Ну, а как же я упомянул о возможном прямом воздействии ритуалов на физическую Вселенную, на протекающие в ней природные физические процессы? Да, такое воздействие тоже возможно, хотя, по всей видимости, не всегда, и добиться его намного труднее. Но это вовсе не означает, что Боги и Духи обладают физическим бытием, что они как-то представлены в физической Вселенной. Самое правдоподобное объяснение состоит в том, что некоторые архетипы, которыми мы управляем посредством нашего «психического интерфейса», в данном контексте – ритуального, каким-то пока неведомым нам образом энергетически проявляются в физической Вселенной, приводя к пусть даже не очень значительным, локальным физическим изменениям. Вызвать или прекратить дождь, изменить направление и силу ветра, остановив тем самым распространение пожара, зажечь северное сияние в средних широтах, – это нам иногда удаётся. Благодатный огонь в Иерусалиме на православную Пасху – явление того же порядка, если только это не хитрый трюк средневековых монахов.
Но, в принципе, это бы означало, что физическая Вселенная наделена начатками психики, чем-то таким, за что психическая энергия архетипа могла бы «ухватиться», что, вообще-то, не кажется слишком неправдоподобным. Ведь мы, на самом деле, не знаем, что это такое – психика, и не имеет ли она каких-то слабых физических проявлений в микромире.
Принцип дополнительности в психологии, оккультизме и магии
Сформулированный и доказанный учёными-физиками квантово-механический принцип дополнительности, по-видимому, обладает более широкой природой и охватывает также и область психологии. Впервые подметивший данное обстоятельство Карл Густав Юнг писал в своей работе «О природе психе»: «Физики совершенно ясно продемонстрировали, что на атомном уровне наблюдатель постулируется объективной реальностью, и что только при этом условии возможна удовлетворительная схема объяснения. Это означает, что, во-первых, субъективный элемент присоединяется к физической картине мира и, во-вторых, неизбежно существует связь между психе, которую нужно объяснять, и объективным пространственно-временным континуумом. <…> Связанность или частичная идентичность психе и физического континуума представляет чрезвычайное теоретическое значение, потому что это приводит к огромному упрощению путём построения моста через кажущуюся несопоставимость между физическим миром и психикой, конечно, не каким-либо определённым образом, а, со стороны физической – посредством математических уравнений, и с психологической стороны – посредством эмпирически извлечённых постулатов – архетипов – чьё содержание, если оно и есть, не может быть представлено в уме. <…> При объяснении непонятных психических явлений мы вынуждены предполагать, что архетипы должны обладать непсихическим аспектом. Такой вывод основывается на явлении синхронистичности, которая ассоциируется с активностью бессознательных операторов и до сих пор считается (или не признаётся) «телепатией» и т.д. <…> Мы здесь встречаем один из тех примеров, который можно лучше понять в терминах принципа дополнительности физиков. Когда бессознательные содержания проходят в сознание, их синхронистическое проявление исчезает; наоборот, синхронистические явления могут быть вызваны погружением субъекта в бессознательное состояние (транс). <…> Профессор Паули формулирует физическую сторону принципа дополнительности, выраженного здесь, следующим образом: «Он принадлежит свободному выбору экспериментатора (или наблюдателя), вынужденного решить <…> какие инсайты он получит, а какие потеряет; или, излагая популярным языком, будет ли он измерять А и портить Б или портить А и измерять Б. Однако, ему не полагается получение инсайта без какой-либо потери». Это особенно верно во взаимоотношении физической и психологической точек зрения. Физики определяют количества и их взаимоотношения; психологи определяют качества, не будучи способными измерить количество. Несмотря на это, и психологи, и физики приходят к очень близким идеям. На параллелизм между психологическим и физическим объяснениями указал К. А. Майер в своём эссе «Современная физика – современная психология». Он говорит: «Обе науки столкнулись с определёнными барьерами, которые <…> обладают подобными основными характеристиками. Объект исследования и исследователь со своими органами чувств, знаниями и их расширением (измеряющие инструменты и процедуры) неразрывно связаны. Это и есть дополнительность в физике, так же, как в психологии. Между физикой и психологией существует подлинное и аутентичное отношение дополнительности».
Принося свои извинения за столь протяжённую и трудно читаемую цитату, я прошу обратить внимание на следующее. Здесь, в частности, говорится о том, что человек вынужден выбирать между точным математическим описанием наблюдаемых процессов, протекающих в природе, и их качественным объяснением.
Маг, колдун и шаман обращаются в своей работе к Высшим Силам, Стихийным Элементам и Духам Природы, которые представляют собой мифологические образы архетипов коллективного бессознательного. Подобное обращение означает погружение (полное, как у шамана, или частичное, как у мага и колдуна) в состояние транса, в область бессознательного, поскольку только таким способом могут быть активизированы энергии архетипов в их непсихическом аспекте, способные вызвать, в терминологии Юнга, явления синхронистичности, то есть воплотить волю оператора в социокультурной и физической проекциях Вселенной.
Таким образом, апелляция к Высшим Силам, Стихийным Элементам и Духам, составляющая сущность магии и шаманизма, неразрывно связана с регрессом к давно пройденным человечеством, архаичным бессознательным и полубессознательным состояниям психики. Подобные состояния сознания, в которых над человеком довлеет мифологический способ мышления, основанный на символизме архетипов и оттесняющий рациональный способ мышления на периферию сознания, свойственны, согласно данным антропологии, первобытным человеческим сообществам. Регресс к «первобытному», мифологическому состоянию сознания позволяет магу, колдуну и шаману активизировать способность повелевать явлениями и процессами не только психического, но и социального, и даже физического мира посредством прямого воздействия непсихической составляющей энергии архетипов. (Впрочем, оговорюсь: мы не знаем, что это такое и как это работает, и произносим мудрёные слова, вкладывая в них крайне неопределённый смысл.)
По мере того как мифологический стиль мышления первобытного человека вытесняется и подавляется в ходе эволюции свойственным современному индивидууму рациональным стилем мышления, данная способность «уходит в фон», перестаёт быть активной. Дело вовсе не в преимуществе мифологического способа мышления над рациональным или наоборот, – и у того, и у другого имеются свои сильные и слабые стороны, что делает их взаимодополняющими, а не взаимоисключающими. Дело заключается в фундаментальном свойстве архетипов проявлять свою непсихическую составляющую лишь в состояниях транса, освобождающих бессознательные области психики от контроля рационального разума.
Кстати, в христианском вероучении есть понимание того, что вера несовместима с рациональным мышлением, хотя и не противоположна ему. («Верую, ибо абсурдно!» – вот не вполне точная цитата, не без оснований приписываемая Тертуллиану.) По сути, веру и разум связывает между собой всё тот же принцип дополнительности.