Ганти не понимала, отчего девушку нельзя просто представить соседке, ведь это не танцы и не светский раут, но последние драматические события убедили ее в том, что с мужем лучше не спорить. Поэтому она милостиво разрешила:
– Хорошо, Даффи, беги. Думаю, ты сама будешь чувствовать себя неловко в присутствии такой благонравной и воспитанной особы, как госпожа Маттус. К тому же она всегда одета по последней придворной моде. – В последних словах ясно читался намек на глупый, с точки зрения госпожи Ганти, деревенский капор на голове племянницы.
Скрывая загоревшиеся насмешкой глаза, Аури почтительно поблагодарила госпожу Ганти за понимание и убежала в дом. А хозяйка велела пригласить гостью к ней в сад. Та не заставила себя долго ждать.
Учтиво поприветствовав друг друга, дамы поудобнее устроились на скамейке. Первой начала разговор гостья:
– Говорят, к вам приехала племянница господина Оскари? – при этом она хищно повела тонким носиком, будто чуя добычу.
Госпожа Ганти подтвердила эту новость:
– Да, Даффи. Очень милая девочка. Не красавица, конечно, но симпатичная.
Госпожа Маттус удивилась. Она была убеждена, что Ганти не терпит свою новоявленную племянницу, к тому же простую дочку фермера, и тут же примется жаловаться на нее. Горничная госпожи Маттус приходилась сестрой помощницы повара госпожи Ганти, и то, что хозяйка усадьбы была сурово наказана за неприветливость к родственнице мужа, в поместье лорда Дроверина знали все.
Госпожа Маттус и пришла сюда лишь для того, чтоб лично взглянуть на эту странную Даффи. Посмотрела по сторонам, не увидела ни одного нового лица и великодушно предложила:
– Вы не представите меня ей?
– Увы, она до сих пор не может прийти в себя. Ее родители трагически погибли. – И, понизив голос, будто выдавая страшную тайну, госпожа Ганти прошептала: – Они жили в Приграничье. Ну, вы понимаете!
Госпожа Маттус тут же забыла о Даффи, вспомнив о более насущной новости.
– А вы слышали, что в окрестностях поместья объявилось умертвие?!
Госпожа Ганти энергично закивала головой.
– Да! Это ужасно! Даффи с Урваном чуть не попали ему в лапы! Они спаслись чудом! – она уже забыла, что выбранила Урвана за вранье об умертвии.
– Теперь понятно, почему девочка до сих пор не может прийти в себя, – госпожа Маттус проявила истинное сочувствие. Она прекрасно помнила то страшное время, когда в поместье бушевало проскочившее все кордоны умертвие. – Для нее это удар за ударом!
– Вот именно! – госпожа Ганти энергично затрясла головой. – И я не знаю, как долго она пробудет в таком состоянии. Конечно, я сделаю все, чтоб бедняжка смогла хотя бы участвовать в разговоре, не заливаясь слезами, но вы же знаете, как это трудно!
Приукрашенная действительность всегда вызывает большее сочувствие, чем голая правда, в этом госпожа Ганти убедилась, будучи еще зеленой девчонкой.
– Это ужасно трудно, вы правы! Вот когда моя старшая дочь… – и госпожа Маттус пустилась в живейшее обсуждение страданий своей дочери, несколько лет назад встретившей в лесу медведя. В опасной близости от поместья! Конечно, его сразу же застрелили, потому что девочка, естественно, была не одна, а с отцом и несколькими охотниками, но все равно, сколько натерпелась страху! И как долго потом плакала по ночам, заставляя свою заботливую мамочку терпеливо просиживать с ней до самого утра!
Эти воспоминания госпожа Ганти дополнила своими, и расстались они только через несколько часов, перед самым обедом, да и то потому, что на обед вернулся господин Оскари, не столько перекусить, сколько проследить, все ли дома в порядке.
Раскланявшись с ним, госпожа Маттус поспешно ушла, она побаивалась господина Оскари. Вернее, ее муж, проницательный и опытный господин Маттус, велел ей держаться от него подальше.
