"Шестнадцать лет? - думала Сью. - Пора бы ей знать, что происходит, пора..."
На пол упали еще несколько капель. Кэрри медленно переводилавзглядс
одной девушки на другую, по-прежнему в полном недоумении.
Элен Шайрс отвернулась и сделала вид, будто ее тошнит.
- У тебя же кровотечение! - пронзительно крикнула Сью, вконец обозлясь.
- Кровь, дура ты бестолковая!
Кэрри посмотрела вниз и испуганно взвизгнула.
Во влажном воздухе раздевалки ее визг прозвучал неожиданно громко.
В грудь Кэрри ударился тампон и с легким шлепком упал наполусамых
ног. По вате тут же расползся темнокрасный цветок.
А затем смех - издевательский, презрительный, истеричный - вдруг словно
разбух, превратившись во что-то совсем дикое и уродливое, и все, ктобылв
раздевалке, принялись швырять в Кэрри тампонами и гигиеническими пакетами-
кто из сумок, а кто из сломанного автомата на стене. Они сыпались наКэрри,
будто тяжелые снежинки, а все скандировали:
- Заткнитечьзаткнитечьзаткнитечь...
Сью тоже бросала - бросала и кричала вместе со всеми,несовсемдаже
понимая, что делает. В мозгу ее вспыхивала неоновым светом и, не переставая,
крутилась, как заклинание одна только мысль: "Ничегоплохогоздесьнетв
самом деле ничего плохого здесь нет в самом деле, ничего плохого..." Она еще
вспыхивала и светилась, успокаивая и обнадеживая, когда вдруг Кэрри завыла и
попятилась, отмахиваясь руками, бормоча что-то и всхлипывая.
Девушки неожиданно остановились, осознав, чтоцепнаяреакциявот-вот
приведет квзрыву.Именновэтотмомент,какуверялинекоторые,они
почувствовали удивление. Однако все те годынепрошлибесследно,всете
годы,вместившие"давайстянемуКэррипростыню"влетнемлагере
христианской молодежи, и "я нашла ее любовное письмо к Бобби Пикетту,давай
размножим его и всем раздадим", и "давай спрячемгде-нибудьеетрусы",и
"давай сунем ей в туфли змею", и "топи ее, топи". Вот Кэрриупрямотащится
за группой на велосипеде и никак не может догнать. Кэрри, которую впрошлом
году звали "пудингом", а в этом - "мордой", Кэрри, от которой всегдапахнет
потом. А вот она, присев помочиться в кустах, обжигает зад крапивой,ивсе
об этом узнают ("Эй, краснозадая, как, до сих пор еще чешется?"). ВотБилли
Престон мажет ей волосы ореховым маслом, когда онауснуланазанятиях.А
сколько ее щипали, ставили ей подножки, когда она шла к доске, сбрасывали ее
учебники со стола... Или тот случай, когда ей в сумкуподсунулискабрезную
открытку... Вот Кэрринацерковномпикнике:онаопускаетсянеловкона
колени, чтобы помолиться,наклоняется,ишовнастаройполосатойюбке
расходится вдоль молнии стакимзвуком,будтокто-тогромко"подпустил
ветра".