На этот вопрос, заданный отцом задолго до начала Второй мировой войны, Леонид Ильич ответил бесстрашной борьбой с гитлеровскими полчищами, вторгшимися на родную землю.
Великую Отечественную войну Брежнев встретил в должности секретаря Днепропетровского обкома Коммунистической партии по оборонной промышленности. В военное время проходил службу на разных политических должностях в действующей армии. Газета «Правда» за 1943 год в статье «225 дней мужества и отваги» писала:
«Начальник политотдела 18-й армии полковник Леонид Ильич Брежнев сорок раз приплывал на Малую Землю, а это было опасно, так как некоторые суда в дороге подрывались на минах и гибли от прямых снарядов и авиационных бомб. Однажды сейнер, на котором плыл Брежнев, напоролся на мину, в результате чего полковника выбросило в море… его подобрали матросы…».
Спустя многие годы Леонид Ильич, являясь руководителем государства, в книге «Малая земля» так вспоминал о тех событиях:
«Переправы мы осуществляли только ночью… Ночная тьма во время переправ была вообще понятием относительным. Светили с берега немецкие прожекторы, почти непрерывно висели над головой «фонари» – осветительные ракеты, сбрасываемые с самолетов. Откуда-то справа вырвались два вражеских торпедных катера, их встретили сильным огнем наши «морские охотники». Вдобавок ко всему фашистская авиация бомбила подходы к берегу.
То далеко от нас, то ближе падали бомбы, поднимая огромные массы воды, и она, подсвеченная прожекторами и разноцветными огнями трассирующих пуль, сверкала всеми цветами радуги. В любую минуту мы ожидали удара и, тем не менее, удар оказался неожиданным. Я даже не сразу понял что произошло. Впереди громыхнуло, поднялся столб пламени, впечатление было, что разорвалось судно. Так оно в сущности и было: наш сейнер напоролся на мину. Мы с лоцманом стояли рядом, вместе нас взрывом швырнуло вверх. Я не почувствовал боли. О гибели не думал, это точно. Зрелище смерти во всех ее обличьях было уже мне не в новинку, и хотя привыкнуть к нему нормальный человек не может, война заставляет постоянно учитывать такую возможность и для себя. Иногда пишут, что человек вспоминает при этом своих близких, что вся жизнь проносится перед его мысленным взором, и что-то главное он успевает понять о себе. Возможно, так и бывает, но у меня в тот момент промелькнула одна мысль: только бы не упасть обратно на палубу.
Упал, к счастью, в воду, довольно далеко от сейнера. Вынырнув, увидел, что он уже погружается. Часть людей выбросило, как и меня, взрывом, другие прыгали за борт сами. Плавал я с мальчишеских лет хорошо, всё-таки рос на Днепре, и в воде держался уверенно. Отдышался, огляделся и увидел, что оба мотобота, отдав буксиры, медленно подрабатывают к нам винтами.
Я оказался у бота э-9, подплыл к нему и лоцман Соколов. Держась рукой за привальный брус, мы помогали взбираться на борт тем, кто под грузом боеприпасов на плечах с трудом удерживался на воде. С бота их втаскивали наверх. И ни один, по-моему, оружия не бросил.
Прожекторы уже нащупали нас, вцепились намертво, и из района Широкой балки западнее Мысхако начала бить артиллерия. Били неточно, но от взрывов бот бросало из стороны в сторону. Грохот не утихал, а снаряды вокруг неожиданно перестали рваться. Должно быть, наши пушки ударили по батареям противника. И в этом шуме я услышал злой окрик:
– Ты что, оглох? Руку давай!
Это кричал на меня, протягивая руку, как потом выяснилось, старшина второй статьи Зимода. Не видел он в воде погон, да и неважно это было в такой момент. Десантные мотоботы, как известно, имеют малую осадку и низко сидят над водой. Ухватившись за брус, я рванулся наверх, и сильные руки подхватили меня.
Тут только почувствовал озноб: апрель даже на Черном море не самое подходящее время для купания. Сейнера уже не было».
Далее в этой книге Брежнев утверждал:
«Нам война была не нужна. Но когда она началась, великий советский народ мужественно вступил в смертельную схватку с агрессорами».
И уже в послевоенное время, занимая высокие государственные посты, в том числе руководителя целого государства, Леонид Ильич делал всё, чтобы война больше никогда не пришла к советским людям. Но, но, но…
В 1979 году в Афганистане, который считался другом СССР, начала складываться политическая обстановка не в пользу великой державы. Ещё в 1919 году Советская Россия одна из первых признала независимость монархического феодального государства от Англии и, несмотря на собственное тяжёлое положение в экономике, оказала ему значительную финансовую и военную помощь. Помощь за дружбу и за гарантию спокойной обстановки на границе с СССР предоставлялась и в последующие годы. Но в Афганистане всегда было неспокойно. Постоянные государственные перевороты и связанные с ними вооружённые конфликты между различными группировками делали это государство ненадёжным партнёром на мировой арене. Для руководства Советского Союза настало время поставить во главе Афганистана своего человека с коммунистическими взглядами и не допустить туда американцев. И такой человек был.
По этой причине в 1979 году оппозиция Афганистана предприняла ряд решительных выступлений против руководства своей страны.
Брежнев после долгого обсуждения в узком кругу со своими соратниками Андроповым, Громыко, Устиновым, Сусловым принимает решение о вводе ограниченного контингента советских войск в Афганистан. Многие крупные военные начальники осторожно высказались против такого решения, считая, что это только обострит обстановку в стране, поскольку афганское население враждебно воспринимает любую интервенцию со стороны других государств, а внутри самой страны процветает вражда между народностями, племенами, общинами, где до фанатизма проповедуется ислам, а экономика, несмотря на огромные богатства недр, представляет собой печальное зрелище, и уже полным ходом идёт гражданская война между сторонниками социалистического правительства и объявившими ему священный джихад радикальными исламистами, которые и организовали отряды моджахедов. Для этих целей использовалась территория Пакистана и вооружение, поставляемое странами-членами НАТО.
Несмотря на это 12 декабря Политбюро ЦК КПСС утвердило такое решение, главным итогом которого должна стать ликвидация действующего Президента Афганистана, погрязшего в репрессиях, стабилизация обстановки внутри страны и недопущение иного иностранного военного вмешательства в дела дружественного государства.
2
В то время, когда двадцатитрехлетний Брежнев работал заместителем начальника Уральского областного земельного управления и поднимался всё выше по карьерной лестнице, в Афганистане в провинции Пагман, близ Кабула, в семье начальника тюрьмы Гильзая из племени пуштунов хароти родился Хафизулла Амин. С раннего детства мальчик стал впитывать в себя идеи превосходства пуштунов над другими племенными, объединениями монархического полуфеодального бедного государства. А где царствует нищета, там начинается вражда даже между соседями, и там рождаются пороки. Под влиянием фанатического превознесения пуштунов и складывающейся сложной политической и экономической обстановки Амин становится очень амбициозным человеком с проявлением таких черт характера, как коварство, вероломство и тщеславие. Получив университетское образование сначала в Кабуле, а потом в США, Хафизулла из мальчика, который когда-то увидев дворец короля на возвышенности, превратился в мужчину, мечтающего править страной с трона этого дворца и сделал для этого всё возможное.