– Марк, ты что там, молишься что ли? – раздался снизу голос Арта, и тотчас в лицо Нордену ударил луч света.
– Иду я, иду… выключи ты свой фонарь!
Осторожно и долго Марк спускался по лестнице, пока не оказался рядом с Артом. Чуть поразмыслив и отогнав дурные мысли, Норден махнул рукой, и оба напарника с шумом поплелись в правый коллектор.
Так начался последний трудовой день Марка Нордена.
* * *
Сантехник – профессия такая, что на дерьмо и вонь перестаешь обращать внимание уже после первого года работы. Это дома, сидя в чистоте и неге, ощутив запах канализации или гниющего в бачке, давно не вынесенного мусора, начинаешь морщиться и негодовать. А здесь, в коллекторах под городом, где о чистоте не могло быть и речи, все было привычно взгляду и носу.
Они сделали свою работу, управившись за час, даже умудрились перекурить и слопать сэндвичи, любезно приготовленные девушкой Арта, Моникой. Запах съестного привлек не только крыс…
– Ты слышал? – Арт перестал пить из бутылочки воду, замер.
– Что опять? – Марк недовольно вздохнул, продолжая жевать. – Еще ты сегодня надо мной не шутил! Мне Симона приколов хватило.
– Я серьезно, Марк… Да кончай чавкать, послушай!
Оба насторожились, вслушиваясь в какофонию коллекторов. Это неискушенному профану кажется, что подземелья большого города безмолвны и пусты. На самом деле сеть сточных канализаций весьма шумна – здесь и разносортная капель со сводов и труб, и шипение задвижек, и шум вентиляции, гул недалекого метро и скрежет бетона, всегда находящегося под давлением. А еще писк крыс и какие-то шорохи.
Шорохи!
– Марк, мне это не нравится! – прошептал Арт, боясь пошевельнуться.
– Давно ли тебя стала пугать темнота коллекторов? – тихо спросил напарник, все же насторожившись и сам.
Шум из бокового ответвления гидросети сейчас выглядел каким-то странным и чересчур жутким. Будто надувную лодку тащили посуху за трос. Сантехники переглянулись, с трудом глотая комы в горле. Лучи фонариков вмиг устремились к источнику звука. Но кроме метнувшихся прочь из коллектора двух крыс никто оттуда не показался. Да и кто бы мог там находиться кроме двух технарей?! Мальчишки сюда не шастали, бомжи тоже, грызуны и тараканы не могли издавать такой…
Таракан!
Марк сразу вспомнил о предупреждении Симона, отчего волосы на затылке зашевелились, ладони вспотели, а спину охватил озноб. И совсем не подземельный.
– Арт, иди глянь, что там?
– Сам иди… – ойкнул напарник, прижимаясь к Нордену.
– Слушай, не смеши мои яички… Иди посмотри, если боишься, возьми монтировку, – Марк подтолкнул коллегу плечом.
– Мои яички давно исчезли! А до твоих мне дела нет, – прошептал Арт, упираясь сапогами в бетонный бордюр. – Нашел дурака, иди сам, мне что-то не хочется.
– Эй! – крикнул Марк в тоннель, чем вызвал долгое эхо, блуждающее в подземных катакомбах, и матерную ругань напугавшегося напарника.
– Бьюсь об заклад, это шутки Симона, – промолвил Арт, утирая вспотевший лоб. – Что он там тебе говорил по рации? О чем предупреждал?
– Тебе лучше не знать, иначе наложишь в штаны так же, как я.
– Говори уже!
– Уверен?
– Ма-арк!
– Ну… типа в коллекторах встретил гигантского жука.
– Кого-о?!
– Таракана. Огромного.
– Насколько ог… огромного? – произнес Арт, понижая голос до еле внятного бормотания.
– Футов десять.
– Фак…
– Ты пойдешь смотреть, или мы так и будем тут сидеть и порциями откладывать в трусы личинок?
– А почему я?
– Ты моложе меня и, значит, сильнее.
– В фильмах ужасов обычно вперед идут наиболее опытные, матерые герои, – прошептал Арт, неотрывно следя за пятачком света на кирпичной кладке стены, выдаваемого налобным фонариком.
– То есть, ты хотел сказать, самый старый идет вперед?
– Да-а!
– Слушай, мачо… Ты не усугубляй ситуацию, и так тошно… Если это шутки Симона, я ему…
– … Тихо-о! – прервал напарника Арт.
