– Может, надо было поделиться с ней всем тем, что ты знаешь. И тогда ее интерес к этому месту отпал бы сам по себе, – задумчиво заключает она, сдувая с лица челку.
– Я бы хотел знать все от начала до конца, – не удерживает язык за зубами Джаред, берет ложку и начинает есть сладкое. – Там были мои родители.
Мой отец сокрушенно опускает голову, от его былого гнева не остается даже маленькой крупинки. Уверена, сейчас он испытывает отвращение к себе за крики в этой комнате. Мы все понимаем, что я не маленькая девочка, и уберечь меня сможет только мой инстинкт самосохранения и судьба. Все остальное не удержит и не остановит. Мама похлопывает его по плечу и уходит в прачечную, где пикает о завершении стирки машинка. Я выбираюсь из объятий парня и обмакиваю ложку в смузи.
– Археологи, по большей степени – это сборище энтузиастов, люди с определенной целью и общими интересами. Практически семья, но без родственных связей. Я всегда бредил идеей отыскать что-то такое, отчего мой мир перевернется с ног на голову. В нашем студенческом потоке было не много таких, но Джо Меллон и Катчер Рейвен, твой отец. – Он указывает на Джареда. – Они были такими же, как и я. Мы были похожими на ищеек, рассматривали каждую легенду, карты, всю ту чушь, которую говорили люди. Нам нравилось разбирать все на мелкие куски, откидывать ненужное и оставлять искомое.
Мама заходит в кухню и с каким-то странным выражением лица смотрит на меня. Я отвлекаюсь и стараюсь выслушать отца внимательно, чтобы тоже отбросить все ненужное и выжать для себя самое ценное.
– Мы были настоящими друзьями и охотниками за сокровищами. Когда закончилась студенческая жизнь, мы прошли вместе период романтизма, обзавелись семьями и брались за каждую нашу экспедицию с диким восторгом. У Джо родился Грант, в этот же период появился Джаред у Катчера, они смеялись, что я настолько увлечен поиском, что мне некогда заняться продолжением фамилии. Но мне и правда было не до этого. Я хотел что-то, но не знал, что именно. Хотя мне нравилось наблюдать, как дружат Грант и Джаред, казалось, они не разлей вода. Мы были огромной семьей. – Он отодвигает пустой бокал и вертит в руках смузи. – Когда я узнал, что Майя беременна, твой отец, – он указывает на Джареда, – сообщил нам, что нашел пещеру, но хочет разделить с нами погружение. Я и Джо разрывались: у меня Майя, а у него только родился младший сын. Но желания были превыше всего, и в эту поездку все дети остались под одной крышей дома с женой Меллона. И я тоже переживал за мою жену, но она наотрез отказалась оставлять меня. Мои мысли о том, чтобы процесс рождения был спокойным, разбились об огромное желание достичь цели. Оно было очень сильным, и я не отказался от экспедиции. Мы поехали впятером в Канаду, нашли это место и решили погрузиться в нее как можно скорее. Все происходило обычно, точно так же, как и всегда. Мы команда профессионалов, осмотрели все и стали заниматься поиском, когда разбились на команды, я не заметил, что твоя мама от нас отстала. И когда мы услышали ее восторженный вскрик, сорвались на ее поиски. Саркофаг уже был открыт, там не было ничего, кроме пыли, а твоя мама лежала без сознания.
– Что с ней случилось? – непонимающе спрашиваю я.
– Скорее всего, это был первый знак, но мы приняли за недостаток кислорода. Она же была в положении. Мы привели ее в чувство и вынесли на улицу. Она бесконечно шептала что-то вроде «психи». Когда снова спустились, Джо указал на круглый предмет, изображенный на саркофаге. И именно он больше всех кричал ничего не брать, пока мы не приведем сюда тех, кто сможет точно нам сказать, что нет ловушек. Как например в Египте. Пока не исследуем и не найдем ответ, что это за захоронение такое. – Мама за его спиной кивает головой. – Подобные вещи опасно брать руками, мы не знаем ничего о прошлом. И из нашего опыта были случаи, когда вот такая незначительная вещица была наполнена кислотой. Рейвены очень переживали за сына, и ушли оттуда в огромной спешке. В общем, решение ничего не трогать, не искать и не прикасаться было обоюдным. Но то, что происходило потом, напоминало мне семь кругов ада. Все, что бы мы ни делали, пытаясь вернуться домой, сопровождалось огромными усилиями. Катчер чуть не лишился руки при спуске, Джо мучился от давления, ссадины и синяки, и только мы с мамой были не тронуты этими проклятиями. Все, что мы делали, это молились удачно добраться домой. Но этого не произошло. Нам оставалось ехать полчаса до въезда в город, когда с встречной полосы выехала фура. Все случилось мгновенно, визг тормозов и тишина. Страшная, пугающая.
