Справа стоит отдельный гараж. В переднем дворе царствует гигантский дуб, необычно крупный по сравнению с окружающими деревьями, пол‑акра, если не больше, в обхвате.
Джек остановил у обочины фургон Эйба, встретил Лью у парадных дверей.
– Зачем ей этот дом? – спросил он.
– Наверно, из сентиментальных соображений, – предположил Лью, отыскивая ключ в связке. – Я хотел, чтоб она его продала, может быть, даже участок сдала по частям. Стоил бы каждого пенни, но Мэл за него упорно цепляется. Она здесь выросла, почти всю жизнь прожила в этом доме.
Джека мороз прохватил, когда они остановились на верхней ступеньке. Он нерешительно огляделся вокруг, заметив, что стоит в глубокой тени, отброшенной массивным дубовым стволом, закрывшим позднее солнце. Должно быть, в этом дело.
Через открытую дверь шагнули в темный дом с легким запахом плесени. Лью включил свет, побрели вдвоем дальше.
Кругом фотографии Мелани в разном возрасте, снятые главным образом в дни рождения, по окончании учебного года – никаких спортивных занятий, никаких танцев. На лице везде то же самое выражение: так ли уж надо меня снимать? Стены ее старой комнаты до сих пор увешаны взятыми в рамки свидетельствами об отличной учебе. Способный ребенок, явно обожаемый родителями.
– Ну, что тут такого «странного»? – спросил Джек.
– Пойдемте в подвал. Сюда.
Через крошечную кухоньку вниз по узкой лестнице в подвал с голыми стенами. Лью остановился на последних ступеньках, указал на пол:
– Вот. Вам не кажется странным?
Он ничего не увидел, кроме веревочной лестницы, валявшейся на полу. Обычная пожарная лестница из нейлонового шнура, с цилиндрическими деревянными перекладинами, какие продаются в любом хозяйственном магазине. За исключением того, что она какая‑то коротковатая и лежит на полу ранчо, ничего нету странного...
Стой. Или это обман зрения, или другой конец лестницы уходит в пол?
Он сделал шаг вперед, пригляделся.
Будь я проклят.
Нижний конец веревочной лестницы вделан в бетонную плиту пола. Джек присел, дернул за верхнюю перекладину – нисколько не поддается. Посмотрел на другой конец – привязан к несущему стальному столбу.
– Что это такое?
– Я сам удивился. – Лью подошел ближе, встал рядом. – До вчерашнего дня никогда не спускался, поэтому не могу сказать, давно ли она здесь.
Джек поцарапал вдруг зазудевшую грудь под рубашкой.
– Не может быть, чтоб давно, – заключил он, щупая нейлоновый трос. – Лестница новая.
– А бетон старый, – заметил Лью. – Эти дома, строились вскоре после Второй мировой войны. Плите лет пятьдесят, как минимум.
– Нет. Смотрите. Бетон явно залит вокруг лестницы.
– Но бетон‑то старый, Джек.
Пришлось признать правду. Бетон потрескавшийся, выщербленный, безусловно старый. Не удалось заметить ни единого шва, который свидетельствовал бы о недавней заплатке.
– Можно сказать, перед нами загадка, – констатировал Джек.
Выпрямляясь, заметил маленькое темное пятнышко на бетоне. Наклонился пониже. Размером в полдоллара, черное, неправильной формы, неровное по краям, похоже на след от ожога. Он обследовал весь пол, обнаружив еще семь отметок, регулярно расположенных на площади в три фута вокруг уходившей в бетон лестницы.
– Не догадываетесь, для чего это?
– Абсолютно.
Джек встал, огляделся. Два стальных столба подпирают центральную балку, к одному из них привязана лестница. Больше почти ничего: стиральная машина, сушилка, насос в углу, провалившийся диван у дальней стены, хромой старый письменный стол, складной карточный столик, несколько стульев. Он пошел к письменному столу.