Джек сегодня впервые с ним близко столкнулся и расчихался от запаха нового душистого одеколона.
– Господи, Хулио, это еще что такое?
– Нравится? – спросил тот, наливая Лью чашку. – Последняя новинка. Называется «Полночь».
– Видимо, только в такое время можно пользоваться.
– Ничего подобного, – ухмыльнулся Хулио. – Цыпочкам нравится, старичок.
Исключительно тем, кто целый день сидит в нечищенном курятнике, мысленно добавил Джек.
– Скажите, пожалуйста, – вставил Лью, указывая пальцем на заполнявшую помещение мертвую растительность, – вы никогда не думаете поливать цветы?
– Зачем? – переспросил Хулио. – Они все погибли.
Лью вытаращил глаза:
– А. И правда. Конечно. – Он взглянул на налитую кружку: – Кофе без кофеина? Я пью только без кофеина.
– Такого дерьма не держу, – сухо заявил Хулио, повернулся и засеменил назад к бару.
– Ясно, почему зал наполовину пустой, – заметил Лью, глядя ему вслед. – Ужасный грубиян.
– Это не врожденный порок. Недавно приобретенный.
– Да? Что ж, кому‑нибудь следует позаботиться, чтоб хозяин его образумил.
– Он сам хозяин.
– Правда? – Лью склонился над столом и спросил, понизив голос: – Мертвые растения имеют какой‑нибудь религиозный смысл?
– Нет. Хулио просто в последнее время не нравится калибр клиентуры.
– Неужели надеется его повысить с помощью засохших растений?
– Нет. Вы не поняли. Он его хочет понизить. Заведение обнаружили яппи [2] , повадились заглядывать. Он старается от них избавиться. Здесь всегда был бар и столовая для рабочих, а эта шатия разогнала завсегдатаев. Хулио со своими помощниками им чертовски хамят, но они только рады. Любят выслушивать оскорбления. Засушил цветы в окнах – пришли в полный восторг. Бедняга с ума сходит.
Лью слушал как бы лишь одним ухом. Встал, поглядел несколько секунд в грязное фасадное окно, потом снова сел.
– Ждете кого‑то?
– По‑моему, за мной следили по дороге сюда, – смущенно сказал он. – Звучит дико, я понимаю, однако...
– Кому надо за вами следить?
– Не знаю. Может быть, дело касается Мелани.
– Вашей жены? Почему?
– Самому хотелось бы знать. – Лью вдруг разволновался. – Я уже ни в чем вообще не уверен.
– Ничего. Всегда можно передумать. Никаких обид.
Мало кто из заказчиков не испытывает колебаний, когда приходит пора объяснять, что именно надо уладить.
– Только не стоит отступать из‑за слежки.
– Я и в этом не уверен, – вздохнул он. – Дело в том... даже не понимаю, зачем сюда пришел и что мне дальше делать. Ничего от волнения не соображаю.
– Успокойтесь, мы просто беседуем.
– Ну хорошо. А вы кто такой? Почему жена велит вам звонить, только вам? Ничего не пойму.
Джеку стало его жалко. Льюис Элер, без всяких сомнений, стопроцентно добропорядочный налогоплательщик и гражданин, у которого возникла проблема. Естественно, следует обратиться к соответствующему институту, существующему на его деньги, заработанные кровью и потом, а не к незнакомцу в баре. Мир, в котором он живет, должен быть по‑другому устроен.
– Почему вы себя называете Наладчиком Джеком?
– Собственно, не называю. Просто приклеилось прозвище.
Прозвище дал ему много лет назад Эйб Гроссман. Джек сперва относился к нему легкомысленно, но оно прижилось.