15. Языки и диалекты мира (Проспект и словник). – М., 1982.
16. Бурлак С. А., Старостин С. А. Сравнительно-историческое языкознание. – М, 2005. – С. 334—382.
17. Иллич-Свитыч В. М. Опыт сравнения ностратических языков. Введение. Сравнительный словарь. – В 3 т. – М., 1971—1984.
Глоттохронология: пятьдесят лет спустя
В 1952 году, ровно пятьдесят лет назад, в журнале Американского философского общества появилась статья М. Сводеша «Лексикостатистическое датирование доисторических этнических контактов» [1], которая положила начало совершенно новому направлению в лингвистике, названному позднее глоттохронологией.
Отдельные идеи, легшие в основу глоттохронологии, высказывались М. Сводешом и ранее [2], однако именно в этой статье они были оформлены как целостная теория, давшая лингвистам новый инструмент для исследования истории языков мира.
В 1955 году была опубликована еще одна принципиально важная статья М. Сводеша [3], в которой он существенно пересмотрел и дополнил предложенную им тремя годами ранее методику, оставив, тем не менее, практически без изменения основные положения своей теории.
В 1960 году обе статьи М. Сводеша были переведены на русский язык и опубликованы в первом выпуске уникального для того времени издания «Новое в лингвистике» [4].
Статья 1955 года создала своеобразный канон глоттохронологии. Предложенная в ней методика подсчетов оставалась неизменной на протяжении почти тридцати лет, пока в середине 1980-х годов московский лингвист С. А. Старостин не внес в нее серьезные изменения, сделавшие глоттохронологию еще более точным и надежным инструментом лингвистического датирования языковой дивергенции [5].
На протяжении прошедших пятидесяти лет своей истории метод глоттохронологии неоднократно использовался в исторической лингвистике. Его применение оказалось исключительно продуктивным и полезным и привело к ряду неожиданных, а порой и прямо сенсационных результатов, которые, противореча порой умозрительным построениям традиционной лингвистики, тем не менее, надежно верифицировались данными смежных наук: истории, археологии, этнографии и др.
В данной статье мы попробуем подвести некоторые итоги полувекового развития глоттохронологии и оценить перспективы применения этого метода в дальнейших историко-лингвистических исследованиях.
Глоттохронология и лексикостатистика
Основой глоттохронологии является лексикостатистика. При всей близости этих понятий и при той путанице, которая сопровождала глоттохронологические исследования начиная с самых ранних трудов М. Сводеша, тем не менее, эти понятия должны быть разграничены. Если глоттохронология – это определение относительного или абсолютного времени расхождения двух или нескольких языков, то лексикостатистика – специальная методика подсчетов, опирающаяся на лексические данные этих языков.
Почему именно лексика была выбрана в качестве основы глоттохронологии? Единственно потому, что никакой другой уровень языка не может дать достаточно надежного материала для временной характеристики диахронических процессов. Примеры настолько банальны и очевидны, что ограничимся лишь двумя. Фонетический состав даже близкородственных языков может очень существенно отличаться и ни в коей мере не свидетельствует о степени их генетического родства (испанский – французский, английский – немецкий). Еще в большей степени это относится к грамматическому строю. Нет ничего менее похожего, чем, например, грамматический строй русского и болгарского языков, однако при этом они являются достаточно близко родственными друг другу. Мало того, как показывает история самых разных языков, изменения, касающиеся их фонетической и грамматической структуры, могут происходить в них за очень короткий промежуток времени (порядка двух—трех столетий, как это произошло, например, в V—VI вв. с бриттскими языками [6]), в результате чего эти структуры приобретают совершенно иной вид (ср. также латинский язык и современные романские языки, древнегреческий и новогреческий языки, древнеиндийский и современные индийские языки и др.).
Лексикостатистические списки, предложенные М. Сводешом, несомненно, достаточно условны. В большей степени это относится к 200-словному (раннему) списку, в несколько меньшей – к 100-словному (более позднему). Однако вопросы, почему в список включено именно данное слово, а не какое-либо другое, видимо, будут постоянно задаваться критиками глоттохронологических методик. Даже если исключить наивные упреки типа «Но ведь в русском языке слово глаз заимствовано, значит, такое понятие не должно включаться в список!», все равно останется значительное количество слов, которые в принципе вполне могли бы быть заменены другими. Проблема, однако, снимается, если признать две вещи: 1) достаточно условный характер списка; 2) его работоспособность, проверенную в ходе многочисленных попыток применения метода.
Тем не менее, лексикостатистический список нуждается в конкретизации и уточнении, особенно в тех случаях, когда включенное в него английское слово неоднозначно и допускает различные толкования [7]. Конечно же, это необходимо совсем не для того, чтобы выявить некие универсальные семантические поля, устойчивые в различных языках мира, а просто для того, чтобы избежать двусмысленностей и связанных с ними ошибок. Работа по уточнению семантики таких слов была начала еще самим М. Сводешом, а в дальнейшем продолжена другими исследователями, в частности С. А. Старостиным и В. Э. Орлом. Приведем некоторые примеры.
All (все) – в сочетании с конкретными существительными, например, все люди, все дома.
Big (большой) – в сочетании со словами, обозначающими предметы, например, большой камень, большая река.
Man (мужчина) – в значении «взрослый мужчина», как противоположность женщине, а не в значении «человек».
Person (человек) – в значении «человек (как биологический вид)», но не в смысле «личность, лицо».
Swim (плавать) – о человеке или животных, но не о предметах (лодках, кораблях и т.п.).
Thin (тонкий) – о плоских предметах.
Fat (жир) – как существительное, обозначающее жир животных (не как продукт питания), а не как прилагательное.
Fly (летать) – о птицах и насекомых, но не о предметах (листьях, самолетах и т.п.).
Stay (стоять) – о человеке или животных, но не о предметах.
This (этот) – об объектах первой степени удаленности (находящихся в поле досягания говорящего).
That (тот) – об объектах третьей степени удаленности (находящихся одинаково далеко как от говорящего, так и от собеседника).
Cold (холодный) – о веществах, но не о погоде, климате и т. п.
Burn (жечь) – переходный глагол в контекстах жечь дрова, жечь костер и т.п., но не в значении «гореть».
Tongue (язык) – как анатомический термин, но не как средство общения.
We (мы) – эксклюзивное местоимение («мы без вас»), используемое в разговоре между равными партнерами.
I (я) – нейтральное местоимение, используемое в разговоре между равными партнерами.
Hair (волосы) – волосы на голове, а не на теле, а также волосы человека, но не животных.
Tail (хвост) – хвост млекопитающих, пресмыкающихся и т.п., но не хвост рыб, насекомых и т. п.
Выше приведены далеко не все примеры. В дальнейшем автор планирует посвятить этой теме отдельную статью.
Несомненно, что конкретизация значений слов списка М. Сводеша также достаточно условна, но эта условность должна неукоснительно соблюдаться при конкретных вычислениях, иначе может получиться так, что из одного языка слово burn будет взято в значении «гореть», а из другого – в значении «жечь», что может привести к неточностям в подсчетах.