– Девушке перед свадьбой позволительно уронить несколько слезинок. – Лиза все глаза выплакала в утро их общей свадьбы, но смогла удержать слезы и выглядеть счастливой, когда Джон Аррен накидывал ей на плечи свой кремово-голубой плащ.
– Она красивее, чем я смел надеяться. – Эдмар жестом остановил сестру, предупреждая ее слова. – Знаю, знаю: есть вещи поважнее. Избавь меня от проповеди, септа. И все же… ты видела этих других, которых Фрей выставил напоказ. Одна все дергается – трясучка у нее, что ли? А у двойняшек на лице больше ям и бугров, чем у Петира Прыща. Увидев их, я решил, что Рослин окажется лысой, кривой, с разумом Динь-Дона и нравом Уолдера Черного. Но она, кажется, не только красива, но и ласкова. – Лицо Эдмара приняло озадаченный вид. – Почему же тогда старый хорек не дал мне выбирать? Я думал, он хочет подсунуть мне что погаже.
– Твоя любовь к хорошеньким личикам всем известна, – напомнила ему Кейтилин. – Может быть, лорд Уолдер взаправду хочет, чтобы ты был счастлив со своей молодой женой. – «Или же не хочет, чтобы ты, испугавшись прыщей, разрушил все его замыслы». – А может быть, Рослин – его любимица. – Лорд Риверрана – куда более выгодная партия, чем те, на которые может надеяться большинство его дочерей.
– Это так, – без особой уверенности согласился Эдмар. – Но что, если она бесплодна?
– Лорд Уолдер хочет, чтобы Риверран достался его внуку. С какой стати ему навязывать тебе бесплодную жену?
– Чтобы сбыть с рук дочь, которую больше никто не возьмет.
– Это принесло бы ему мало пользы. Уолдер Фрей – человек сварливый, но не глупый.
– И все-таки… это возможно?
– Да, – неохотно согласилась Кейтилин. – Некоторые болезни, перенесенные в детстве, могут сделать девушку неспособной к зачатию. Но у нас нет причин думать, что леди Рослин переболела чем-то подобным. – Она оглядела комнату. – Фреи, по правде сказать, приняли нас куда более любезно, чем я ожидала.
– Пара колючих слов и немного злорадства – для Фрея это действительно любезность, – засмеялся Эдмар. – Я думал, старый хорек помочится в наше вино и заставит нас похвалить его изысканный вкус.
Эта шутка вызвала у Кейтилин странное беспокойство.
– Извини, я пойду сниму с себя мокрую одежду.
– А я, пожалуй, вздремну часок, – зевнув, сказал Эдмар.
Кейтилин вернулась к себе. Сундук с одеждой, который она привезла из Риверрана, уже внесли и поставили в ногах кровати. Развесив мокрые вещи у огня, она надела теплое шерстяное платье, красное с голубым, цветов Талли, вымыла и расчесала волосы, высушила их и отправилась искать Фреев.
Черный дубовый трон лорда Уолдера опустел, но несколько его сыновей пили вино у очага. Лотар Хромой, увидев ее, поспешно встал.
– Я думал, что вы отдыхаете, леди Кейтилин. Могу я чем-то служить вам?
– Это всё ваши братья? – спросила она.
– Братья, сводные братья, зятья и племянники. Раймунд – единоутробный мой брат. Лорд Люциас Випрен – муж моей сводной сестры Литен, а сир Дамон – их сын. С моим сводным братом сиром Хостином вы, кажется, знакомы. А это сир Лесли Хэй и его сыновья, сир Харис и сир Доннел.
– Здравствуйте, сиры. Сир Первин тоже здесь? Он провожал меня в Штормовой Предел и обратно, когда я ездила на переговоры с лордом Ренли. Я буду рада снова увидеться с ним.
– Первина, к сожалению, нет дома, – ответил Лотар. – Он, без сомнения, будет огорчен, что не смог встретиться с вами, но я передам ему, что вы его не забыли.
– Но он, конечно же, приедет на свадьбу леди Рослин?
– Он надеялся успеть, но дожди… вы сами видели, что творится с реками, миледи.
– Да, в самом деле. Не проводите ли вы меня к вашему мейстеру?
– Миледи нездоровится? – спросил сир Хостин, мощно сложенный мужчина с квадратной челюстью.
– Женские жалобы – ничего серьезного, сир.
Лотар, любезный как всегда, провел ее через зал, по лестнице и по крытому мосту, где начиналась другая лестница.
– Вы найдете мейстера Бренетта в башне наверху, миледи.
