– Да, несколько спонтанно получилось, – задумчиво произнёс он, записав план и перечитав его несколько раз.
– Дай посмотреть, – выхватил у него бумажку Таксидермист.
Он не умел читать, но, пробежав документ несколько раз глазами, сказал:
– А не проще будет раздудукать11 эту вашу Землю к чёртовой матери, а потом уже искать железяки?
– Такси, а это идея, – оторвался от мытья пола Александр I.
– Ну так, ЁКЛМН12!
– Хватит выражаться! – прикрикнул Варавва. – Александр, смотри куда летишь!
Но дискуссия на этом не закончилась. Все трое, и даже четверо, спорили несколько часов кряду, а затем кто-то из них в запале нажал на кнопку, и Лумумба – единственная Эдемская колония и источник всех полезных ископаемых, кроме злата – была раздудукана до неузнаваемости.
Потом они приземлились, долго бродили по дымящимся развалинам какого-то города и искали Корону и Кольцо. Когда до коронации Чёрного Мордиллы оставалось три дня, они начали догадываться, что совершили какую-то ошибку. Посмотрев на небо, они увидели две близко расположенные друг к другу планеты. То были Эдем и Модем. Это их насторожило. А за два часа до окончания срока Такси так и сказал:
– Тыры-быры, кажется, мы что-то не то раздудукали.
– За такие дудуки нам, по меньшей мере, светит по высшей мере, – согласился с ним Варавва.
В тот момент, когда были произнесены эти слова, принц Кржижянц, изорванный, голодный и патриотически настроенный, вошёл в Ханой.
Первый авалг о КПЗ
«Мы пойдём другим путём».
Бывший Геолог
Да, давно не видало его высочество столицы Эдема, а точнее – совсем никогда не видало. Это был город! Ещё издалека он радовал глаз принца весёлыми огоньками, но при ближайшем рассмотрении это оказались пожары; а то, что издали принц принял за радостное пение, вблизи оказалось стонами умирающих от голода13.
Когда принц Кржижянц ступил на улицы некогда славного и могущественного города, там царил манархический вандализм – иными словами, Чёрный Правитель собирал пивные банки. Кругом гремели взрывы и рушились стены, по улицам носились какие-то демонстрации и толпы народу, и на Кржижянца никто не обращал внимания.
«Самое время подыскать себе космический звездолёт», – подумал принц, но думать надо было раньше, потому что теперь он оказался в самой середине разъярённой толпы, которая куда-то бежала. Принца закрутило, завертело и понесло, со всех сторон послышались возгласы:
– Ваше высочество, посторонись!
– Что здесь делает потный задавака?
– Вся власть Кржижянцу Робиновичу!
– Рабиновичу!
Последний раз принц Кржижянц видел большое скопление народу у себя в КПЗ14, когда общался с покойным Эдисоном. Он совершенно растерялся и отдался толпе, не в силах сделать ни движения по собственной воле. Это был момент, когда он серьёзно засомневался в себе. «Если я и сейчас-то не могу сделать ни единого движения по собственной инициативе, то что же будет, когда я приду к власти?» Не на шутку испугавшись одной этой мысли, он усиленно заработал локтями, но его сжали ещё сильнее, потом он очутился в другой толпе, двигавшейся в противоположную сторону, затем ещё где-то, а как он оказался в каком-то огромном и тёмном дворе, окружённый со всех сторон небоскрёбами, он и вовсе не помнил.
Кругом никого не было. То есть совсем рядом с принцем кто-то копался в куче мусора, но толпа вдруг куда-то исчезла и стало тихо-тихо. Человек, копавшийся в помойке, вдруг оставил своё занятие и обратился к принцу:
– Ты кто?
«До сих пор все с первого разу узнавали», – подумал принц.
– Я коммивояжёр из Дублина, меня ограбили, я заблудился и потерялся, и теперь ищу дорогу в Ханой.
– Понятно. Ты, наверное, на самом деле ищешь какой-нибудь летательный аппарат?
«Проницательный человек, хотя и смахивает на бомжа. Пожалуй, он может мне помочь».
«Бомж какой-то, хотя и смахивает на Кржижянца. Пожалуй, он тоже может мне помочь».
