Потом прошлепал к своей одежде и с тревогой ее ощупал, словно искал ту единственную вещь, тот компас, который укажет ему нужное направление. А когда нащупал пистолет, все моментально встало на свои места.
«Ах, это же их дом. Я здесь… чтобы помочь им. — И цинично скривил губы: — Ничего себе помощничек. Даже не помню, где я».
Он завязывал шнурки на второй туфле, когда услышал голоса. За окнами. Не так уж и близко, но, поскольку кругом было совершенно тихо, они все же донеслись до него.
Заканчивая возиться с галстуком, он подошел к окну и выглянул.
У ступенек крыльца, куда подходила подъездная аллея, стоял один из оперативников Макмануса, беседуя с какой-то особой в пальто и шляпе, будто только что прибывшей, и Шон ее даже не узнал. Между ними на земле стоял чемодан. Они о чем-то спорили. Дама дважды протягивала руку к чемодану и дважды воздерживалась взять его, так как была вынуждена ответить на какой-то новый вопрос.
Шон поднял раму, выглянул:
— Что тут происходит, Глисон?
— Она хочет уйти. А у меня приказ никого не пропускать.
— Да какое мне дело до ваших приказов! — возмущалась женщина. — Я ухожу! — решительно заявила она и тут повернулась к нему лицом.
Шон сразу догадался — без сомнения, перед ним стояла кухарка Ридов.
— Одну минуточку, я сейчас спущусь.
Пока он спускался по внутренней лестнице, перебранка, очевидно, не затихала. Открыв дверь, он услышал слова Глисона:
— …Никого ни впускать, ни выпускать — так мне велено.
На что женщина резко ответила:
— Ничего подобного — вам велено только «не впускать».
— Ах, так вы все знаете!— с сарказмом отозвался мужчина в штатском. — Вы еще будете говорить мне, что мне велено, а что нет!
Шон подошел к ним и подождал, пока они успокоятся.
— Ну а почему? Почему вы хотите уйти?
— Почему?— презрительно повторила она. — Да все же знают!
— Что все знают? — отразил он ее удар, бросив понимающий взгляд на мужчину.
— Послушайте, мистер, — твердо сказала она, — ну кого вы хотите обмануть? Я всю ночь не сомкнула глаз. Вы только посмотрите на меня, меня же всю трясет. — Она протянула к нему руку, чтобы он сам убедился. Голос у нее от возбуждения зазвучал громче. — Я хочу уйти отсюда, вы понимаете, выбраться отсюда. У меня семья. Муж и двое деток.
— Да ничего здесь не случится.
Голос зазвучал еще громче:
— Послушайте, мистер, я не собираюсь с вами спорить. Если даже ничего и не случится, я все равно не хочу находитьсяздесь, пока ничего не случится. Неужели вы не можете вбить это себе в голову? Я просто хочу убраться из этого дома,убраться раз и навсегда!
Он видел, что она близка к истерике, неподвластной разуму.
— А мисс Рид знает об этом?
— Я только что поговорила с ней, прежде чем выйти. Теперь отдайте мне мой чемодан и пропустите меня. Вы не имеете права удерживать меня здесь против моей воли, как не имеет на это права и вон тот, другой мужчина.
Шон убрал ногу с чемодана:
— В нем ваши личные вещи?
— Личные! — вспыхнула она. — Если хотите, могу открыть его и показать вам прямо здесь! — Она лихорадочно принялась возиться с застежками чемодана.
Он махнул рукой.
— Если я вас и отпускаю, — сказал он, — так только потому, что не хочу, чтобы вы устраивали тут базар, пугая других людей еще больше, чем они уже напуганы. Я пытаюсь им помочь, а какая помощь от вас в таком состоянии! — Он с отвращением отступил в сторону.