– И еще по зубам! – жизнерадостно добавляет Серега. Он из всей компании самый веселый и может найти повод посмеяться в любой ситуации.
– По зубам нельзя, – наставительно изрекает Стас. – Продавцам завтра снова на работу и им нужна хорошая дикция.
– Ну а перед выходными-то по зубам можно? – продолжает допытываться Серега.
– Нельзя, – отрезаю я. – Нельзя человека, работающего в торговле, отпускать на выходные. Куда же это годится? Торговля – процесс непрерывный, мне так говорили, когда пытались заманить в подобную кабалу. Продажи не знают выходных! Следовательно, и работники торговли, для поддержания максимальной концентрации, должны работать ежедневно, дабы не расслабляться. Тут уже самого менеджера более высокое начальство будет бить по почкам, если он допустит такое вопиющее послабление дисциплины, как выходные дни.
– Печальная перспектива! – смеется Антон.
– Ну а если убрать шутки в сторону, то вы, друзья мои, переносите тюремные реалии на мир свободных людей. Там никто не использует столь грубые методы убеждения, как избиение. Впрочем, теперь и в тюрьме такого уже почти никогда не увидишь. Специалисты по управлению персоналом давным-давно разработали куда более изящную систему по извлечению максимальной выгоды из подчиненных, – рассказываю я. – Девушка находится под жесточайшим прессом со стороны начальства. Выполнение торговых планов, строгое соблюдение стандартов корпоративной этики, высочайший уровень внимания по отношению к каждому клиенту. Все это еще и умножено на неусыпный контроль со стороны руководителя за каждым твоим словом. Такие условия создают ей сказочную атмосферу бесконечного стресса. И над головой неизменно висит ужасный меч угрозы постоянных штрафов за каждую, даже самую ничтожную, оплошность или недоработку. Ошибки же, совершенные в астрономическом количестве более трех за короткий промежуток времени, приобретают нездоровый оттенок скорейшего увольнения с самыми худшими рекомендациями. Высосав из нее весь умственный и душевный потенциал, начальство найдет нового работника.
– Это, пожалуй, еще похлеще ударов по почкам, – задумчиво говорит Стас.
– Тебя, видать, самого никогда по ним не били, раз ты так самоуверенно заявляешь, – мрачно вставляет Серега.
– Били, – спокойно опровергает Стас. – На ринге и в уличных драках. Но в такой ситуации ты хотя бы отбиваться можешь. Что дает хотя бы призрачную видимость твоего сопротивления. Виктор, а откуда ты все это знаешь?
– Приходилось сталкиваться, да и чужих рассказов наслушался. Хотя сам я, слава богу, никогда не работал в таких условиях.
К нам подходит охранник:
– Иванчук, тебя начальник вызывает.
Сейчас будет воспитательная беседа и лекция о том, что негоже гостям морды бить. Я захожу в кабинет начальника, здороваюсь и сажусь. Он хмуро смотрит на меня и молчит. Я тоже молчу и жду. В конце концов, в такой ситуации слабость показывает тот, кто первым начинает разговор. Андреевич бывший снайпер и выдержки ему не занимать, а вот времени играть со мной в молчанку у него явно нет.
– Виктор, что это за гладиаторские бои ты там устроил?
– Я не сдержался…
– ДА ТЫ И НЕ ХОТЕЛ СДЕРЖИВАТЬСЯ!
– ДА Я И ИНТЕРВЬЮ ДАВАТЬ НЕ ХОТЕЛ! Но меня никто и не спрашивал… – заметно тише добавляю я.
– Ладно, я тебя не для того позвал, – успокаивающе машет рукой Андреевич. – Черт с ним, с этим журналистом. Но в будущем чтобы никаких драк!
Он строго указывает на меня пальцем. Я киваю, молчаливо соглашаясь с этим требованием. Начальник успокаивается и продолжает:
– Тут проверка скоро будет, правозащитники добились еще одной льготы для заключенных. Теперь вам обязательно полагается иметь свою страницу хотя бы "ВКонтакте".
