– Сейчас. Так и сказали. Специально меня ищут, чтоб рассказать, – огрызнулся Аркадий. Он потянулся на турнике, тёмная майка с черепом на животе, пошла складками.
– Может, в дом попросишься, посмотреть на тело? – спросил Аркадий, когда спрыгнул на землю. Обувь подняла облачко пыли.
– Аркадий прав, – сказал Лёша, продолжая смотреть, как уличные зеваки обсуждают случившееся у дверей дома Грузовых. Полицейские отгоняли их, тактично советуя не мешать, но это мало помогало, – нас и близко не подпустят. Это место смерти и пока всё не осмотрят, даже мышь оттуда не выскочит.
– Я что-то подозревал, – проворчал Аркадий и уставился на вышедшего из ворот доктора, – Руслан своим поведением не давал мне покоя. Он что-то скрывал. Возможно, его убили и подстроили как несчастный случай. Я не удивлюсь. Его отец мог слететь с катушек на почве алкоголя, а Руслан не мог ничего сказать, боясь за жизнь. Это не в первый раз, ребятки, скажу я вам.
– Думаю, они это выяснят, – сказал Никита и указал на машину с мигалками, стоявшую возле забора. Никита был согласен, что самоубийство выглядит едва ли не мистически и вовсе не похожим на поведение Руслана.
– Может и выяснят, – сказал Аркадий и вновь подпрыгнул на турник, – но иногда они не замечают очевидного.
– А ты заметишь, если тебя пустить расследовать? – спросил Никита.
– Не знаю, – сказал Аркадий, когда спрыгнул на землю, оставив на песке два отпечатка, – я не был на их месте.
Аркадий засунул руки в карманы и наблюдал, как в машину с мигалкой садятся двое. Он задумчиво добавил:
– Я знаю, что Руслан не покончил бы собой.
Никто не спорил.
– Она должна успокоиться, – сказал майор Суриков, захлопывая дверцу. Он был в растерянности. Второй случай самоубийства за неделю вывел его из себя. Молодые ребята, одному было 15 лет, другому 16, покончили собой. Вопрос с Виталием Божковым был неясен, ведь полной уверенности, что его не толкнули под грузовик, не было, но с Русланом Грузовым нечего было думать: парень заперся в ванной и перерезал вены. Со Светланой он планировал поговорить позже, о чём сейчас сказал Косте.
Машина скорой тронулась. Из-под её колёс разлетался гравий.
– Ей надо прийти в себя, – продолжил Суриков, – не думаю, что она скажет что-то полезное. Насколько я знаю, дети, склонные к суициду, обычно ничем это не проявляют. Решение приходит неожиданно. Негативные стороны жизни собираются в мозгу, как грязное бельё в корзине, и потом клац, – Суриков щёлкнул пальцами, – момент настал, они больше не могут терпеть. Жизнь для них становиться невыносима.
– Вы изучали психологию, майор?
– Краткий курс. Но этот вывод напрашивается сам.
Майор посмотрел в зеркало заднего вида, собираясь развернуть машину.
– Видишь на площадке ребят? – спросил он Костю. Парень посмотрел назад через плечо, отчего шея хрустнула.
– Думаю, они знали Руслана Грузова, – сказал майор, – более того, ставлю десятку, что хоть один из них назовёт себя его другом.
Костя ничего не ответил, продолжая рассматривать ребят.
– Их нужно расспросить, пока мы не уехали, – продолжил Суриков. Он знал, что это следует сделать, но так же знал, что вряд ли это что-то даст. Ребята не подходили сами, значит ничего, что помогло бы следствию, они сказать не могли. Суриков открыл дверь и вышел из машины. Костя наблюдал, как он неторопливо шёл к ребятам, затем спешно вышел и направился следом.
– Смотри, Аркадий, – с усмешкой заметил Никита, глядя через линзы очков на приближающегося майора, – этот, из органов, сюда идёт. Можешь предложить свою помощь в расследовании.
Ребята смотрели, как мужчина в синей летней куртке и джинсах подходил к ним, едва щурясь от мягких и тёплых солнечных лучей. Рядом с ним был молодой парень, по виду довольно неопытный. Такое впечатление составляли о Косте Гусько большинство, увидев его впервые.