– Дорогу в Ханой можешь не искать, здесь её нет, она за городом. А что касается звездолёта, то тут мы можем тебе помочь. Здесь за углом есть совершенно замечательная машина. Мы тебя проводим.
– Кто – «мы»?
До сих пор Мордилле никто не задавал таких острых вопросов. Он стал усиленно соображать, но не находил ответа. Переговоры на высшем уровне застопорились, и принц начал подозревать неладное.
– Так я, пожалуй, пойду, – произнёс он робко и сделал несколько шагов по направлению к улице, затем ещё несколько и бросился со всех ног бежать.
Сзади послышался топот, над левым ухом что-то просвистело и через несколько метров он свалился навзничь, сражённый пивной банкой. Сознания он, как и подобает особе королевского рода, не потерял, поэтому прекрасно видел, как со всех сторон набежали какие-то люди со странно вытянутыми физиономиями (это, как принц понял впоследствии, были противогазы), схватили его за руки и за ноги, побросали в какую-то совершенно замечательную машину, которая действительно стояла за углом, и увезли в неизвестном направлении Королевского Главного Замка.
«Давно пора брать бразды правления в свои руки», – размышлял Нц-Нц в то время как ему эти самые руки выкручивали, вели по каким-то коридорам, подгоняя пинками, бесцеремонно обыскивали и отбирали паспорт, а затем запихивали в какое-то мрачное помещение, как нельзя лучше гармонировавшее с мрачным настроением замаскированного, но раскрытого принца.
«Что же, вот и конец поисков Короны и Кольца. Прежде, чем убить меня, Мордилла станет меня пытать, но он никогда не узнает, где находятся мои сокровища. Эту тайну я унесу с собой в могилу. Интересно, у них здесь есть камера пыток зубилом? Наверно, это очень больно. Или он пытает банками, засовывает их в уши и ноздри? Фу! Наверно, это очень больно. В пустые глазницы. Фу! Наверно, это очень больно. Но надо быть до конца мужественным. Моя смерть будет достойна смерти отца, а его смерть вообще была верхом совершенства. Чего бы такого напоследок сделать гадкого?»
Он огляделся. Небольшая каморка, обыкновенная тюремная камера с каменными стенами и с зарешёченным, вровень с землёй, окном.
«Внешнюю стену я, пожалуй, мог бы расколотить». И действительно – ход слоном, и в камеру пахнуло прохладой вперемежку с уличными запахами Ханоя. В ответ на грохот открылась дверь и в камеру вошёл человек в противогазе. Окинув критическим взглядом совершённую принцем работу, он потоптался некоторое время на месте и произнёс:
– А зачем, простите за нескромный вопрос, ваше высочество, вам понадобилось в Ханой?
– Я хотел найти здесь космический звездолёт и улететь на нём на Землю за Короной и Кольцом.
– Понятно, – Стражник ещё раз поглядел на огромную дыру в стене, – стену-то зачем разворотили? Ай-ай-ай, – и не спеша вышел.
«Точно, будут пытать. Теперь ещё и за то, что стену поломал».
Несколько дней принц Кржижянц провёл в камере, страдая от холода. Так как Мордилла забыл о существовании принца вскоре после его пленения, то никаких пыток не последовало. Ему даже еду носить перестали. Пару дней он так потерпел, но потом понял, что смерть от голода – это совсем не по-королевски и, скрепя сердце, выбрался через дыру в стене, предварительно оставив записку: «Ушёл перекусить, скоро вернусь. Кржижянц». Вновь его глазам предстали улицы города, и тут он на собственной шкуре убедился, как нечего было есть в Ханое.
Разграбленные продовольственные магазины выводили принца из себя, разрушенные до основания «Макдональдсы» вызывали спазмы в горле, а когда он увидел бедных детишек, которые грызли каменную кладку фундамента детского сада, он горько заплакал и тоже стал грызть камень, и грыз его до тех пор, пока кто-то не тронул его сзади за плечо:
– Ваше высочество, хватит подрывать устои.
– Устои чего? Приду к власти и всё компенсирую, – ответил он не совсем вежливо – ведь он был очень голоден.