Казалось бы, выраженная столь смелым образом, привлекательность могла обернуться не в ее пользу, однако все в ней было абсолютно ненавязчиво, естественно, от природы. Нельзя же винить человека, скажем, за его рост или цвет глаз.
Уикс, никому не мешая, стоял за дверью, пока не перехватил взгляд отца.
— Как насчет обеда, сэр?
— Ах да, — ответил Рид. — На пятерых, разумеется.
А что еще он мог — да и любой другой в такой ситуации.
Тут он повернулся и увидел, что я смотрю на него, и наши взгляды встретились в молчаливом, но опустошительном взаимопонимании.
Гости к обеду у нас все же оказались. А кто бы еще совсем недавно мог предположить, что они у нас будут?
— Пожалуй, — с горечью сказал он, направившись к шейкеру, — я тоже выпью «Мартини» — вы же все пьете. Только двойной.
И я все поняла.
Будто что-то почуяв, Луиза заметила:
— Вы уверены, что мы вам не мешаем? У вас обоих довольно усталый вид, и… вы как-то нервничаете, что ли.
— Мы только что долго ехали в машине, — заметила я.
— А откуда у тебя это странное пальто, моя дорогая?
Я посмотрела на него и неловко сглотнула, не зная, что и ответить.
Отец пришел мне на помощь.
— Она его позаимствовала, — быстро нашелся он. — В машине оказалось довольно прохладно.
— Пожалуй, я поднимусь к себе и переоденусь, — сказала я. — Не хотите подняться со мной и попудриться, мадемуазель? А ты, Луиза?
— В моем возрасте косметика уже бесполезна, — вздохнула Луиза, — потенциальная выгода почти равна нулю. А вы обе идите.
Как только мы поднялись, Мария Лизетта доверительно обратилась ко мне:
— Я так рада, что вы пригласить меня. Вы — как сказать? — спасать моя жизнь. У вас есть одна из этих… — она беспомощно начертила в воздухе пальцем круг, — которую я могла позаимствовать? Этого слова я еще не знаю по-английски. У меня происходить несчастный случай в машине. Я не сметь упоминать об этом в присутствии Тони.
Она выставила вперед точеную ножку и подняла плотно облегающую материю чуть ли не до бедра.
— Ах, подвязка, — произнесла я.
— Elastique,
[4]
Затем вдруг, подол ее платья снова упал на пол, она выпрямилась и уже с непритворной озабоченностью сделала быстрый шаг ко мне:
— Что с вами, мадемуазель Джин? Вы стали такая белая, такая… Вам плохо? Позвать кого-нибудь?
— Нет-нет, — слабым голосом возразила я. — Сейчас пройдет. Со мной все в порядке.
— Сюда, вот так, посидите здесь немного. — Она заботливо обняла меня и подвела к креслу. — Вы иметь одеколон? Я освежить вам лоб.
— Нет-нет, спасибо, сейчас пройдет. — Я благодарно ей улыбнулась. — Как хорошо, впрочем, что вы поднялись сюда со мной. — Я огляделась несколько неуверенно. — Эта комната вас не шокирует? В ней нет ничего?..
— Это славная комната, — ответила она с улыбкой и успокаивающе провела рукой по моим волосам.