Само пятно постепенно светлело, поверхность его стала голубовато-хрустальной, и из глубины его всплыла, покачиваясь, уродливая маска – лицо Сергея, искаженное гримасой.
Боль в мозгу стала невыносимой.
Сергей был почти в беспамятстве, когда сработала автоматика капсулы, вытолкнув его внутрь пятна. Он почувствовал короткий удар в голову и – наконец – потерял сознание…
…Он пришел в себя от того, что кто-то тянул его за воротник. Первым, что он увидел, открыв глаза, были его собственные ноги, они тащились по черной воде, подернутой желто-зеленой ряской. Тела Сергей не ощущал. Подняв голову, он увидел над собой напряженно задранный вверх узкий подбородок над острым, дергающимся кадыком.
Человек, тащивший Сергея, хрипло дышал.
Заметив, что Сергей открыл глава, незнакомец остановился, переводя дыхание, и Сергей успел рассмотреть его. У него было худое бледное лицо, длинные свалявшиеся волосы, щеки, покрытые такой же, как на подбородке, редкой рыжеватой щетиной, и большие навыкате темные глаза с красноватыми припухшими веками.
Отдышавшись, человек сказал:
– Извините, что так бесцеремонно – вы весь в слизи.
Только теперь, вновь посмотрев на свое тело, Сергей увидел, что почти весь, с ног по грудь, покрыт тонкой пленкой черной, маслянисто отливающей слизи. Слизь медленно, но заметно поднималась вверх, к плечам. Сергей невольно дернул головой.
– Не волнуйтесь, успеем, – сказал длинноволосый человек, заметив это его движение, и вновь ухватив обеими руками Сергея за воротник, потащил дальше.
Вскоре они выбрались на сухой берег.
Человек уложил Сергея на землю, сорвал с росшего неподалеку куста охапку листьев и принялся с силой оттирать ими одежду Сергея от слизи.
Когда он добрался до ног, то, на секунду остановившись, сокрушенно качнул головой:
– Плохо…
Приподняв голову, Сергей увидел, что штанина на правой его ноге порвана, и слизь проникла под комбинезон.
– Придется потерпеть, – сказал человек и, разорвав штанину еще больше, почти исступленно принялся тереть ногу Сергея листьями. Сергей ничего не чувствовал.
Через минуту обнажилась огромная – во всю голень – кровоточащая ссадина, словно кто-то прошелся по ноге крупным наждаком.
Незнакомец вновь покачал головой.
– Плохо. Плохо… – пробормотал он и огляделся вокруг, видимо, в поисках чего-то, но не найдя того, что искал, потерянно сказал: – Угораздило же вас порвать штанину.
Сергей молчал. Все происходящие с ним лишь фиксировалось его сознанием, не получая оценки, не рождая ни мыслей, ни движений. Мозг его словно боялся отдать приказ молчавшему телу и не услышать отклика. И рана на ноге не вызывала ничего, кроме равнодушного – со стороны – интереса, она действительно была похожа на след от наждака.
Уничтожив остатки слизи на теле Сергея, незнакомец взвалил его на спину и понес.
Поднявшись в гору по узенькой тропинке, выбитой среди сочной густой травы, они подошли к двухэтажному кирпичному дому с высокой островерхой крышей и аккуратно подстриженной лужайкой перед фасадом. Человек взволок Сергея на второй этаж и там уложил на диван в полутемной комнате, освещенной только светом, падавшим из открытой двери, затем снял с Сергея ботинки, расстегнул воротник и вышел.
Некоторое время Сергей лежал один в темноте. Потом в комнату вошла женщина, в руках она несла поднос, на котором стояли горящая свеча и тарелка и чашка с горячей, видимо, пищей – от них поднимался пар.
Пододвинув к дивану стул, женщина поставила на него поднос, а сама села на край постели рядом.
– Вам надо поесть, – негромко сказала она. – Здесь горячий грог, вы весь промокли, выпейте.
Она приподняла голову Сергея и напоила его из чашки.