С облегчением убедившись, что жена и «племянница» нашли общий язык, господин Оскари отобедал и вернулся в замок, а Аури пошла немного прогуляться после еды.
Она села на ту же скамейку, на которой они сидели с госпожой Ганти, и принялась с удовольствием наблюдать за плывущими по небу белесыми облачками, бездумно улыбаясь. И когда перед ней вдруг взвилось золотое с синими языками пламя портала, и из него вышел высокий широкоплечий мужчина в черном костюме с нашивками боевого мага, не сразу погасила радостную улыбку. Несколько мгновений они изучающе смотрели друг на друга. Потом мужчина хрипловато спросил:
– Кто вы?
Глава четвертая
Лорд Дроверин не мог поверить своим глазам. Во-первых, портал внезапно открылся не в его комнате, как обычно, а посредине чьего-то маленького садика. Это было странно и неприятно. Никогда прежде он не промахивался столь позорным образом. Во-вторых, перед ним сидела самая необычная девушка из виденных им за все годы его жизни.
Очаровательная улыбка, невыразимо располагающая, синие-пресиние глаза и при этом неприятно темная кожа, угольно-черные густые широкие брови и натянутый до самых глаз, отвратительно пошитый капор. Весьма странное сочетание.
Но она его не испугалась, как должна была бы испугаться мага простая девушка. Наоборот, она смотрела на него с улыбкой и некоторым удивлением. Потом улыбка исчезла, уступив место озабоченности и досаде. С чего бы это? Он никогда ничего ей плохого не делал, они вообще впервые встретились!
И вместо того, чтобы учтиво поздороваться, он грубо ляпнул:
– Кто вы?
Поднявшись со скамьи, она изобразила довольно неуклюжий книксен.
– Даффи. Я племянница господина Оскари. – Ее грубоватый голос показался ему неестественным.
Лорд озадаченно посмотрел вокруг. Скромные скамейки, плохо обрезанные яблони, неухоженные клумбы с разномастными цветами. Его мать такого бы не потерпела.
– Так это сад господина Марти? – наконец догадался он.
– Да. А вы кто? – девица бесстыдно пялилась на него во все глаза. На редкость невоспитанная особа.
Он перевел на нее недоуменный взгляд. Как она может не знать его, владельца этого поместья? С холодком ответил:
– Лорд Дроверин.
– А почему вы здесь, лорд Дроверин? – непочтительно поинтересовалась странная девица.
– Почему бы мне здесь и не быть? – это прозвучало весьма заносчиво.
Лорд Дроверин чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. За всю свою жизнь он никогда не терялся до такой степени, хотя побывать ему довелось в самых разных переделках. Что это с ним? Перед ним обычная простолюдинка и даже не очень красивая. Но что-то в ней все-таки было, иначе с чего бы он не мог отвести от нее глаз?
– Это усадьба вашего служащего. И вам здесь без предупреждения быть просто невместно, – обескураживающе пояснила эта необычная девица. – Вы что, промахнулись?
Лорд угрожающе засверкал серыми глазами. В чем она его обвиняет? И как она смеет говорить с ним таким небрежным тоном? Спросил уже строго, давая ей понять, кто она и кто он:
– Кто ваш отец?
– Был фермером. А мать – сестра господина Оскари. – И, мрачно потупясь, добавила: – Была.
– Что это значит – была? – зловеще уточнил лорд.
– Это значит, что они оба умерли, – обвиняюще пояснила Аури. И почувствовала, как сердце пронзила острая боль. Что с мамой?
– Извините, – без сожаления произнес Дроверин. – А что случилось?
– Умертвие, – суховато пояснила она, не желая запутаться во лжи.
Склонив голову, с удивлением уставилась на свои руки. Они были сцеплены в такой тугой замок, что даже косточки побелели. Аури с усилием разжала ладони и взглянула на собеседника. Взгляд снова получился вызывающим. Она этого не хотела. Но как можно изображать из себя скромницу, когда на нее смотрят так пренебрежительно? Она невольно расправила плечи, готовясь к неприятностям.
Лорд наблюдал за ней с нервной ухмылкой.