Между тем развязка войны назревала. Советские войска блокировали Гамбург и продвигались в сторону Бремена. Немцы в блокированных населенных пунктах чаще всего сидели тихо, как мышь под веником, и явно чего-то ждали. Если их пытались атаковать, то отбивались, реже сдавались в плен. Но если их не пытались штурмовать, то сами не стреляли, даже разведку не вели. Активность вражеской авиации была почти нулевой. Летали парами несколько групп экспертов, пытались подловить расслабившихся на почве близкой победы пилотов, но сделать это было непросто. Во-первых, большинство летчиков были довольно опытными и выживать в небе умели. Во-вторых, использование РЛС и неплохо налаженная служба ВНОС делали незаметное появление проблематичным. Потери, конечно, были, но и противников удавалось иногда перехватывать. Такие известные истребители, как Покрышкин, Кожедуб, Алелюхин, Гулаев и некоторые другие, нескольких прищучили, так что свободная охота для экспертов Люфтваффе была делом смертельно опасным.
В благородном деле охоты на охотников отличились и орлы полковника Ларионова. Начальник штаба дивизии гвардии подполковник Бабочкин стал кавалером ордена Суворова 2-й степени. Кавалером ордена Суворова 3-й степени стал и гвардии подполковник Антон Соколов, командир авиагруппы «Москвы», который тренировал своих летчиков на объекте «Платформа». Для награждения их выдернули на два дня в Москву, ребята вернулись полными впечатлений. На торжественном собрании их очень хвалил сам Сталин.
Олег с удовольствием поздравил их с заслуженными наградами, ему и самому было очень приятно видеть, как люди, с которыми он прошел почти всю войну, не только остались живы, но и стали прекрасными профессионалами своего дела, имеют хороший карьерный рост и получают не просто высокие, а полководческие награды. Особенно если иметь в виду, что в этом есть доля и его труда.
Три недели Северов провел на передовых аэродромах. Авиаполки перемещались вслед за уверенно ползущей на запад линией фронта, передовые части вышли на границу Германии и Голландии. Олег совершил несколько полетов на По-7 (новая модификация на базе сухопутного По-3), а также пару раз поднимался ночью на «пешке». Несколько раз летал в качестве пассажира на летающем радаре, управлял в воздухе действиями истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков своей армии, долбивших узел обороны в районе Бремерхафена. Гансы решили сопротивляться, Ставка приказала: гражданских выпустить и пленных не брать. Хорошо прошлись артиллерией, авиация устроила настоящее светопреставление. Выявляли уцелевшие огневые точки и опорные пункты, и все повторялось снова. Мастерились три дня, потом вперед двинулись штурмовые группы, но воевать было практически не с кем. Немногочисленные гражданские вышли заранее и были размещены в близлежащих населенных пунктах. Их обеспечили питанием и всем необходимым, никто не голодал и не мерз, всем нуждающимся оказывали медицинскую помощь. Все это делалось спокойно, прилюдно, с дальним прицелом. Все увидели, русские пришли надолго, они заботятся о мирном населении, решают проблемы, но не терпят неповиновения. Чего стоило офицерам не допускать личный состав до неправильных действий, лучше было этим немцам не знать.
28 апреля пришла команда на начало операции «Молния». Олег перелетел на аэродром Бреслау, началась последняя проверка изделий и самолетов. Сигнал радиомаяка появился 29 апреля в 7:35, и Северов дал команду на взлет. Никакого ощущения великости момента, просто ставшее обычным ощущение огромной ответственности и желание сделать дело как положено.
Четыре огромных Ту-10 с изделиями, еще один с управляемыми бомбами объемного взрыва, Ту-2 РБ и восьмерка Пе-5МР плыли в ослепительно синем небе на высоте почти десять километров. В сотне километров восточнее примерно на такой же высоте шел летающий радар под прикрытием двух звеньев истребителей, помогая контролировать воздушное пространство. Сигналы сразу двух маяков четко читались, оставалось надеяться, что за оставшийся час до момента пуска они не пропадут.
Немцы на перехват так и не поднялись, в 15 км до цели бомбардировщики по команде Северова одновременно сбросили бомбы и развернулись на обратный курс. Все, дело сделано. Оставалось лишь ждать. Сигналы маяков пропали во время, соответствующее расчетному подлетному. Олег передал в эфир условный сигнал об окончании первого этапа операции «Молния».
Первое кодированное сообщение пришло в полдень, оно означало, что бомбы в бункер попали. 29 и 30 апреля немцы вели себя как обычно, довольно вяло сопротивлялись, блокированные в городе или опорном пункте сидели чаще всего тихо, даже не стреляли, немногие соединения, в основном эсэсовцы, яростно огрызались. Отличием от 1945 года известной Северову истории было то, что прорываться немцам было некуда. Не высадились еще союзники во Франции. Немцы явно не знали, что делать, просто умирать им не хотелось, а другой альтернативы сдаче в плен не было. К тому же по всей Германии (не без нашей помощи) распространялись слухи – русские не воюют с мирным населением, не расстреливают пленных, не дают своим солдатам грабить и насиловать, никого не угоняют в жуткую Сибирь и не собираются этого делать. Коммуникации были растянуты до предела и даже сверх того, но передовые части уже вступили в Голландию и подходили к границам Бельгии. Несколько показательно уничтоженных опорных пунктов, пытавшихся оказать сопротивление, были снесены в лучших традициях последнего времени, быстро, жестко, полностью. Немногих пока сдавшихся в плен оставили на месте, голодом не морили, не расстреливали, но требовали поддерживать порядок. Населению и местной гражданской администрации разъяснили, что, если противник не будет оказывать активного сопротивления, его трогать не будут. Все равно сдадутся, а так жертв будет меньше. Солдаты, хотя и выглядели необычно для европейского глаза, вели себя очень прилично и производили впечатление уверенных в себе профессионалов. Приземистые танки с большими пушками, быстрые и подвижные, самоходная артиллерия и пехота на машинах и бронетранспортерах, в воздухе самолеты, наносящие быстрые и точные удары. На бойцах была удобная форма, жилет с множеством карманов для магазинов с патронами и необходимых мелочей, у солдат штурмовых подразделений – бронежилеты. На контролируемой территории советская военная администрация сразу же начинала заниматься двумя вещами: денацификацией и поиском военных преступников, формированием гражданской администрации, жизнеобеспечением и поддержанием порядка.
1 мая в полдень по радио было официально объявлено о гибели фюрера германской нации Адольфа Гитлера в результате воздушного налета. Разбор завалов продолжался двое суток, останки фюрера с большим трудом были опознаны по Железному кресту. Вместе с ним погибли Геббельс и Борман. Рейхспрезидентом стал Герман Геринг, Рейхсканцлером – Генрих Гиммлер. В тот же день за несколько минут до полуночи радиостанция Берлина открытым текстом сообщила о государственном перевороте. Заговорщики арестовали Рейхспрезидента и Рейхсканцлера и передали просьбу к командованию Красной Армии о начале переговоров. Правительства США и Великобритании были извещены о подготовке к подписанию акта капитуляции, союзников просили прислать представителей. В это время войска маршала Рокоссовского замкнули кольцо окружения вокруг Берлина, а войска маршала Петровского, который получил значительные подкрепления, вошли в Данию и Бельгию, полностью заняли Нидерланды.