Сергей не ощутил ни вкуса напитка, ни запаха, но почувствовал, как тепло медленно, словно прожигая себе ходы, растекается по его молчавшему до сих пор телу. Ощущение тела после этого начало мало-помалу возвращаться к нему, и когда вернувшийся в комнату длинноволосый принялся осматривать и ощупывать его рану, Сергей отметил, что еще размыто, как будто сквозь вату, но чувствует прикосновение пальцев к коже.
Длинноволосый приложил к ране какие-то листья и крепко перебинтовал ногу куском белой материи. Когда он закончил свое дело, и женщина, молча помогавшая ему все это время, собралась покормить Сергея, тот уже спал…
…Сергей открыл глаза и огляделся. Он лежал на диване в незнакомой комнате, смутно освещенной узкой полоской пробивавшегося между ставнями света. В комнате, кроме дивана, у противоположной стены стоял небольшой книжный шкаф с застекленными дверцами, возле окна – массивный письменный стол со стулом и еще два или три стула в разных углах комнаты. На стенах висели какие-то картины.
Сергей еще несколько секунд пролежал в постели, восстанавливая в памяти события минувшего дня, затем сел. Забинтованная нога отозвалась острой болью. Сергей размотал повязку, но света для того, чтобы осмотреть рану, было слишком мало, и ему пришлось вставать и идти к окну. К счастью, состояние ноги позволяло кое-как ступать. Сергей добрался до окна и раздвинул ставни.
За окном только что прошел дождь. В висевшую за окном кормушку с размокшим хлебным мякишем гулко стучали срывавшиеся с карниза крупные капли. Синица, сидевшая на краю кормушки, недоверчиво покосилась на Сергея, но тут же забыла о нем и принялась следить за каплями, провожая падение каждой движением головы и нетерпеливо перебирая лапками, словно пританцовывая. Листва окружавших дом тополей влажно блестела, и Сергею даже почудилось, что он ощутил сквозь плотно закрытое окно горьковатый запах умытой зелени. Тополя образовывали аллею, уходившую прямо от дома и терявшуюся вдали за кронами деревьев. На аллее то тут, то там поблескивали лужицы, время от времени морщившиеся от редких капель, падавших в них с деревьев.
"Все-таки обитаемая ловушка… – медленно, словно преодолевая сопротивление, подумал Сергей. – Кобцев был прав… – и вдруг взорвался: – Черт возьми!.. – у него возникло нелепое и злое чувство, что его подло обманули. – Мне-то что теперь делать?!."
Он медленно выдохнул, пытаясь успокоиться, и прислонился лбом к стеклу. Синица на кормушке испуганно шарахнулась в сторону и, отлетев на ветку ближайшего тополя, принялась неодобрительно следить за Сергеем, склонив набок голову.
Странным образом суматошность в поведении птицы успокоила Сергея.
"Выходить-то все равно надо… – подумал он. – Так или иначе надо…"
Он опустился на стул и осмотрел ногу. Рана почти совсем затянулась, оставалась только покрытая коркой неширокая полоска вдоль кости. Сергей содрал корку и, достав из кармана комбинезона тюбик с коллоидом, выдавил его весь в рану. Потом принялся бинтовать ногу и в это время услышал за спиной голос:
– Не болит?
Сергей обернулся. На пороге комнаты стоял вчерашний длинноволосый человек.
Сергей, от неожиданности не сразу сообразивший, о чем его спрашивают, помешкав, ответил:
– Почти нет, – и отвернулся.
– Давайте я помогу, – длинноволосый подошел к нему.
– Не надо, я сам. Спасибо, – сказал Сергей, продолжая бинтовать ногу.
Длинноволосый внимательно посмотрел на него и отошел к окну.
– Вы, видимо, впервые в обитаемой ловушке? – помолчав, спросил он.
Сергей удивленно вскинул на него глаза и только теперь, в свете окна, заметил, что хотя одежда длинноволосого была грязной и заплатанной во многих местах, одет он был в комбинезон истребителя Пятен.
– Вы истребитель? – спросил Сергей.
– Да… Бывший, – ответил длинноволосый. – Вы бы спустились вниз, Елена Дмитриевна вас накормит.
– Не надо. У меня все есть.
– Как угодно, – длинноволосый пошел к двери. На пороге он обернулся. – Может, пойдете? Все-таки горячая пища…