Кейтилин подозревала, что мейстер тоже окажется сыном Уолдера Фрея, но он на Фреев не походил. Большой, толстый, лысый, с двойным подбородком и не слишком опрятный, судя по вороньему помету на рукавах, он отнесся к ней вполне дружелюбно. Когда она поделилась с ним сомнениями Эдмара касательно здоровья Рослин, он усмехнулся.
– Ваш лорд-брат может не опасаться, леди Кейтилин. Она маленькая, это так, и бедра у нее узкие, но ее мать, леди Бетани, была такой же, и это не мешало ей рожать по ребенку каждый год.
– Сколько из них дожило до нынешнего времени? – напрямик спросила Кейтилин.
– Пятеро. – Мейстер принялся загибать толстые, как сосиски, пальцы. – Сир Первин. Сир Бенфри. Мейстер Вилламен, который принес обет в прошлом году и теперь служит у лорда Хантера в Долине. Оливар, бывший оруженосцем у вашего сына, и леди Рослин, самая младшая. Четверо мальчиков на одну девочку. Лорд Эдмар получит столько сыновей, что их девать будет некуда.
– Думаю, его это только порадует. – Итак, девушка не только хороша собой, но и плодовита. «Это успокоит Эдмара». Лорд Уолдер, по всей видимости, не дал ее брату никаких причин жаловаться.
Выйдя от мейстера, Кейтилин отправилась не к себе, а к Роббу. Там она нашла Робина Флинта, сира Вендела Мандерли и Большого Джона с сыном, которого до сих пор называли Маленьким Джоном, хотя он угрожал перерасти отца. Все они порядком промокли. Еще один человек, на котором и вовсе сухой нитки не было, стоял у огня в бледно-розовом, отороченном белым мехом плаще.
– Лорд Болтон, – сказала она.
– Леди Кейтилин, – тихо промолвил он, – видеть вас всегда отрадно, даже в столь горестные времена.
– Вы очень добры. – В комнате царило гнетущее настроение – даже Большой Джон казался мрачным и подавленным. – Что случилось? – спросила Кейтилин, оглядев их мрачные лица.
– Ланнистеры на Трезубце, – с горечью ответил сир Вендел. – Мой брат снова в плену.
– А лорд Болтон привез нам свежие новости о Винтерфелле, – добавил Робб. – Мы потеряли не только сира Родрика – Клей Сервин и Леобальд Толхарт тоже убиты.
– Клей Сервин был совсем еще мальчик, – грустно заметила Кейтилин. – Так это правда? Все убиты, и Винтерфелла больше нет?
Болтон взглянул на нее своими бледными глазами.
– Железные Люди сожгли замок и зимний городок, но часть ваших людей мой сын Рамси увел в Дредфорт.
– Ваш бастард обвиняется в тяжких преступлениях, – резко напомнила ему Кейтилин. – В убийстве, насилии и еще худших вещах.
– Да, – сказал Русе Болтон. – Кровь в нем дурная, этого нельзя отрицать. Но он хороший боец, столь же хитрый, как и бесстрашный. Когда островитяне убили сира Родрика, а вскоре и Леобальда Толхарта, битву пришлось возглавить Рамси, и он это сделал. Он клянется, что не вложит меча в ножны, пока на Севере остается хоть один Грейджой. Быть может, ратные подвиги искупят хотя бы отчасти те преступления, на которые толкнула его бастардова кровь. – Болтон пожал плечами. – А быть может, и нет. Пусть его милость судит сам, когда война закончится. К тому времени я надеюсь получить законного сына от леди Уолды.
«Что за холодная душа», – в который раз подумала Кейтилин.
– Не поминал ли Рамси о Теоне Грейджое? – спросил Робб. – Убит он или сумел уйти?
Русе Болтон извлек из кошелька у себя на поясе потрепанный кусочек кожи.
– Мой сын прислал мне это вместе с письмом.
Толстый сир Вендел отвернулся, Робин Флинт и Маленький Джон обменялись взглядом, Большой Джон засопел, как бык.
– Это… человеческая кожа? – спросил Робб.
– Кожа с левого мизинца Теона Грейджоя. Мой сын жесток, я это признаю. И все-таки… что такое клочок кожи по сравнению с жизнью двух маленьких принцев? Вы их мать, миледи, – могу ли я вручить вам эту… памятку о возмездии?
Частью души Кейтилин страстно хотелось прижать этот мрачный дар к своему сердцу, но она заставила себя сдержаться.
– Уберите это. Пожалуйста.
– Мои братья не воскреснут, если с Теона сдерут кожу, – сказал Робб. – Мне нужна его голова, а не его шкура.