Джаред встал из-за стола и отвернулся к окну, представляю, как ему плохо. Я поднимаюсь следом за ним, становлюсь к нему боком и обнимаю рукой поперек живота. Он опускает голову на мое плечо и упирается лбом.
– Ты видишь, что с моими ногами. Рейвенов нет с нами, и все потому, что один человек стал проклятьем остальных. Он украл что-то, что убило нас, – голос моего отца наполняется болью и страданием.
– Почему ты думаешь, что он что-то взял? – Я сама не знаю, зачем подвергаю сомнению его слова.
– Больше всех пострадала семья, Меллон. После мы узнали о трагической смерти младшего ребёнка, и тогда он порвал все связи со мной мгновенно. Джаред изредка появлялся в их доме, но дружбы уже не было. И я уверен, что именно он что-то взял, так как уходил последним.
Что-то не сходилось! Они все в равной степени были уничтожены, и неужели это все из-за того, что погрузились в место, где не должны были находиться? Я посмотрела на маму, которая не знала, куда деть свои руки от беспокойства. Я хотела ее обнять, но мои волосы зацепились за кулон в виде кристалла на шее Джареда, вырвав прядь. Зашипев от боли, я начинаю выпутываться с помощью моего друга. Меня терзают сомнения о верном понимании ситуации. Наконец, освободившись, я иду к маме и обнимаю ее за плечи.
– Психея, ты шептала Психея, – тихо говорю я маме. – В саркофаге была она?
Мама со страхом в глазах хватается за мою руку и держит в стальном захвате.
– Не произноси это слово. – В комнате становится тихо, все перестали дышать от волнения, но я не чувствовала страха или нервозности.
– Думаешь она не хотела, чтобы кто-то тревожил ее гробницу? Но это такой бред. Проклятия гробниц и прочее. Да города строят на костях! – Оборачиваюсь к отцу.
Папа качает головой в неверии. Я начинаю бесцельно двигаться по кухне, обдумывая, что делать дальше, и вспоминая, что меня по возвращению преследовала неудача.
– Почему ты не рассказывала о саркофаге? Ты тоже в обморок падала и все такое? – непонимающе спрашивает Джаред.
– Глупости какие. Я не рассказывала, потому что там его не было, – угрюмо произношу я, начиная обдумывать все, что узнала.
Отстраненно я иду в комнату мимо собравшихся людей и начинаю хаотично искать мой телефон. Черт его знает, где именно он запропастился. Как в Бермудском треугольнике, когда что-то необходимо найти невозможно. Заглянув под двуспальную кровать и приподняв плед, я нахожу искомое. Как специально он полностью сел, и мне приходится ждать, когда загорится экран, ввести шестизначный пароль и прокрутить несколько раз вызываемые абоненты. Набрав номер, я ждала со всем своим терпением, когда этот косорукий возьмет трубку и ответит мне. Надежда умирала с каждой проходящей секундой. В комнату зашел Джаред и встал в проеме, скрестив руки на груди, выглядя комично в моем халате, который доходил ему до колена.
– На что ты надеешься сейчас? – Он как никто другой знал меня, и что я буду делать.
Смирившись с провалом, я отклоняю вызов и хлопаю открытой ладонью по покрывалу.
– Напиши ему сообщение. Ты же не успокоишься. – И как мне не пришла эта мысль в голову. Я делаю, как сказал парень, и слышу, как к комнате подъезжает отец на своей каталке. Джаред отодвигается в сторону и пропускает моего родителя. Тот останавливает коляску рядом с кроватью, берет меня за руку и тяжело дышит.