал организм никотином и одновременно переваривал еду. Открылась калитка, и в проёме показалось фигура Берестова. Тузик дежурно гавкнул два раза и успокоился.
– Доброго дня, Виктор Иванович.
– Здорово, Степаныч, коль не шутишь.
Николай Степанович пересёк двор и уселся рядом на лавку.
– Ну, рассказывай, чего припёрся? – произнёс Ионов.
– Да так, по-соседски в гости зашёл.
– Ну-ну. Как там, кстати, тебя Галина твоя вечером встретила?
– Не поверишь, обрадовалась жутко.
– Чего это?
– Ну, что я с рыбой пришёл. Рыба хоть и маленькая, но всё же рыба. Она на радостях мне даже рюмочку перед сном налила.
– Во как!
– Ага. Рада, что я не такой оказался.
– Ты колготки-то ей вернул?
Николай Степанович на миг задумался, засунул руку в карман телогрейки, пошарил там и извлёк наружу скомканные колготки.
– Забыл.
– Ты лучше поскорей их верни, а то Галина у тебя – женщина с фантазией, мало ли ещё чего надумает себе.
Берестов кивнул и убрал колготки обратно.
– А ты чего такой грустный, Виктор Иванович?
– Да так, – махнул рукой дед Витя.
– Да ладно, расскажи, может, помогу советом каким.
Ионов задумчиво затянулся папиросой:
– Понимаешь, Степаныч, не так я себе представлял совместную жизнь с Ириной Николаевной.
– А что так?
– Вот ты думаешь, почему я тут сижу курю? Потому что она мне в доме курить запретила.
– Беда, – протянул Берестов.
– И не говори. И потом ремонт этот. Я понимаю, конечно, что она всё это из добрых побуждений, но мне-то от этого не легче.
– И что думаешь делать?
– Терпеть, – ответил Ионов, туша папиросу. – Я же люблю её. И потом готовит она вкусно, а покурить – покурить можно и на улице.
– Кстати, не угостишь папироской, Виктор Иванович? – как бы между делом спросил Берестов.
– А твои где?
– Дома забыл. Не бежать же теперь за ними обратно.
– Ты бы бросал курить, Степаныч, – произнёс дед Витя, доставая пачку и протягивая её Берестову. – Это вредно и в первую очередь для меня.
– Почему для тебя?
– Потому что папиросы денег стоят, и каждый раз, когда я тебя угощаю, я наношу удар по своему бюджету. Согласен?
Николай Степанович улыбнулся и прикурил от зажигалки.
– А Ирина Николаевна твоя сейчас что делает? – спросил он, выпустив клуб дыма изо рта.
– Да к Нине Михайловне пошла. Говорит, с ней что-то неладное происходит. Дескать, грустная.
– Так осень же.
– Вот и я ей про то.
– Кстати, вспомнил чего, – Берестов хлопнул себя по коленке, – статью одну в газете очень интересную прочитал.
– Опять про таблетки?
– Да нет, – Николай Степанович достал из кармана сложенную в несколько раз газету.
Он неспешно развернул её и принялся читать: «Анатолий Сергеевич Дункарь, житель села Новоогородово, выиграл в лотерею десять миллионов рублей. Как говорит сам Анатолий Сергеевич, лотерейный билет он купил просто так, счастья попытать, и уж никак не ожидал, что выиграет, тем более такую крупную сумму».