— Не знаю, — ответил Ньюмен нервно. — Если у нее кровоизлияние в мозге, лучше было бы экстренно получить томограмму. Если кровотечение в месте операции, тогда нужно вскрывать.
— Кровяное давление все растет, — недоверчиво произнес Ранад, глядя на свой прибор. Он приготовился вводить новые медикаменты для снижения давления.
Два стажера оставались недвижимы.
— Кровяное давление все растет, — закричал Ранад. — Делайте что-нибудь, Христа ради!
— Ножницы, — прорычал доктор Ньюмен. Ножницы шлепнулись в его руку, и он стал разрезать только что наложенные швы. Когда он добрался до конца шва, рана самопроизвольно раскрылась. Стоило ему потянуть черепную створку, как удаленный для краниотомии участок черепа вытолкнуло. Он пульсировал.
— Дайте мне те четыре флакона крови! — прокричал Ранад.
Доктор Ньюмен разрезал два основных шва, удерживавших створку на месте. Она вывалилась прежде чем он успел ее подхватить. Мозговая оболочка выглядела зловещим темным вздутием.
Дверь операционной резко распахнулась и влетел доктор Маннергейм в расстегнутой, если не считать двух нижних пуговиц, операционной куртке.
— Что здесь, черт побери, происходит? — заорал он. Тут он увидел пульсирующую и вздутую мозговую оболочку. — Боже правый! Перчатки! Дайте мне перчатки!
Нэнси Донован начала вскрывать новую пару перчаток, но он выхватил их у нее и натянул без обработки.
Как только было разрезано несколько швов, мозговая оболочка раскрылась и ярко-красная кровь тонкой струйкой плеснула на грудь Маннергейма. Он был весь в крови, но вслепую разрезал последние швы. Он знал, что нужно отыскать место кровотечения.
— Отсасыватель, — крикнул Маннергейм. Неприятно жужжа, машина начала отсасывать кровь. Сразу же стало ясно, что мозг сместился или вздулся, так как Маннергейм быстро на него натолкнулся.
— Кровяное давление падает, — сказал Ранад.
Маннергейм заорал, требуя нейрохирургический подъемник, чтобы попытаться увидеть основание операционного поля, но кровь вновь все залила, как только он убрал отсасыватель.
— Кровяное давление..., — начал Ранад и сделал паузу. — Кровяное давление не замеряется.
Звук кардиомонитора, сопровождавший операцию на всем ее протяжении, замедлился до болезненной пульсации и совсем умолк.
— Остановка сердца! — прокричал Ранад.
Стажеры сдвинули тяжелые хирургические салфетки, обнажив тело Лизы и закрыв голову. Ньюмен взобрался на табурет у операционного стола и попытался восстанавливать сердечную деятельность, нажимая на грудину.
Доктор Ранад, прекратив измерять кровяное давление, открыл все трубки внутривенного вливания, стараясь как можно быстрее подать жидкость в лизино тело.
— Стоп, — заорал Маннергейм, отступивший от операционного стола, когда доктор Ранад крикнул об остановке сердца. С выражением полного поражения Маннергейм бросил нейрохирургический подъемник на пол.
Некоторое время он постоял здесь, опустив руки по бокам; с его пальцев стекали капли крови частицы мозга. — Хватит!
Бесполезно, — произнес он. — Очевидно повреждена крупная артерия. Похоже, оттого что чертова пациентка всадила эти электроды. Вероятно, артерия была пробита и находилась в спазме, которого не заметили из-за припадка. С ослаблением спазма из нее потекло. Ее уже никак не оживить.
Подхватив хирургические штаны, чтобы не дать им упасть, Маннергейм повернулся к выходу. От двери он оглянулся на стажеров. — Закройте все так, как будто она еще жива. Поняли?
Глава 5
Меня зовут Кристин Линдквист, — сообщила молодая женщина, ожидавшая в университетской клинике гинекологии. Ей удалось улыбнуться, но уголки рта у нее слегка дрожали. — Я записана к доктору Джону Шонфелду на одиннадцать пятнадцать.