6
Николай
Николай и Толя доставили Давида с Надей в столицу, воспользовавшись туннелем, который соединял Золотое Болото с Большим дворцом: целых пятнадцать миль под землей. Бедный Толя всю дорогу что-то бормотал себе под нос, причем в стихах.
Николай охотно избавил бы Толю от этой психологической травмы и пощадил собственные уши, однако начальник личной стражи убедил короля, что выдержит путешествие. Кроме того, Николаю сообщили, что за последние несколько дней количество пилигримов, разбивших лагерь под стенами дворца, возросло и что некоторые требуют высочайшей аудиенции. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь рьяный фанатик бросился под копыта коня королевскому всаднику. Нет, сегодня Николай не собирался плодить мучеников.
Они вышли из-за шумного искусственного водопада, расположенного неподалеку от конюшен. Путь к нему охраняли двое самых надежных стражников. Белые с золотом мундиры, темные волосы аккуратно уложены на косой пробор, на лицах торжественное равнодушие солдат, вытянувшихся по стойке смирно. Похожие, словно родные братья, эти двое различались по характеру как день и ночь. Трухин – неизменно веселый и бойкий, Исаак – до того застенчивый, что с трудом мог смотреть собеседнику в глаза.
Когда отряд Николая появился из-за живой изгороди, охранники не выразили ни малейшего удивления.
– Трухин, я пропустил что-нибудь интересное? – осведомился король.
На суровом лице стражника тут же расцвела непринужденная улыбка.
– С возвращением, ваше величество. Ничего особенно интересного, разве что инферны подожгли лес за озером.
Похоже на Кювея. Николай восхищался талантом молодого шуханца устраивать хаос, тем более что этот юный инферн – Зоина забота, не его.
– Неплохо.
Улыбка Трухина потускнела.
– В кольце огня оказался министр обороны. К счастью, он не пострадал.
– Хорошо еще, министра финансов не подпалили. Cav anenye? – обратился Николай к Исааку на земенском. Способности этого стражника к языкам правитель открыл еще во время военной службы в Хальмхенде и всячески их поощрял.
Исаак коротко поклонился.
– Акцент все менее заметен, ваше величество.
– Исаак, ты мне льстишь.
Стражник робко кашлянул.
– «День» по-земенски – can, не cav. Если, конечно, вы не интересовались моим ослом.
– Твоему ослу я желаю исключительно здоровья, и все же не стесняйся поправлять меня, если я делаю ошибки.
– Слушаюсь, ваше величество. – Исааку явно было неловко.
– Не волнуйтесь, – сказал Николай, когда они направились прочь от садов к Большому дворцу. – Такое случается не часто.
Простые, привычные слова. И с каждым днем они все меньше соответствуют действительности.
За деревьями показались золоченые террасы дворца, выстроенные одна над другой, словно глазированные слои самого дорогого в мире торта. Предшественники Николая Ланцова наслаждались излишеством во всем – кроме хорошего вкуса… Впрочем, сейчас ему не сюда. Николай свернул налево, к Малому дворцу, оставил рощу позади и вышел к месту, откуда во всей красе были видны золотые купола дворца и переливающееся на солнце голубое озеро с крохотной точкой островка в самом центре.
Король Равки проводил здесь много времени, и все же это место каждый раз удивляло его… Устремленные ввысь башни, старинные стены из дерева, инкрустированного перламутром, украшенные затейливой резьбой с изображением разнообразных зверей и растений. Николаю всегда казалось, что он ступает на неизвестную территорию, переходит из нового мира на темную сторону, где совершаются сомнительные сделки. Пожалуй, не стоит зачитываться романами.
Повсюду мелькали яркие кафтаны гришей – униформа, носить которую Толя и Тамара отказывались наотрез, предпочитая оливково-серые куртки солдат Первой армии. При этом близнецы оставляли руки обнаженными, демонстрируя окружающим символы Солнечной святой, вытатуированные на бронзовой коже.