Ну вот – свершилось. Очередная победа гуманности над здравым смыслом. Это был серьезный шаг, тем самым заключенных почти приравнивали к свободным людям. Так когда-то благородных, но оступившихся людей лишали дворянского звания – над их головой ломали шпагу, тем самым уничтожая символ принадлежности к высокому сословию. Сегодня, лишая человека воли, у него выбивали из-под ног те основы, которые делали его равным среди прочих граждан. По мнению судебной власти таковыми основами являлись паспорт (изымался на время заключения), телефонный номер (SIM-карту забирали и отдавали вместе с паспортом) и страницы в социальных сетях (блокировались до конца срока). Телефонный номер давно уже присваивался индивидуально и вносился в специальный реестр, благодаря которому всегда можно было вычислить, кому он принадлежит. Мотая срок, ты временно обзаводился другим номером, но он так и оставался в тюрьме. Выходя на свободу, ты снова получал номер, зарегистрированный за тобой, как за свободным человеком.
А вот насчет социальных сетей продолжались яростные споры. Общественность разделилась на два лагеря и представители одной стороны утверждали, что запрет на использование соц. сетей является грубейшим нарушением самых основных прав человека. Их противники резонно замечали, что имея доступ к тому же "Контакту" заключенный будет чувствовать себя как дома и даже забудет, где находится, а в таком случае его можно и вовсе в тюрьму не сажать. И вот теперь дебаты завершились. Отныне тюрьма становилась просто каким-то райским уголком для отдыха.
По-моему, решение было вынесено все-таки ошибочное. Единственным несомненным последствием мне виделось только повышение уровня преступности. В самом деле, что может быть удобнее? Ведь у свободного человека может поломаться компьютер или просто не будет денег заплатить за интернет и он окажется отлучен от главного средства общения и от всех своих друзей. В тюрьме же отныне этого можно не бояться. Теперь от одиночества надежно прикрывает закон и любые сбои в сети можно рассматривать как нарушение прав человека и смело жаловаться адвокату.
– Павел Андреевич, а я что, настолько важный гость в вашем заведении, что меня вы решили проинформировать лично?
– Можно сказать и так. Насколько мне известно, ты единственный из моих, как ты сказал, "гостей", у кого на воле не было такой страницы.
– Да, верно. Это касается не только "Контакта", у меня в принципе не было своих страниц ни в одной из социальных сетей.
– Вот я тебе и говорю, что пора завести.
– Это еще зачем? В друзья меня хотите добавить?
– Дурак ты, Иванчук! – устало бросает Андреевич.
Интересно, почему это я дурак? Потому что все еще нахожу в себе силы шутить? А вот как я должен себя вести? Плакать целыми днями и биться головой об стенку? Или же начальник раскритиковал мой интеллектуальный уровень из-за того, что у меня нет страниц в социальных сетях? Я молчу, никак не комментируя оценку моих умственных способностей, данную собеседником. Андреевич же снисходит до более детальных объяснений:
– Я же сказал – проверка скоро, а ты личность слишком заметная. Увидят правозащитники, что ты в социальных сетях нигде не светишься и поднимут вой. А крайним выйду я – нарушил твои права и лишил возможности для общения. Так что заводи себе страницу "ВКонтакте" и не подводи окружающих. Заодно наверстаешь все упущенное за эти годы. Все, ступай.
Я выхожу и направляюсь в камеру. Столько лет я прожил на свете и отлично обходился без "Контакта", а теперь мне заявляют, что я жил неправильно и самое время исправлять свои ошибки. Раньше человек перед казнью исповедовался, теперь обязан зарегистрироваться. Что же – времена меняются. Соблюдение правовых норм – это основа порядка и цивилизации, а потому мои права должны быть соблюдены независимо от того, хочу я этого или нет.
Вернувшись в свои "апартаменты" я сажусь за компьютер, который услужливо предлагает мне заработать, не отходя от монитора, но я не хочу работать еще и здесь. Как будто в наказание меня закрыли наедине с интернетом и теперь он мне мстит. Мстит за годы моего пренебрежительного отношения. Всю свою свободную жизнь я относился к нему как к слуге, который может раздобыть нужную информацию или поможет скачать фильм, но не в силах заменить живое общение и никогда не даст чувства настоящей свободы. Условия изменились и теперь он стал абсолютным владыкой моего досуга. Вот тебе и шанс переосмыслить всю свою систему ценностей.