На улице у конюшен сэр Криспин прятался за мои ноги и тоскливо скулил.
– Он это чует, – сказал мальчик.
– Чует что? – Я потянул носом воздух.
Дым.
Тоненькие затейливые завитки дыма просачивались сквозь щель из дверей конюшни. Постепенно завитки становились все темнее и плотнее. Внезапно я услышал треск… Огонь.
– Там кто-то есть! – торопливо сказал я. – Телевизор был включен – я его слышал.
– Только Гриссель. – Мальчик совсем не выглядел обеспокоенным. – Она делает это, чтобы привлечь внимание. Или когда хочет, чтобы переключили канал.
– Кто такая Гриссель? – спросил я.
– Гриссель… это просто Гриссель, – он посмотрел на небо.
– Но… разве мы не должны что-то предпринять? Позвонить 999?
– Зачем? К тому же, телефона у нас нет.
– Нет телефона? – Что это за дом такой, в котором нет телефона? – Я могу отправиться за помощью. Я быстро бегаю. Где ближайший дом? У них будет телефон, и…
– Я сказал, что телефона нет. – Его глаза были все еще устремлены в небо. – И людей нет. Я с этим разберусь. Тебе лучше уйти.
Я посмотрел на огнетушители на крыльце:
– Я мог бы помочь…
– Нет, не мог бы. Ты только мешаешься. Уходи.
Он не попрощался и даже на меня не взглянул. Задрав голову, мальчик, казалось, сосредоточился на том, чего я не мог видеть, будто производил в уме очень сложный расчет. Зайдя за угол дома, я остановился и оглянулся. Он по-прежнему напряженно всматривался в облака. На землю упали первые дождевые капли, и он плотнее завернулся в куртку.
Облака? Дождь?
Пять минут назад над нами было ясное голубое небо. Теперь оно потемнело, набежали тучи и заслонили солнце. Мальчик не шевелился. Я тоже. Футболка насквозь промокла, с волос капала вода, но я не обращал на это внимание. Дождь полил на дымящиеся конюшни, спираль дыма стала тоньше и прозрачнее и наконец полностью исчезла.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Мальчик встряхнулся, как мокрый пес, и повернулся, чтобы пойти обратно в дом. Когда он закрыл за собой дверь, на небе снова светило солнце.
Если Сквермингтонский Змей и прятался в лесу, когда я возвращался домой, я бы точно его не заметил, даже если бы об него споткнулся. Все мои мысли были заняты фермой Вормстолл. Мне не терпелось скорее попасть домой и поискать в интернете кое-какую информацию: о кракенах, ранних млекопитающих и о том, существуют ли люди, способные управлять погодой… Маме и девчонкам я ничего не скажу. Они только посмеются надо мной и станут шутить насчет Слишком Живого Воображения. Пусть продолжают думать, что Вормстолл – самая обыкновенная ферма.
4
Неделя началась плохо. У мисс Триппс случился один из Капризных Понедельников. Еще не завершилась перекличка, как она уже начала ныть.
– Мне плохо, и я устала от вас, мальчишек, потому что вы сидите сзади и все время болтаете, – заявила она. – Я вас рассажу. Джошуа, иди и сядь рядом с Ясмин. Пруденс, можешь сесть рядом с Джорджем.
Пруденс была новенькая. Я знал лишь то, что у нее красные волосы, да и это заметил лишь потому, что Натан дразнил ее на площадке. Не рыжие, нет – красные, как кровь. Еще у нее были свирепые темные брови, которые она часто хмурила – возможно, из-за Натана. У Натана три с половиной мозговые клетки. Его любимое занятие – доводить людей до слез: новых учеников, малышей, странных детей, учителей на замене – всех подряд. У него это отлично получалось, но с Пруденс не прокатывало. Пока.
Пруденс села рядом со мной. Я не смотрел на нее, а она не смотрела на меня.
Мисс Триппс с громким шлепком захлопнула журнал.
– Поскольку это первый день Пруденс, – сказала учительница, – думаю, будет очень мило, если она представится классу. А мы попрактикуемся в умении слушать вежливо, Натан, пока она будет рассказывать о себе.
Я искоса взглянул на Пруденс. Вид у девочки был такой, будто она желала оказаться где угодно, только не здесь.
– Встань, Пруденс, – сказала мисс Триппс, – чтобы мы могли тебя видеть.
Медленно, очень медленно, Пруденс отодвинула стул и встала.