– Наверняка спросит о Руслане. Думаю для этого он и пришёл, – предположил Аркадий, и наклонил голову набок, словно хотел лучше изучить пришельцев.
– Добрый день, ребята, – сказал Дмитрий Суриков, – хотите помочь следствию?
– Вам надо что-то узнать про Руслана? – спросил Никита. Майор посмотрел на него, при этом лицо его улыбнулось.
– Вы уже знаете о случившемся, ребята?
– Нет, – сказал Аркадий и посмотрел на майора, ожидая объяснений, – мы ничего не знаем, о том, что произошло. Мы не видели Руслана сегодня.
Майор кивнул, словно подтверждая, что предполагал подобное.
– Ваш приятель умер. Он перерезал себе вены.
Майор произнёс это монотонно. Слова лились гладко, и мгновенно усваивались, как белок человеческим организмом. Майор ожидал реакции, но её не последовало. Он понял, что новость ребятам известна.
– Я хочу, чтоб вы мне рассказали о его поведении в последние дни. Есть среди вас его друг? Я хочу сказать близкий друг, который мог бы описать его характер.
Ребята переглянулись, будто тот, кто скажет, что он друг Руслана, получит сутки отсидки в сырой, тёмной камере.
– Я его друг, – сказал Аркадий, – я хорошо его знаю.
Аркадий сделал паузу, изучающее посмотрел на майора, давая возможность вставить слово. После нескольких секунд молчания майор заговорил:
– Ты замечал за ним что-то необычное в последние дни?
– Он обычный парень. Про самоубийство никогда не говорил. Я не мог подумать, что он так поступит. В последние дни вёл себя странно.
– Странно, это как? – спросил майор. Он уловил в словах парня зацепку, словно осколок битой посуды, по узору на котором можно было установить принадлежность сервиза. Аркадий выглядел необычней остальных: серьга в ухе, амулет на шее, длинные волосы до плеча. Дружба бывает разного сорта, но внешний вид не говорит о человеке то, что скажут поступки. Майору пришла в голову мысль, что парень что-то знал. Что-то незначительное, но относящееся к делу.
– Он не хотел выходить гулять, – продолжал Аркадий, – отключил мобильный, ничего не сказал, уверяя, что объяснит позже. Сказал, что это важно.
– Но уже ничего не объяснит, – сказал Лёша. Он сидел, согнувшись, смотрел под ноги, ковыряя ногой песок. Лёша ощутил давящую вину, в связи с последними сказанными словами, наступившей тишиной, и мыслью о несвоевременной помощи. Никита на секунду глянул на него, вновь повернулся к майору.
– Он не был наркоманом или пьяницей? – спросил Суриков, – может, состоял в каких-то сектах?
– Ещё несколько дней назад он был нормальным парнем, – сказал Аркадий.
– Понятно, значит, в понедельник было всё в порядке.
– Он был хороший парень. Я никогда не думал, что он может такое совершить, – сказал Аркадий. Он трогал через майку амулет. Это означало, что он нервничал, – я хочу сказать это довольно странно.
– Спасибо ребята, – сказал Суриков, – если вы нам будете нужны, вы живёте на этой улице?
– Я тут живу, – сказал Аркадий, – дом тридцать один.
Аркадий гордо поднял голову, как герой на алее славы. Майор улыбнулся и кивнул. Он понимал, что показания вряд ли потребуются, но не знал, что следующая встреча с Аркадием будет большой неожиданностью.
– Удачи вам ребята, – сказал майор.
Ребята следили, как полицейские уходили. Аркадий держал руки в карманах, оттопырив их. Разговоры прекратились, ребята потеряли интерес открывать рот, будто майор забрал с собой частичку их здравого смысла, унеся в блестящих глазах.
– Тут что-то не то, ребята, – сказал Аркадий. Он задумался, немного прикусил нижнюю губу. В руке он держал амулет и тёр двумя пальцами. Он что-то чувствовал. Тишину нарушал лай собак, мимо которых шли полицейские.
– Это не совпадение, – продолжил Аркадий, испуганно оглядываясь, – Руслан второй, кто так поступил. Вначале собой покончил ещё один парень. Он бросился на трассу под грузовик на прошлой неделе.
– Его звали Виталик Божков, – сказал Никита. Он, как всегда, всё знал, но в данном случае, газеты уже писали об этой трагедии.