Зоя и Женя ожидали его в зале совещаний.
– Опаздываешь, – заметила Зоя.
– Я король, – парировал Николай, – и, стало быть, это вы пришли рано.
Обычно король и гришийский Триумвират собирались в Большом дворце, там же, где Николай проводил встречи с генералами и министрами. Но когда нужно было поговорить, не опасаясь чужих ушей, они приходили сюда, в покои, выстроенные Дарклингом. Этот человек как никто другой умел хранить секреты. Окна в зале совещаний отсутствовали, в него вел единственный вход, добраться до которого можно было лишь непосредственно из Малого дворца. По стенам зала были развешаны карты Равки, выполненные в старинном стиле. Окажись Николай здесь ребенком, карты привели бы его в восторг.
– У нас проблема, – без предисловий начал он, усевшись во главе стола и водрузив на колено чашку с чаем.
– Сообщать, что у нас проблема, – все равно как говорить, что Толя голоден, – заметила Зоя, не обращая внимания на злобную гримасу Толи и спокойно наливая себе чай из самовара. – Это должно меня удивлять?
Она была одета в синий шерстяной кафтан – в холодную погоду такие носило большинство эфиреалов, – с вышивкой серебром на манжетах и по подолу и с песцовой опушкой на вороте. Несмотря на утомительно-долгий обратный путь в Ос Альту, усталой она не выглядела. Зоя всегда держалась, как настоящий генерал, и безупречный внешний вид был частью ее доспехов. Николай бросил взгляд на ее идеально вычищенные сапоги – эта черта вызывала в нем уважение.
– На сей раз проблема прямо-таки головоломно-увлекательная, – уточнил Николай.
– О, нет, – простонала Женя. – Когда ты так говоришь, это означает, что все плохо.
На ней был кафтан традиционного цвета корпориалов – красного, лишь чуточку темнее, чем оттенок волос девушки, – с темно-синей вышивкой. Это сочетание цветов использовала только Женя и ее подразделение портных. Манжеты и подол Жениного кафтана украшал золотой кант, а глазную повязку – золотое солнце, в память об Алине Старковой. Николай добавил изображение солнца к геральдическим символам рода Ланцовых: этот жест был продиктован как личным уважением, так и необходимостью выразить согласие с общим мнением.
И хотя Алина давно погибла, Николаю порой казалось, что она все еще рядом, что вместе с ними переходит из зала в зал; ее присутствие ощущалось так же явственно, как жар летнего светила.
Король постучал ложечкой о чашку.
– Давид и Надя почти доработали систему вооружения моросеев.
Давид не потрудился оторваться от чтения: он принес с собой трактат об осмотических фильтрах, который Николай считал крайне полезным.
– Женя, ты права. Проблема весьма серьезная.
Женя искоса посмотрела на Николая.
– Это ты к чему?
– Начинает с хороших новостей, – сказала Зоя. Обменявшись с Николаем взглядами, она продолжила: – На торговом съезде в Ивце к королю подошел Хайрем Шенк. Керчийскому Торговому совету известно о нашем подводном флоте.
Тамара с досадой оттолкнула свой стул.
– Черт! Так и знала, что на старом заводе завелась «крыса». Надо было поскорее перебираться в Лазлайон.
– Рано или поздно они все равно бы узнали, – пожал плечами Толя.
– Подводные суда вполне могут применяться в мирных целях, – пробормотал Давид. – Для научных исследований, например. – Он не любил считать себя создателем оружия, однако подобную наивность члены Триумвирата позволить себе не могли.
Тамара прислонилась к стене, опершись о нее каблуком.
– Давайте не будем притворяться, будто не знаем, зачем Керчии понадобились наши «акулы».
Хайрем Шенк и другие члены Торгового совета утверждали, что моросеи им нужны для обороны от шуханских соседей и на случай блокады со стороны Фьерды. Николай, однако, знал истинную причину. Все знали. Настоящая цель Керчии – земенский флот.