Мы все смотрели на нее и ждали.
Ничего.
– Ну? – сказала мисс Триппс.
Пруденс пожала плечами. Улыбка мисс Триппс стала увядать.
– Почему бы тебе не начать с семьи, дорогая? У тебя есть братья или сестры? А какие у тебя родители?
– У меня мамины волосы, – наконец начала Пруденс. – И ее глаза. Так все говорят. Мне от нее ничего не осталось. Она умерла. Как и отец. Он был убит. Гиппопотамом.
По классу пробежал заинтересованный шепот. По лицу мисс Триппс было видно, что она засомневалась, правильно ли поступила.
– Гиппопотамы очень опасные звери, – подхватила она. – Это случилось в Африке, дорогая?
Пруденс покачала головой:
– Кромвелл-Роуд, Южный Кенсингтон, Лондон.
Мисс Триппс выглядела слегка обескураженной. Прежде чем она успела что-либо сказать, Лакшми высоко поднял руку.
– Если у тебя нет мамы и папы, с кем же ты живешь?
– С мачехой, – это слово Пруденс произнесла так же просто, как я бы произнес «брюссельская капуста». Ее носик наморщился, будто она уловила неприятный запах. – Даймонд Пай. Она таксидермист.
– Водитель такси? – спросила мисс Триппс. – Очень полезная профессия. Мне тоже однажды пришлось поехать на такси, и я…
– Не водитель такси, – прервала ее Пруденс, – а таксидермист. Она изготавливает чучела. Птиц, животных и… вещей.
– Фу-у-у! – протянули некоторые девчонки и скорчили гримасы.
– Они мертвые? – спросил Дин. – Те звери, из которых она делает чучела?
Пруденс кивнула.
И только я услышал, как она добавила:
– К тому времени, как она закончит – да.
* * *
На игровой площадке во время перемены Натан предпринял еще одну попытку довести Пруденс до слез.
Она стояла, облокотившись о шведскую стенку, и читала книгу. Он врезался в нее, и книга полетела на землю.
– БА-А-ААА! – взревел он, широко раскрыв рот. – Я тебя съем! И твоего папу. Я гиппопотам!
Если честно, он был очень похож на гиппопотама. Пруденс подняла книгу.
– Гиппопотамы – травоядные, – сказала она. – Они не едят мясо. Все это знают. И еще, – добавила она, – на свете не бывает таких уродливых гиппопотамов, как ты.
– Пруденс Пай! Говорить так очень невежливо! – Мисс Триппс дежурила на площадке, ходила туда-сюда, совала нос в чужие дела и, как всегда, понимала все неверно. – Ты обидела Натана. Думаю, тебе стоит извиниться прямо сейчас!
Пруденс пожала плечами:
– Прости, – и снова уткнулась носом в книгу.
Девочка выглядела так, будто ей ни до чего нет дела. Она делала вид, что читала, но читать никак не могла, потому что книга была перевернута вверх ногами.
* * *
Натан не пришел на игровую площадку и не прикидывался гиппопотамом в обеденный перерыв, потому что находился в кабинете директора – там ему делали выговор. Он уже дважды нарвался на неприятности. В первый раз – когда посмеялся над Джейми Мэй, который плакал из-за того, что его собака по кличке Орешек убежала и не вернулась домой. Второй раз – когда рассказал Аише и Кети, что Сквермингтонский Змей прячется в девчачьем туалете. После этого ни одна девочка туда не заходила. Они жались на улице и кричали, плотно скрестив ноги.
Когда зазвенел звонок и настало время идти домой, мисс Триппс задержала Джоша на один из своих Коротких Разговоров. Он снова рисовал в учебнике литературы космические корабли. Я бродил на улице за школьными воротами и ждал его, как вдруг рядом со мной, взвизгнув тормозами, остановился автомобиль. Оглушая всех вокруг громкой музыкой, кабриолет с опущенной крышей припарковался – он чуть не заехал колесами на тротуар и едва меня не сбил. Отпрыгнув в сторону, я прижался к школьной ограде и во все глаза уставился на машину.
Это была быстрая, дорогая и наглая машина. А еще розовая. Ярко-розовая, кричаще-розовая. Водителя нельзя было как следует разглядеть, потому что большую часть лица женщины закрывали солнечные очки. Длинные распущенные волосы были выкрашены в цвет автомобиля – в ярко-розовый, кричаще-розовый цвет. Женщина сосала леденец.