Глубоко в коллекторе дико мяукнула кошка, послышалась короткая возня, и раздался шлепок. Почему-то только следующая фраза вырвалась из уст Марка:
– Хана котяре!
Арт зло посмотрел на коллегу, показывая кулак.
– Выбирай выражения, мудак!
– Соблюдай дистанцию, молокосос! – вторил ему Норден, снова подталкивая вперед. – Иди уже. Даю десятку, что там никого нет, а блудный кот сожрал очередную крысу.
– Да на черта мне твоя десятка? Я жить хочу!
– А там прям смерть тебя поджидает, идиот?! Ступай, жду тебя и подсвечу. Возьми фальшфейер и монтировку. Давай-давай, шагай, Бэтмен. Я прикрою.
– Ч-черт!
Арт взял в руку ломик, в другой сжал файер и нехотя двинул в сторону угрозы. Плеск воды под ногами заглушил все остальные шорохи, Марк жадно вглядывался в освещенный двумя фонарями проем. Вдруг зашипела рация, слов разобрать было нельзя, видимо, сказались помехи в эфире. Но оба сантехника вздрогнули и не на шутку струхнули.
– Фак! Тут уже не местным дерьмом воняет, а моим собственным, – проворчал Арт, отвернувшись от объекта внимания, за что тут же поплатился. Жизнью!
Быстро юркнувший из коллектора силуэт схватил мужчину за руку и тотчас исчез обратно вместе с телом сантехника. Все произошло так молниеносно, что Марк не понял, кто или что это было. Только заметил два черных хлыста и блеснувший в косом луче света хитиновый панцирь. Потом он бежал прочь, падал, скользил, снова спотыкался, дико орал, заглушая позади себя вопль Арта. Затем, ударившись о торчавшую арматуру, на время отключился и повалился навзничь.
* * *
Сознание приходило долго и болезненно. Липкое от крови лицо скривилось, грязные, мокрые руки покрутили фонарик на лбу, но тот приказал долго жить. В кромешной тьме то ли сердце упало в гениталии, то ли те спрятались в душе, но животный страх настолько овладел человеком, что сковал все его конечности. Боясь издать любой звук, сдерживая стон, Марк выполз из нечистот и прислонился спиной к бетонной стене. Что там говорится в романах-хоррорах – нужно замереть и ждать, иначе тварь реагирует на движение?
Марк не мог справиться со спазмом в груди, дышать стало тяжело, почти невозможно. Рука нащупала в разгрузочном жилете ремонтника отвертку, затем плоскогубцы и только потом фальшфейер.
Мысль о включении рации током шибанула мозг – этого делать сейчас никак нельзя. Сначала свет. Нужен свет!
Он изготовил заряд к действию, вырвал петлю и вытянул руку. И, дернувшись, обомлел…
Прямо напротив него истуканом замерло существо, нечто огромное и жуткое. Застыло мокрым, глянцевым исполином всего в метре от человека. И тоже отпрянуло от него в свете вспыхнувшего файера. Усы-кнуты зашевелились, заерзали, гигантский жук сдал назад, ощутив резкий жар и яркий свет внезапного источника. Из пасти насекомого торчала раздробленная окровавленная нога Арта – Марк узнал ее по оранжевому сапогу коллеги. Он заорал так, как никогда не кричал в своей жизни. И ткнув горящим фальшфейером в морду твари раз-другой, заставил ту попятиться и зашипеть. «Тараканы не шипят!», – мелькнула сумасшедшая мысль в воспаленном мозгу Нордена, но ноги уже несли его прочь.
Как он выскочил из подземки, он не помнил – вниз уже спускалась аварийная команда городских служб. Вместе с полицейскими, вооруженными помповыми ружьями и многочисленными фонарями. Оказалось, что рация Марка все это время была включена на передачу, на том конце радиоэфира его слышали, а он их нет. От жуткого страха психика Нордена дала сбой, он ничего не понимал, не слышал, не говорил. А только мычал и, тыча пальцем в черный зев коллектора, таращил безумные глаза.
На реабилитацию его поместили в городскую больницу, где он провалялся неделю, принимая психологов и полицейских. Последние так и не нашли ни таракана, ни Арта, ни следов пребывания жуткого монстра в катакомбах Нью-Йорка. И только побежавший по кафельной плитке больничной палаты маленький таракашка вызвал у лежащего пациента сердечный приступ. Он в безмолвном крике ткнул пальцем в сторону крохотного насекомого, побледнел и, схватившись ладонью за грудь, отвалился обратно на подушку.